И снова Красный Ворон не услышал, а ощутил движение. Повернул голову – в кухню бесшумно вошел Квант, сверкнул огненной улыбкой, захлопнул пасть и улегся под стеной. Алые глаза помигали и угасли, как будто он закрыл их. Тьма клубилась, ходила косматыми волнами, повторяя очертания лежащего на полу крупного зверя, положившего голову на передние лапы.
– Они давно живут здесь? – спросил Ворон. – Откуда вообще взялась дикая стая?
– С самого появления Зоны. Представляешь? Десять лет в этом парке. Конечно, иногда они бродят по округе, но постоянный лагерь у них в этом месте. Они – дети-сироты из полесского интерната, попавшие сюда после открытия парка. Просто детишки, которых привезли покататься на новых аттракционах. С ними были два учителя, женщина и мужчина. Что сталось с ней, не знаю, ну а он спустя годы превратился в Ментора. Понятия не имею, как они выжили под первым выбросом, и почему выжили только они, но в том, что он в результате сошел с ума, я уверен. Столько лет в подобном месте… К тому же эти дети, ставшие юношами и девушками, вообще не видели другого мира. Ментор имел возможность вложить в их головы какие угодно мысли.
– Опасны?
– Они приносят всех, кто попадет к ним руки, в жертву аномалиям. Сначала разным, но в последнее время неподалеку появилась одна, большая. Ментор включил ее в свою религиозную доктрину, и теперь всех жертв отправляет туда. У нее есть циклы, затухание и активизация, которая обычно наступает в районе полуночи. Даже отсюда видно сияние.
Ворон поставил чашку, и Полуночник спросил:
– Ведь ты пришел в парк не один, я видел на крыше другого человека, моложе.
– Как ты мог видеть, – покачал головой Ворон, – если слеп?
– Я слепой в обычном понимании, – хозяин двумя пальцами коснулся очков, – но я не слеп абсолютно. После катастрофы вижу излучения. Энергию и вибрации. Вижу образы. Тени. Иногда – воспоминания. И что-то еще. Трудно описать. И я уверен, что сегодня утром ощущал не тебя. Там стоял кто-то иной. От него шел другой запах мысли. Не такой глухой и жесткий, как от тебя. Более светлый.
– Это был Пригоршня, – пояснил Красный Ворон. – Он солдат. Беглый солдат с Периметра. Я пришел сюда с ним, с двумя странниками, то есть людьми из бывшего клана Ведьмака, и ученым, чье сознание Ведьмак залил в голову болотной твари.
– То есть гипера, – без удивления кивнул Полуночник.
– И мы пришли сюда потому, что узнали: ты можешь сказать, куда отправился Ведьмак на том вездеходе.
– Где теперь твои друзья?
– Они не друзья мне, – возразил Ворон. – Скорее всего, их схватила дикая стая. Откуда этот вездеход, Полуночник?
– Как я уже сказал, он из того места, где десять лет назад Борис Ведьмаков был со своей экспедицией, где он нашел Маяк. После того, уже в эпоху Зоны, какие-то люди сумели проникнуть туда и построили в том районе исследовательскую базу. Нет-нет, я никогда не бывал там. Просто слышал. Я много где ходил, много кого видел и многое знаю.
– То есть вездеход приехал к Полесью с научной базы, спрятанной где-то в Зоне? Хорошо, как мне попасть туда?
– А зачем тебе?
Ворон помолчал, обдумывая ответ.
– Я хочу убить того, кто убил моих друзей и мою женщину. Это один армеец, я выслеживал его год. Он сопровождает Ведьмака.
– Месть? – казалось, Полуночник разочарован. – Всего лишь месть? Я ожидал большее от того, кто несколько раз появлялся в моих видениях.
Решив, что разговор длится уже слишком долго, Красный Ворон навалился локтями на стол, уставившись прямо в черные очки, в которых видел свои отражения, и требовательно спросил:
– Ты знаешь путь в место, куда отправился Ведьмак со своим отрядом?
– Да, – сказал Полуночник. – Конечно. Именно поэтому я поселился здесь. Путь совсем рядом, а я своего рода страж. Можно сказать так. Страж пути.
– Тогда покажи мне его, и я уйду.
– Но как же те, с кем ты сюда пришел? Секта Ментора убьет их. Скорее всего, этой ночью. Принесет в жертву.
– Так помоги им. У тебя есть этот пес…
– Нет, Красный Ворон, мы не вмешиваемся в такие дела. Мы скользим по реальности, но не меняем ее на таком грубом физическом уровне. Просто не умеем. А вот ты можешь вмешаться, ибо ты по-настоящему материален. Ты умеешь менять цепочки событий.
Ворон откинулся на стуле, сложив руки на груди, мрачно уставился на Полуночника. Сколько еще он будет вынужден медлить? Почему опять и опять он должен отвлекаться от своей цели ради кого-то другого или ради чего-то, что не очень важно для него?
Хозяин выдвинул ящик, достал длинную трубку, коробок охотничьих спичек и железную шкатулку, вид которой напомнил Ворону про его собственную, только деревянную, лежащую в кармане плаща. Теперь уже не осталось сомнений в том, что он больше не нуждался в огневке. Кровоцвет лечит его… и губит. Через какое время после убийства на американской горке он снова ощутит темный голод?
– Табак заканчивается, – пожаловался Полуночник, набивая трубку и закуривая. – Когда-то я пришел сюда с большой коробкой, но теперь… Увы, табак люди Ментора мне не приносят.
Можно связать его, размышлял Ворон, то есть сначала выхватить пистолет открыть огонь по Кванту, убить, ведь должны же пули брать пса, раз та, выпущенная из «Галаца», оставила шрам. Пристрелить зверя и связать хозяина. Пытать, чтобы все рассказал. Полуночник выдаст свои тайны, после чего оглушить его, бросить здесь и уйти.
Красный Ворон сжал кулаки. Он никогда не был святым, но тот, кем он стал теперь… могла ли Марина полюбить такого человека? Он вдруг почти воочию увидел весы: большие, тяжелые черные весы с двумя чашками. Там были его поступки, все, что он совершил после смерти Марины и своих друзей. Под гнетом злых дел одна чаша весов опустилась очень низко, Ворон ощущал ее давление на плечи. Вес всего, что он сделал за последнее время, всех этих убийств и жестокости, пригибал к земле. Тяжкий груз грехов. Что значит еще один грех? Он убил уже стольких людей!
Убийства – да. Но не предательства. Он не предавал никого, ни разу. Никогда.
Хотя будет ли предательством этот поступок? Уйти, оставив Пригоршню с остальными? Ведь он ничем им не обязан, в конце концов, не он отправил их в лапы дикой стаи, Ворон не виноват в том, что они, четверо здоровых опытных мужиков, попались как малолетки. Гораздо важнее выжить самому, потому что он должен отомстить…
Должен?
Важнее?
Это действительно важно?
Сердце пропустило удар, а на лбу выступил холодный пот, когда Красный Ворон осознал, что в последние часы месть перестала иметь для него такой всепоглощающий смысл, как раньше. С ужасающе ясностью он понял, что вместе с левой рукой в нем изменилось кое-что еще: он больше не желает со всей страстью своей души отомстить Роберту Титомиру.
Как будто стальной стержень вытащили из хребта. Плечи опустились, он сгорбился, голова поникла. Жизнь вдруг стала пустой, как разрытая могила. Бессмысленной, будто гильза без пули. Ради чего тогда все? Просто жить? Но он под кровоцветом. Теперь его жизнь будет состоять только из череды чужих смертей, больше в ней не будет ничего!
