– Спас, значит, – повторил Пригоршня.
– Если б не он, мы бы сейчас не говорили. Я ему всем обязан. Он меня и спас, и наставил на путь истинный. С тех пор я с ним.
– Ты ему предан, – заметил Пригоршня. Он подобную слепую веру в кого бы то ни было не одобрял, но постарался произнести это ровно, без осуждения. Тоха, однако, разобрал интонации и запальчиво возразил:
– Я Господу нашему предан! А бацька… Василий… он просто сильный и правильный.
– Сильный и правильный, – повторил Пригоршня. – Ну, пусть будет так.
– Ты тоже такой… положительный вроде, – добавил Тоха, смущенно зыркнув на него.
– Да ты что? Клево, я польщен.
– Нет, я серьезно. То есть…Ну, Ворон – он странный. И пугает как-то иногда. А Химик, он вообще атеист. Научник, умный слишком, про матрицы болтает, а сам в тело зверя угодил, как дурак. А ты вот… ты мне кажешься не пропащей душой.
– Химик в серьезный переплет угодил из-за Выброса, и что он в теле гипера, так это не признак дурости, – возразил Пригоршня. – Хотя вообще ты прав, Тоха: я среди всей нашей компашки самый пригожий да правильный.
Дождь не усиливался, но и не слабел, тихий шелест стоял по всей округе. Когда доели, и Тоха стал упаковывать остатки в рюкзак, Пригоршня спросил:
– У меня часов нету, сколько времени?
Ответа получить не успел – с края крыши свесилась гиперская голова.
– Эй, там! Что-то Ворона давно нет, мне это не нравится. Почему так долго?
– Он мог на дикую стаю напороться, – предположил Тоха.
Голова покивала:
– Вот и я думаю: они его засекли, убили или схватили. Нам перебазироваться нужно, а?
– Прямо сейчас, – согласился Пригоршня, встрепенувшись. Не хотелось напрягаться сразу после еды, но он ощутил тревогу. – Зови бородатого, уходим.
Голова исчезла за краем крыши.
Через миг оттуда донесся тихий стук, после чего она свесилась снова. Только теперь серые глаза закатились – впечатление было, что Химик плашмя растянулся на крыше, потеряв сознание. Пригоршня, увидев это, спрыгнул с машины и выхватил «Стриж».
– Что такое?! – крикнул Тоха.
Вверху крякнул Василий Пророк, громко скрипнула крыша.
Пригоршне повезло: он вовремя засек в зарослях неподалеку стремительное движение, нырнул вбок, и пущенная в него стрела пролетела мимо.
Тоха схватил «мухобойку». Над головой затопали ноги Пророка. Дважды рявкнул, будто пес, винчестер, и в кустах взвизгнули пули.
Ринувшись через автодром, к дальнему бортику, Пригоршня на ходу дал по зарослям очередь и быстро опустошил магазин пистолета. Сзади застучала «мухобойка», но почти сразу захлебнулась. Подбегая к борту, он выхватил запасной магазин. В этот миг крыша с треском провалилась, в туче обломков вниз с хриплым ревом свалился Василий Пророк.
– Бацька!!! – истошно возопил Тоха.
Пригоршня отвлекся, кинув на них взгляд через плечо, и зря. Из-за этого не рассчитал – перескакивая через бортик, зацепился за него. Упал с другой стороны.
И даже вскочить не успел. Подняв голову, увидел, что бежать теперь некуда. Его окружили.
* * *
Красный Ворон сползал вдоль наклонной рельсы, быстро перебирая руками и ногами по узким шпалам. Боевая «кошка» болталась на ремне и мешала. Он успел преодолеть примерно треть расстояния до нижнего изгиба горки, когда люди, которых заметил на лестнице, добрались до стартовой площадки.
Рельсы шли по металлической полосе с бортиками, и Ворон уже прикинул, каким способом сможет, если надо, ускориться. Пока что он то полз на животе, то вставал на четвереньки и пятился. Дождь все моросил, металл был влажный, но на шершавых шпалах руки почти не скользили. Он посмотрел вниз, прикидывая оставшееся расстояние, снова вверх. В этот момент над краем платформы показались две головы в капюшонах.
Донеслись голоса. Один человек высунулся дальше, нагнулся, упершись ладонями в колени. Ворон не мог разглядеть лица – лишь темный овал под капюшоном. Другой исчез из виду, снова появился, и вместе с ним возник третий человек. Высокий, в меховой куртке, с широкими плечами и большой головой, накрытой остроконечным капюшоном. У него в руках было копье, а у второго – маленький деревянный самострел, смахивающий на арбалет.
Ворон повернулся, сместившись вбок, спиной упал на узкую полоску между концами шпал и бортиком. Поджал ноги, обхватив себя за колени, прижал подбородок к груди и заскользил вниз.
Плащ задрался, один из крюков «кошки» уколол в бок. Сверху донесся хлесткий щелчок тетивы, но стрелы Красный Ворон так и не увидел. Ниже изгиб дороги тонул в кронах деревьев, и Ворон зажмурился, влетев в них. Ветки ударили по рукам, застучали по ногам. Он стал тормозить подошвами и остановился в нижней точке покатой ложбины. Вскочил, расправил плащ.
Ветки почти закрыли площадку вверху. Ворон находился в паре метрах над землей, полотно дороги здесь поддерживали толстые стойки. Перескочив через бортик, он соскользнул по одной, ботинки погрузились в мягкий слой гнилой листвы и травы. Сверху опять донеслись голоса, ему почудилось, что сквозь шелест дождя слышен топот ног по ступеням.
После убийства парня в балахоне Красный Ворон и физически, и психически чувствовал себя великолепно. Он был готов драться хоть со всем миром… но осознавал свои пределы. Что, если за ним начнет охотиться вся дикая стая? Невозможно одиночке справиться с большой организованной бригадой, каким бы опытным он ни был. Тем более, что они знают на полуострове, где стоит Чудопарк, все закоулки, а он ориентируется слабо. Лучше вернуться на автодром, впятером будет проще.
Красный Ворон побежал. Миновал детский рельсовый аттракцион с телами в кабинках, продрался сквозь заросли и выскочил к автодрому.
И остановился. Здесь никого не было. Он шагнул к бортику, заглянул через него, не увидел крови и позвал: «Эй!» Тишина. В крыше автодрома появилась дыра, на полу между машинками лежали обломки. Ворон медленно перевел взгляд в ту сторону, где безмолвно кружилось торчащее над округой гигантское колесо. Куда делись Пригоршня с остальными, непонятно. Дикая стая поработала? Может быть, да, а может, и нет. Теперь он видел только один вариант действий: идти к «Веселому цирку», к прячущемуся там Полуночнику.
* * *
Кровь стучала в висках. Глухой, рокочущий, быстрый ритм. У человека так не бывает. Чужая кровь, чужое тело… Химик открыл глаза, поморгал. Голова гудела, как наковальня под ударами молота.
Его несли, можно сказать, классически, как в старых фильмах и приключенческих книгах дикари носят пойманных белых путешественников: привязав руки и ноги к длинному шесту. Концы шеста лежали на плечах двух парней в нейлоновых балахонах. Дождь закончился, и капюшоны они скинули, открыв нечесаные патлы. Вывернув голову, Химик разглядел молодое лицо того, что держал на плече задний конец шеста. Следом тащили Пригоршню (тот азартно ругался, по-всякому обзывая носильщиков), Василия Пророка и Тоху. Процессия шла по узкой просеке между зарослями.
