– Я здесь, – сказал Химик. – Что с тобой?
– Он… Ведьмак…
– Что?
– Он меня отравил. Перед тем, как сюда…
– Чем отравил?! – дернулся Химик.
– Не знаю. Что-то… влил… заставил… Внутри будто кусок льда… растет, я вся…
– Он дал тебе вытяжку из «снежка», – понял Химик. Голос его помертвел.
– Послушайте, – прошептала Ника, и они склонились ниже. – В музее, объект, Ведьмак называет его Маяком… Он решил… Решил, что когда десять лет назад… Когда отец вынимал «доминатор», Маяк настроился на его психоматрицу. Поэтому привели меня, чтобы я вошла в музей. У меня его психотип. Ведьмак считал, что я… Маяк подпустит только отца или меня, а больше никого. Поэтому не зомбировал. Чтобы ничего не изменить во мне… Чтобы Маяк меня опознал, и его можно было забрать.
Химик молчал, лишь громко сопел, и Пригоршня сам задал вопрос:
– Для чего все это Ведьмаку и что он сбирается делать дальше?
– Я не знаю, – шепнула она. Изо рта ее плеснулось облачко пара. – Они говорили, про какую-то красную воду. И ковчег. Что они… Что Маяк инициирует…
– Вот и Вил болтал про всякие «вотер-реды»… – начал Пригоршня, но заткнулся, когда Химик скрюченными пальцами вцепился в его плечо.
Ника продолжала бормотать, слабо двигая губами, на которых серебрился иней:
– Они еще говорили… надо опасаться… новых тварей. Чудовищ из сети. Из транс… транс-пространственной… из аномальной сети. Андрей, вам надо… Найдите Полуночника! Он знает, где Ковчег! – вдруг громко выдохнула она, обдав их лица холодным дыханием.
– У Ведьмака может быть противоядие! – Химик, вскочив, рванул у Пригоршни «Вихрь».
– Она мертва, – сказал тот, приглядываясь к лежащей у ног девушке. – Все, уже мертва. Да погоди ты!
Но гипер, слетев с холма, побежал назад к городу.
– Стой! Подожди, говорю! – крикнул Пригоршня вслед.
Стеклянные глаза Ники обратились к небу. Губы побелели, от тела шел легкий холодок, будто стоишь возле раскрытого холодильника.
Он достал из ее карманов три магазина и перчатку-«асур». Грубая шершавая кожа, пальцев нет, на тыльной стороне закреплен толстый металлический овал, оправа для крупного камня, вроде светлого янтаря. Внутри камня узор, большая красивая снежинка из тончайших ярко-серебристых дорожек, напоминающая запаянную в камень фантастическую электронную схему. От металлической оправы в кожу перчатки уходили волоски контактов, а изнанку покрывала чешуя из треугольных пластинок. Если надеть перчатку, они плотно прижимались к руке.
Оставив тело на холме, Пригоршня поспешил вслед за Химиком. Перчатку натянул на руку, но ничего не ощутил – и как этим «асуром» управлять? «Чешуя», что ли, снимает какие-то сигналы с тела? Мутант его разберет, вообще непонятно.
Химик присел в камышах, выглядывая в просвет. Услышав шорохи, не обернулся, лишь предостерегающе поднял руку. Когда Пригоршня подошел ближе, сказал:
– Я уже успокоился. Почти.
– Ну вот, хорошо иметь этот… научный склад ума, – откликнулся Пригоршня. – Я бы так быстро не смог.
– Она точно мертва?
– Да. Холодная как бутылка водки в леднике.
– Никита, что за сравнения! Он отравил ее вытяжкой из артефакта фризо-аномалии. Того, от которого когда-то пострадал сам, из-за чего теперь в пальто кутается. С этим ничего нельзя было сделать. Смотри, что там происходит.
Присев, Пригоршня тоже выглянул.
Вездеход стоял на прежнем месте, рядом никого не было. Чтобы всем залезть внутрь, им пришлось набиться туда, как сельдям в бочку, особенно с учетом габаритов Роба и Ведьмака. Щелястый штырь позади башенки выдвинулся метра на два и вверху развернулся, напоминая зонтик с длинной ножкой.
От перевернутой черной чаши, которой стала верхушка штыря, полилось мерцание. Опустилось, очертив в воздухе полусферу, которая накрыла машину. Что-то это Пригоршне напомнило. Почти невидимое, нематериальное…
– Ах ты ж, етить твою аномалию! – выругался он. – Так вот, почему пунктир на карте был прямой! Эта тачка с экипажем сюда не приехала… они телепортнулись!
Под мерцающим колпаком машина стала прозрачной – вроде большущий брус стекла в форме вездехода. И пропала. Полусфера держалась в воздухе еще секунду, затем схлопнулась, исчезла. К тому месту дунул ветер, потом пришла обратная волна. Пахнуло озоном.
Некоторое время они пялились на пустое пространство возле детской площадки. Наконец, Химик выпрямился.
– Управляемый «порт», – он пошел назад к холму. – По Зоне раскинута сеть транспространственных аномалий, и кто-то научился подключаться к ней. А может создавать свои червоточины.
– Кто? Кто этот «кто-то»? – Пригоршня пошел за ним. Химик молча ускорил шаг. – И что там Ника бормотала? Может, бредила перед смертью? Какие-то ковчеги, чудовища из сети… Может, эти самые чудовища в том болотном лагере гиперов и погрызли? И потом я видел какие-то светящиеся пятна в воздухе, когда помочиться отошел.
Химик шел все быстрее. Холм уже нарисовался в тумане впереди.
– И еще, новость у меня, – добавил Пригоршня. – Я больше аномальностей не вижу. Слышишь, шерстяная задница?
Снова Химик не ответил, но он упорно продолжал:
– Только недавно сообразил, раньше как-то не до того было. Маяк этот, «доминатор»… Я их вообще не видел сквозь брезент, когда их ворги несли. И арт на трости светился просто как лампочка, без всяких там завихрений, как раньше. С того момента, как выпал из «порта» на болоте, я никакой аномальщины больше не вижу. Потерял свои шаманские способности, понимаешь? Как отключило.
– Может это из-за прохождения через «порт»? – предположил Химик. – В Комплексе тот Сверхвыброс растормошил какие-то притупленные эволюцией сигнальные системы в твоей голове, перезапустил их. Но когда ты в последний раз прошел через «порт», внутреннее излучение аномальной сети снова их погасило. Такое возможно, наверное.
– Может и так. Даже досадно теперь, а ведь поначалу я совсем не радовался всем этим делам, наоборот, пугался, что мерещится всякая чертовщина. Вот этот «асур», ты его как видишь?
Химик повернулся, Пригоршня остановился и протянул руку. Оглядев ее, тот медленно проговорил:
– Он горит огнем, а над камнем кружится вихрь света. Внутри камня светится очень сложная структура. Красивая.
– Гм… а я ничего не вижу. Может, поэтому и не могу понять, как им управлять?
– Давай поменяемся, – предложил Химик, протягивая «Вихрь».
Так и сделали. Химик стал натягивать перчатку, а Пригоршня повесил автомат на плечо. Когда пошли дальше, вспомнил:
– Кстати, девчонка ж еще упомянула Полуночника. Знакомая кликуха, а? Дай вспомнить…
– Художник.
