– Спрашиваю – нажрался человечьей энергии? Напился? Сыт, или все еще на хавку пробивает?
– Я убил двух измененных, – спокойно сказал Ворон. – Там их целая стая, больше десятка. Одного здесь, второй провалился на уровень ниже. Двоих хватило, теперь сыт. Думаю, надолго.
– Точно? – Пригоршня заглянул ему в глаза. – Да, вижу. Тогда пошли быстрее наверх.
Когда он выбрался на решетчатый пол и убрал пистолет в кобуру, а голова наемника показалась из люка, сверху долетел приглушенный звук. Из-за льющегося с нижних ярусов Ковчега гула невозможно было толком разобрать, что происходит над головой, но Пригоршня вскочил.
– Вроде автоматная очередь или ошибаюсь? Так, а ну бегом!
Выяснилось, что кабина лифта осталась наверху, но прикосновение к одной из светящихся панелей на стене вызвало ее вниз. Пригоршня не был уверен, что сможет опять поднять лифт, потому что всяких светящихся геометрических фигур на стене хватало, а объяснения Вила Кисса он не очень-то помнил, но проблем не возникло.
Когда поехали, Ворон вытащил из кобуры на ноге «Глок» и объявил:
– Четыре патрона.
– А у меня пять. Там точно стреляют, теперь лучше слышно. Приготовься к развлекухе.
Очень хотелось расспросить, что там внизу, что Ворон видел на ярусах под звериным уровнем, что это гудит и рокочет в глубине Ковчега, какие твари населяют Серую зону, но говорить про все это нужно обстоятельно, с подробностями, на что не было времени.
Треугольный сегмент стены упал вниз, и они вывалились наружу, под грохот выстрелов.
Стреляли с понтона, из-за спины бегущей по нему высокой серой твари, смахивающей на вставшего на задние лапы кузнечика. Те, кто стрелял, тоже бежали – отряд Ведьмака был уже совсем близко. Кроме лысого вожака, который стоял в отдалении, опираясь на трость, и ждал, чем дело закончится.
У пирамиды на мостке лежал Химик, пытался спрятаться за перилами и выпускал короткие очереди. Автомат так и прыгал в непривычных к подобному оружию волосатых гиперских руках. Вода плескалась под понтоном, в озере появилось хорошо заметное круговое течение, а уровень его стал ниже.
Пригоршня не заметил Вила Кисса, но было и не до него. Пули били в черную стену, цокали по перилам, выбивали щепки из досок. Они с Вороном открыли огонь одновременно, и первые же их выстрелы свалили с ног ворга и Барса. Синекожий кувыркнулся через перила и, кажется, сразу пошел на дно, а Барс, свалившись на спину, перевернулся и стал отползать.
Выстрелы с понтона прекратились, но серая тварь не остановилась, наоборот, быстрее рванула вперед. Пригоршня выпустил в нее две пули, Ворон выстрелил один раз, только это ни к чему не привело. Она была уже совсем рядом, когда Химик с криком вскочил, взмахнув рукой, будто ковбой, раскручивающий лассо. При этом он громко булькнул горлом, вроде пытался выплюнуть что-то, застрявшее там. Натужно захрипел. На запястье словно маленькое солнце зажглось, и густой, вибрирующий, хорошо видный невооруженному глазу силовой поток вырвался из «асура».
Химик вскрикнул. Силовой кнут согнулся дугой и врезал поперек мостка, прямо под ногами бегущей к ним серой твари.
Пригоршне показалось, что гиперу удалось выдавить из «асура» весь заряд, который там оставался. Выплеснуть его в последней вспышке напряжения, от которого в обычных приборах горят микросхемы, обугливаются провода и летит начинка.
Понтон переломился, как спичка. Доски взорвались фонтаном щепок, скрежетнули пустые железные бочонки, вскипела вода. Часть моста провалилась в озеро, и вместе с нею туда упала серая тварь. Забила длинными четырехпалыми руками и ушла в воду с головой.
На мосту двое воргов и раненый Барс отступали, пытаясь прикрыться от выстрелов брезентовым свертком.
– Do not shoot! Do not shoot the Lighthouse! – возопил Вил Кисс, появляясь из-за дальнего угла пирамиды, где прятался от выстрелов.
– Не стреляйте! – Химик, постанывая, сдирал с себя обуглившуюся перчатку. – Неизвестно, что будет, если попасть в Маяк!
– Патроны закончились, – проворчал Ворон, опуская пистолет.
– А у меня один остался, – поглядывая в сторону берега, чтоб не схлопотать пулю, Пригоршня осторожно перегнулся через перила. Всмотрелся в воду, где на алых волнах танцевали обломки досок и смятые бочонки. – Вы гляньте, этот серый прямо гирей на дно пошел. Кто это был?
– Роб, – сказал наемник.
– Ну! Откуда знаешь?
– Его не было на понтоне.
– Смотри, какой логичный. Так он влез в ту хреновину, которую вы с Химиком видели в лаборатории на базе? Я только сейчас сообразил, я ж туда не ходил и ее раньше не видел.
– Biological warfare sheath, – сказал Вил Кисс. – Biosuit.
Химик перевел:
– Боевая оболочка или биоскаф. Смотрите, они отступили на берег. Плохо, что я сжег «асур», – он швырнул в воду черную тряпицу, в которую превратилась перчатка, и потряс рукой. От него шел запах горелой шерсти. – И обжег кисть. Зато их теперь пятеро вместо семи, причем один ранен. Хотя я не уверен насчет Роба… неужели он так просто взял и утонул?
– Ну, вроде ведь не всплывает? – Пригоршня уставился на дымку, стеной опоясывающую котлован. – Мне кажется или вправду темнеет? Вечер, что ли? Я уже было решил, что тут всегда одно и то же время дня.
На берегу остатки отряда скрылись между зданиями. Ведьмак на прощание обернулся, пристально посмотрел на стоящих у пирамиды людей, поднял трость, посверкивающую артефактом, и угрожающе потряс ею. Пригоршня, не сдержавшись, показал в ответ средний палец. Химик в это время задал вопрос Киссу, и когда тот ответил, перевел:
– Он говорит, что в Пятне есть смена дня и ночи, хотя солнце никогда не видно. Дымка сереет, потом чернеет, вот и все. Ночь не очень темная, как в горах во время полнолуния. Послушайте, вас не смущает то, что происходит с водой? Что-то изменилось внизу.
– Да, это течение… – начал Пригоршня.
– Не только течение, по-моему, уровень начал понижаться.
– Точно. Мелеет помаленьку.
Тут Вил Кисс быстро и взволнованно заговорил по-английски, и Химик замолчал, слушая его. В это трудно было поверить, но Пригоршне показалось, что грубая сероватая шкура на гиперской морде побледнела, а уж в том, что в темных глазах возник испуг, он мог бы поклясться.
– Are you sure? – спросил Химик, и когда Кисс развел руками, повернулся к остальным. – Он утверждает, что прямо перед появлением отряда Ведьмака получил новые данные на своих приборах, но не успел мне сказать. Сдвиг тайминга… Я уже говорил: у Ковчега есть излучение, и оно изменилось. Такое впечатление, что Маяк с «доминатором», попав в Пятно, еще серьезнее вывели пирамиду из энергетического равновесия.
– Я что тогда не понял, что сейчас не понимаю, что это значит, – отрезал Пригоршня раздраженно.
– Ты не злись, а слушай. Кисс утверждает, что работа двигателя, если у Ковчега вообще есть такой узел, как двигатель в нашем понимании, основана на излучении гравитонов. Двигатель, в данном случае – это, скорее всего, вообще не агрегат. Возможно, речь идет про так называемый странглет, объект, состоящий из «странной материи», находящийся где-то в недрах Ковчега. А гравитон, это элементарная частица, упрощенно говоря, переносчик гравитации. Ладно, ладно, не криви лицо, я понял твое отношение к словам вроде «гравитоны» и «странглеты». Так вот, интенсивность гравитонных всплесков, регулярно идущих из недр Ковчега, начала усиливаться. И Вил говорит, что, судя по интенсивности изменений, примерно через двенадцать часов произойдет что-то…
