Он смолк, повернулся. Пригоршня вскочил, а Химик с Пророком опять пробудились от летаргии. Сбоку донеслись голоса, и между деревьями показалась небольшая компашка: двое «диких» с дубинками, сзади Бо с копьем, а между ними невысокий человек в майке и закатанных до колен штанах. Босой. Он сильно хромал, левая нога почти не гнулась, левое плечо задрано кверху. Руки за спиной – связаны, скорее всего.
– Бродяга? – тихо сказал Тоха. – Это же…
– Красный Ворон, – подтвердил Пригоршня. – Ну-у, разочаровал меня коротышка, не думал, что он попадется. Химик, глянь, как его снова перекосило. Едва ковыляет.
Бо пихнул наемника тупым концом копья в спину, тот едва не упал. Он тяжело, медленно ступал по земле и остаткам асфальта, переваливался через негнущуюся ногу, переставляя ее, будто палку. Каждый раз левое плечо заметно приподнималось и опускалось.
Химик спросил:
– Почему он только в майке и штанах?
Никто не ответил. Ворона подвели к раскрытой клетке, где раньше сидел старый гипер. Из круглого дома вышли Ментор и Робином-лучником, стали наблюдать за происходящим. Бо пробулькал что-то. Пленник не стал ждать, когда его закинут внутрь, уселся на краю пролома, быстро поджал ноги и попятился на заднице в глубину клети. «Дикие» закрыли ее. Двое ушли в глубину поселка, а Бо с вожаком и Робином скрылись в «домике смеха».
– Ворон! – позвал Пригоршня. Уже начало темнеть, и он плоховато различал наемника, тем более, между ними висели две клетки. – Тебя как схватили?
Но Красный Ворон оставался верен себе – без всякого выражения глянул на других пленников, отполз в угол клети, улегся лицом кверху, согнув ноги, и застыл.
Костры в поселке догорали, лишь один, в центре, ярко пылал. Возле него виднелось несколько силуэтов, из киосков доносились приглушенные голоса. Чебураху никто сменять не спешил, и он заснул, усевшись под бревном, свесил голову на грудь. Судя по всему, большинство «диких» решили не ждать полуночи, а лечь спать пораньше, чтобы проснуться ко времени казни. Становилось все темнее, и время это неуклонно приближалось.
Глава 10
Пригоршня задремал, и разбудил его свет. Вообще-то он мог спать и посреди солнечного дня, если припрет, но этот свет был необычный. Волны мерцания гуляли по лицу, проникали под веки. Он сел, потянулся. Василий Пророк тихо похрапывал в углу, Тоха тоже спал, а Химик – непонятно. Лежит на боку, куртку стянул и сунул под голову. Может, дрыхнет, а может, тихо наблюдает за происходящим.
Ладно, и откуда свет? А вон – из-за плетеной ограды. Ух, и сияет! Он встал, поежился от ночной прохлады. Темно-красное густое свечение то разгоралось, то угасало. «Прорва» там горит, больше нечему. Вспомнилась коричневатая корка на поверхности аномалии. По идее, чем ее больше, тем свечение слабее, а вот если ночью корка исчезает из-за холода или еще по какой причине… У нее может быть какой-то свой суточный ритм, как приливы-отливы: то затягивает аномалию, то сходит. Поэтому их и не бросили туда вместе со стариком, ждали полуночи, когда «прорва» проявит себя в полную силу. С точки зрения жертвы, разницы никакой, что так аномалия тебя растворит, что этак. Но для «диких» это может иметь значение.
В поселке, кажется, спали все. Догорал костер, под бревном лежал, свернувшись калачом, Чебурах. И пленники спят, Пророк вон даже храпит в бороду. Стало досадно: Пригоршня один проснулся, за всех переживает, несправедливо! Надо разбудить Василия, чтоб тоже понервничал в ожидании жертвоприношения, да и остальных двоих, пусть встают и начинают бояться. Он шагнул к бородачу, чтоб пихнуть того ногой, но услышал тихий скрип и повернулся.
Звук донесся от дальней клетки. Не той, в которой куковали Тоха с Химиком. Пригоршня сощурился, и в ритмично нарастающем и гаснущем сиянии «прорвы» разглядел, как медленно раскрылась решетчатая дверца. На землю спустилась одна босая нога, другая.
Из дальней клети наружу выбрался Красный Ворон.
– Етить твою аномалию! – прошептал Пригоршня изумленно.
В соседней клетке Химик, усевшись, повернулся. Значит, не спал гипер – очень уж быстро сел, такое впечатление, что он давно наблюдал за наемником, который непонятно как потихоньку вскрывал замок. Ведь наверняка «дикие» его обыскали, чем же он работал?
Молодые гиперы продолжали спать. Как и странники. Красный Ворон подошел к клетке Тохи и Химика, встав у дверцы, снова заскрипел. Звякнуло, треснуло. Василий Пророк заворочался во сне, проворчал что-то. Пригоршня, зыркнув в сторону поселка, побыстрее подошел к нему, нагнувшись, зажал рот. Василий дернулся, глаза раскрылись.
– Тихо! Наемник выбрался, не шуми!
Пророк поморгал, кивнул, и он убрал ладонь.
Закончив с замком, Красный Ворон приоткрыл вторую дверцу.
– Тоху осторожно будите, – прошептал Пригоршня. – Ворон, а как ты смог… ага, я понял!
– Всем молчать, – негромко ответил Ворон, подходя к их клетке.
– Молчу, конечно, молчу. Но я понял, понял!
Он заметил, что наемник больше не хромает. Вообще. И плечи у него уже не перекашиваются. А потом, увидев в руках Ворона заточку, просек и остальное. Такой простой трюк – но с помощью него удалось обмануть «диких», пронести с собой заточку. И если та вымочена в «сиропе», сделавшем ее сверхтвердой, то расковырять ею замок нетрудно.
Химик разбудил Тоху, шепотом объяснил ему ситуацию, и они полезли наружу. Ворон раскрыл дверцу третьей клетки, Пригоршня сел на краю, свесил ноги, сзади к нему подошел Василий Пророк.
От поселка долетел звук шагов, и Красный Ворон быстро присел. Между киосками появилась Лита, остановилась возле «домика смеха», глянула в сторону забора. Все затаили дыхание. Им повезло – сияние «прорвы» как раз почти угасло, девчонка ничего не заметила. Бесшумно приоткрыв дверь, она скользнула внутрь обиталища Ментора.
– Зачем она туда пошла? – спросил Тоха, поджав губы.
– Главное, что не сюда, – возразил Пригоршня.
– Но зачем? Я думал, она честная девушка, просто замороченная ересью…
– Быстрее уходим, – прервал Ворон. – К тем деревьям.
Пригоршня, за ним Василий спрыгнули на землю.
– Нужен рюкзак мой, – сказал Пророк.
Красный Ворон уже спешил вдоль забора, но тут от дальней клетки донеслось жалобное ууканье и тихое призывное шипение.
– Тихо вы там, волосатые! – всполошился Пригоршня. – Химик, скажи им!
– Как? – удивился тот.
– Ты с ними теперь одного племени! Пусть заткнутся!
Все остановились, когда юный гипер зашипел громче, прижимая к себе самку и дергая прутья.
– Их тоже надо освободить, – пожал плечами Химик.
– Зачем? Хотя – да, иначе всех перебудят, – согласился Пригоршня. – Ну и так просто, жалко.
Ворон бегом вернулся к клетке гиперов. Остальные присели, на корточках заковыляли дальше вдоль забора, но Пророк вдруг пробурчал что-то и, низко согнувшись, бросился к поселку.
