– Да неважно, – перебил Пригоршня. – Ворон, и что дальше?
– Дальше попробовало меня ударить этим когтем. По-моему, на нем яд. Сильно долбануло, и быстро очень.
– Но ты успел отскочить? Ты у нас крутой парень, тебе хелицеру в рот не клади, откусишь вместе с подклешней.
– Я упал на спину, выстрелил, оно брызнуло чем-то белым и захлопнулось. Еще почудилось, что услышал крик, такой тонкий и далекий, как… – он щелкнул пальцами левой руки, поглядел на нее, криво улыбнулся и добавил. – Как из-пощ земли. В общем, оно убралось, но рядом стали лезть другие. Я побежал, они за мной.
– Так, погоди, – Химик опустил руку. – «За мной» – это что значит? Они вылезли наружу из своих пространственных нор?
– Да, вот мне тоже любопытно, – вставил Пригоршня.
– Нет. Они только высовывали пасти, долбили мне вслед этими хелицерами и убирались обратно. А потом возникали опять, дальше… в смысле, ближе к склону.
Химик заключил:
– …Но ты бежал, и они все время оставались у тебя за спиной? Очень интересно. То есть эти подпространственные твари не могут произвольно перемещаться в разные точки. Они там роют норы, как кроты, с определенной скоростью, и периодически высовываются наружу.
– И еще они могут утаскивать в свои норы жертв, – заметил Пригоршня. – Ага, и не пяльтесь на меня. Я ж видел следы их атаки в болотном лагере гиперов. Теперь точно понятно, кто тогда напал. И они не просто гиперов забили всех, там же еще чуть ли не у меня на глазах тела исчезли. Сначала одно, потом другое. Куда они могли деться? Точно, их твари к себе в норы утянули. Как бы их называть…
– Черви, – сказал Химик.
Впереди ничего не двигалось, никакие воронки-норы в воздухе не возникали, и теперь оружие опустили все.
– Почему черви? – спросил Ворон.
– Это слово повторял Вил Кисс, тот непонятный человек, с которым мы связались из вездехода. На английском.
– Ага, я когда с ним базарил, тоже про червей что-то слышал, – сказал Пригоршня глубокомысленно, хотя на самом деле не помнил, как на английском «червь». – И еще про «террибл монстр». И про «пирамид ворлдс» какую-то – это он так называл ту черную фигню в центре озера?
– К тому же он упоминал «ред вотер», красную воду, – добавил Химик. – То есть Вил Кисс находится где-то здесь?
– На базе никого нет, уверен, – сказал Ворон.
Он постоял еще несколько секунд, приглядываясь к машинам, пожал плечами и зашагал влево.
– Твари с клыками не появляются. Идем к причалу, оттуда можно пройти к пирамиде. Базу обогнем.
Когда тачки оказались справа от них, наемник буркнул: «Вездеход не тот», и больше ничего пояснять не стал. Пригоршня вздохнул:
– Ворон, болтовня тебя когда-нибудь убьет. Ты имеешь в виду, что это не та тачка, на которой из Полесья умотал Лысый-и-Одноглазный? Откуда знаешь?
– Штыря сзади нет.
Озеро было все ближе – розово-алое зеркало без намека на рябь. Воздух потеплел, Пригоршня даже начал потеть.
– А что интересного заметил на базе? – спросил Химик. Он шагал рядом с Пригоршней, Ворон шел впереди.
– Ничего.
– Совсем? Я видел сверху, как ты тут сновал туда-сюда. И вообще ничего любопытного?
– В круглом доме стоит доспех из хитина.
– Что-что? – они переглянулись, и Химик добавил: – Из какого хитина?
Ворон, приостановившись, махнул «Глоком» в сторону металлического здания.
– Из хитина, – поправился он. – Я так подумал. Вроде живой, а потом смотришь – нет, машина. И вход сзади.
– Вход сзади? – Пригоршня уже совсем ничего не понимал.
– Прореха в спине у него, вроде, на липучках. Высокая фигура, и с виду как доспех, сзади в нее вход. Ладно, идем.
– Нет-нет, погодите! – запротестовал Химик. – Мне нужно это увидеть. Из твоих слов получается, что там стоит какой-то сложный образчик чужой технологии. Я пойду туда.
– Может быть опасно, – пожал плечами Красный Ворон и снова зашагал к озеру. – Я не пойду.
– А ты, Никита?
– Нет, брат. «Доспех с хитина» меня как-то не вставляет.
– Но ведь это интересно!
– Да что-то не очень. Вернее, интересно, но вокруг и без того хватает интересностей. А мне сейчас больше хочется поглядеть на озеро вблизи.
– Тогда я схожу сам.
– Глупая идея. Как в фильме ужасов, героям обязательно надо разделиться, что ли?
– Слушай, я, в конце концов, гипер. Сильный и быстрый, и у меня «асур».
– Те, в болотном лагере, тоже были гиперами, сильными и быстрыми. С пращами, копьями, самострелами, дубинками… Именно, что «были».
– Но этого у них не было, – Химик поднял руку в перчатке, сжал ее в кулак, и камень на тыльной стороне ладони блеснул. – Ждите на берегу, я не задержусь.
– Если тебя научный пыл одолеет – задержишься, – возразил Пригоршня ему в спину и пошел за Вороном.
Тот стоял на берегу, у начала понтонного моста.
– Потопал наш Головной Мозг на твой хитин смотреть, – пробурчал Пригоршня, хотя наемник ничего не спросил и даже не оглянулся. – Ждем, стало быть.
Бросив трезубец, присел на корточки, заглянул в воду. Трогать, конечно, не стал. Вроде пахнет какой-то щелочью, не разберешь. Сложный запах, но не острый, скорее густой, в носу от него щиплет и покашлять хочется. А вода совсем спокойная, вообще застыла. И тепло от нее идет. Пригоршня попятился, уперся ладонями в берег и отжался тридцать раз. Присев, заметил, как стоящий рядом наемник быстро отвернулся, но за миг до того во взгляде его мелькнуло… неприятное что-то мелькнуло. Алчное. Все же – что с Вороном происходит, а? Странно как-то меняется мужик.
Он встал, посмотрел на торчащую из воды черную пирамиду далеко впереди. Мосток прямой полоской уходил к ней по блестящей алой глади. Провел ладонью по лбу, стирая пот, и спросил:
– По-твоему, что это там такое в центре? Хоть какие-то догадки есть?
– Я не знаю.
– Ну, ясно, содержательной беседы, как обычно, не получится. А ведь тогда, возле «кармана», ты мне душу излил. И как Титомир со своими людьми твоих друзей покрошил, тебя покалечил, любимую убил, все рассказал. Значит, можешь. Кстати, теперь, наверное, месть твоя скоро свершится.
– Нет больше мести.
– Как это, почему? Отказался от своей цели?
– Просто она стала неважна.
Это было неожиданно, и Пригоршня повернулся к наемнику.
– Ого! Слушай, объясни, а? А то непонятно. Ты ж одержимый ею был, а теперь – неважна?
Ворон оглянулся на круглое здание из металла и опять уставился в сторону пирамиды. И заговорил:
