Еще нашлись несколько сложенных одно в одно ведер и что-то скрученное в рулон грязно-зеленого цвета. Хм, похоже на советский спальный мешок, но не уверена.
Короче, веселенькое место. Но, откровенно говоря, для укрытия гениальное.
Интересно, что случилось с хозяином всего этого? Как-то не верится, что самогонщик мог просто так бросить это богатство.
Рист возился наверху довольно долго. Слышался шум передвигаемой мебели, шуршание и прочее. Я успела достать спальный мешок, плед и теперь сидела у стены и мужественно старалась не уснуть.
Наконец крышка люка захлопнулась, и абсолютную темноту разрезал только луч моего фонарика.
– Ковер нормально натянуть не сумел, – недовольно проговорил напарник, оттаскивая останки мотоцикла к стене. – Но хоть немного вход прикрыл. Будем надеяться, что этого достаточно.
– Ага. – Я зевнула, прикрыв рот ладошкой.
Он бросил на меня косой взгляд, но ничего не сказал. Вместо этого порылся у себя в рюкзаке и достал оттуда несколько свечей. Я только диву давалась, какой он запасливый. И все-то у него есть!
В неярком свете мелких огоньков Рист потер руки и скомандовал:
– Расстилай спальник и раздевайся.
– Что, вот так прям сразу? – вяло удивилась я и, не подумав послушаться, с иронией проговорила: – А где же «Милая, я тебя так люблю» или, на худой конец, «Я тебя безумно хочу»?
– Дурында, – изумленно покачал головой напарник. – Я массаж тебе сделаю. Потому что иначе завтра ты будешь полной развалиной, и мы точно никуда не пойдем.
Мне даже хватило сил на то, чтобы покраснеть.
– Прости, – буркнула я, поднимаясь. – Какие-то у меня сегодня мысли левые.
– Твои мысли обсудим завтра, – усмехнулся он. – А пока – массаж.
О! Дальше для меня наступил период абсолютного блаженства. Не сразу, потому что изначально я орала от боли и обзывала Риста последними словами, но потом… Сильные, умелые руки, разминавшие каждую мышцу… Не сильно, не слабо – в самый раз. И совершенно без эротического подтекста. Неудивительно, что я, не дождавшись, когда напарник закончит, уснула как младенец. И спалось мне, стоит признаться, исключительно хорошо.
Проснулась я сама, с ясной головой и улыбкой на устах. Тело немного ломило после вчерашнего заезда, но могло быть и хуже.
В подвале, к моей радости, не было абсолютной темноты – Рист сидел недалеко от меня с фонариком в руках и задумчиво изучал атлас дорог.
– Доброе утро! – Я зевнула и смачно потянулась.
– И тебе не хворать, – хмыкнул Аристарх, не отрываясь от карты. Он водил по ней лучом и время от времени хмурился.
– Нас не искали?
– По крайней мере, я ничего не слышал.
– Хорошо… – Кутаясь в плед, я встала со спального мешка и потопала к нему. – Каков план?
– Сейчас я пойму, где мы, а там решим, – рассеянно пробормотал он, весь сосредоточенный на деле.
Я пожала плечами и поплелась посмотреть, не слопал ли напарник все вкусняшки из «Макдоналдса». Конечно, почти через сутки вкусняшками их можно назвать весьма условно, но голод не тетка.
– Ну что, выяснил, где мы? – спросила я, кое-как прожевав совершенно задубевшие гамбургеры – свои бигмаки Аристарх уже приговорил.
– Примерно, – медленно кивнул Рист и искоса на меня посмотрел. – Выйдем наверх, я позвоню Вереску.
– Ага. – Я присосалась к бутылке с водой, пытаясь хотя бы таким образом протолкнуть сухие куски через горло. – Чего ты на меня так смотришь?
– Да так…
Хм, это так тень на его лицо легла, или этот гад реально ухмыляется? Я насторожилась, предчувствуя… нечто.
И все равно вздрогнула, когда Аристарх тихо сказал:
– Никогда бы не подумал, что мне будет приятна чья-то ревность.
Вода попала не в то горло, я выплюнула ее и закашлялась. А потом, прижав бутылку к себе, пробормотала:
– Какая ревность, ты о чем вообще?
– Ну да, ну да. – Хохот напарника заставил меня напрячься. – Ромашка… Катрине тебя не было видно, зато мне – очень даже хорошо. Посмотрела бы ты на свое лицо!
Настроение, бывшее таким хорошим, немного подумало и потопало по шкале в отрицательном направлении. Глазастый, блин!
– А что с моим лицом? – буркнула я и отвела взгляд. – Ну да, я остолбенела… Не ожидала, что ты за пять минут моего отсутствия пассией обзаведешься. Так что никакой ревности. Чистый шок.
Говорила и сама себе не верила. М-да, все же гениальная актриса во мне включается, только когда жизни грозит опасность. В другие моменты – фиг мне, большой и красивый.
Вот и Рист тоже… не проникся.
– Да, конечно, – хмыкнул он и лукаво протянул: – Ну совсем никакой ревности.
– Слушай! – вспылила я и резко повернулась к нему. – Ты чего ко мне пристал?! Даже если вдруг и так – тебе-то какая разница?!
Упс… Не надо было это говорить! Кто меня за язык тянул?!
– Попалась! – Довольный смех резанул по моим натянутым нервам. – Ромашка, Ромашка, какая же ты еще наивная.
– Охотник, Охотник, какой же ты доставучий, – в тон ему отозвалась я и попыталась сменить тему разговора. – Может, наконец объяснишь, что там такое запутанное между чернохвостыми, что наги из другого города могут не захотеть помочь?
– Обязательно, – покладисто согласился он, и я уже было расслабилась, как это гад бросил «добивочку»: – Как только мы проясним все с твоей ревностью.
А-а-а! Чего он ко мне пристал?! Все, призналась я уже! Неужели ему этого мало?
– Несмотря на то что мне действительно приятно, на будущее я бы хотел от тебя больше доверия, Ира. – Рист стал серьезным. – Неужели ты еще не поняла, что далеко не всему можно верить, даже если слышишь своими ушами и видишь своими глазами? Как ты вообще могла подумать, что я пущусь во все тяжкие, забив на то, что за нами идет охота? Я что, похож на юнца, у которого при виде короткой юбки отключается верхняя голова и включается нижняя?
Я пристыженно покачала головой. М-да, вообще-то он прав. Сосредоточенность Риста на цели всегда поражала. Он не стал бы так отвлекаться. И если бы я позволила себе задуматься, а не страдать, то конечно же догадалась бы, что происходит что-то необычное. Но я… женщина. В данный момент – в худшем смысле этого слова. Если перефразировать последние слова напарника: когда у меня включаются сильные эмоции, то напрочь отключается мозг. Я настолько закопалась в боль и негодование, что совершенно не осознала… странности увиденного эпизода.
– Нет, я понимаю, что под ревностью человек плохо соображает, – меж тем продолжал добивать меня напарник, – но, пожалуйста… доверяй мне.
– Я поняла, – едва слышно прошептала я, опустив глаза. – Я… не знаю, что на меня нашло.
