– Да, именно так. – Она быстро перевела на него взгляд. – Мне трудно угодить, я всем недовольна. Я из тех женщин, что всегда хотят новые туфли и богатые кружева. Мое содержание дорого обходится. Вы ужасно устанете от меня.
Рай рассмеялся, но Джейми насторожило ее смущение и страх, который застыл в глазах, и он повторил, пристально всматриваясь в нее:
– Лошади не могут идти дальше.
– Но…
– Ни лошади, ни отец Питер. И я в темноте не могу видеть следы.
Она смотрела на него, лихорадочно перескакивая от здравого смысла к чему-то еще, отчаянно требовавшему двигаться дальше. Рай тоже это почувствовал и, шагнув вперед, тихо спросил:
– Мадам, вам известно что-то такое, чего не знаем мы?
Она обернулась и, серьезно наморщив лоб, упрямо повторила:
– В этом лесу нам нельзя ночевать.
– Почему?
– Это небезопасно.
Джейми и Рай обменялись взглядами.
– У нас во Франции тоже есть такие леса, и в них полно опасных мест с зыбучими песками и непроходимыми чащобами. А волки здесь есть?
– Нет.
И в тот же миг, опровергая сказанное, раздался протяжный низкий вой, и Ева, улыбнувшись, произнесла с торжеством в голосе:
– А вот и волки.
Джейми наградил ее понимающей улыбкой, а она подытожила, будто закрепляя успех:
– Так что теперь вы прекрасно понимаете: мы не можем здесь оставаться.
– Все, что я прекрасно понимаю, – вы хорошо знакомы с окрестностями.
Он взялся за веревку, которой были связаны их лошади, и стал обматывать ею луку седла, притягивая Еву ближе, пока ее лошадь не оказалась бок о бок с его мерином, а ее колено не прижалось к его колену, а затем, не оборачиваясь, сказал:
– Рай, сходи-ка проверь холм, который Ева так оберегает от нас.
Она почувствовала приступ паники, как будто эльф своими маленькими сапожками бил ее по ребрам, но постаралась дышать нормально.
Это была всего лишь маленькая хижина, а десять лет в сыром лесу очень большой срок. Возможно, она рухнула и развалилась; возможно, сгнила без остатка; возможно, все признаки ее существования – и их пребывания там – бесследно исчезли.
Но, возможно, и нет.
Очень плохо, что они могли ее увидеть. Ева сделала ее, эту заброшенную маленькую хижину, домом для себя и Роджера: разрисовала и украсила, чтобы она не так пугала пятилетнего мальчика, который стал свидетелем жуткого происшествия. Пол она застелила тростником и, чтобы комната стала похожей на те, к которым он привык в замке, расписала стены тонкими красными полосками, имитирующими каменную кладку, а внутри клеток нарисовала цветы. Наружная дверь была разрисована тонкими вьющимися виноградными лозами – точно такими же, как на ногтях.
Вспомнит ли Джейми такую мелочь? Но она знала, что обольщаться не стоит: Джейми вспомнит, сколько раз она вдохнула-выдохнула, если это послужит достижению его цели.
– Джейми, там что-то есть, – через секунду крикнул Рай. – Прямо за гребнем холма некое подобие хижины.
Еве показалось, что сердце ее куда-то проваливается, словно к нему привесили маленькие железные гирьки и они тянут его вниз.
Джейми повернулся к ней, и его взгляд, пронизывающий и в то же время непроницаемый, нацелился на нее как стрела.
– Как интересно, правда? – Тон его был явно издевательским, и она без колебаний кивнула, наполнив этот жест всем безразличием и простодушием, на которое оказалась способна, и улыбнулась, нацепив на лицо каменную маску.
А затем Джейми сделал то, чего она боялась больше всего, – улыбнулся и произнес:
– Я окажу вам любезность, Ева.
У нее медленно отвисла челюсть, сердце еще быстрее стало падать в глубокую яму желудка, откуда, как поднимающийся воздух, вверх поплыл невероятный холод, и внутри у нее разбушевался циклон.
– Что… что вы имеете в виду?
Но ее вопрос растворился в тишине. Джейми просто перекинул ногу через круп лошади, соскользнул на землю и пошел к ней.
Рай наблюдал за происходящим со смешанным чувством сожаления, огорчения и беспокойства.
Джейми подошел к ней и, грациозно развернув мускулистые плечи, ухватил за бедра и бесцеремонно ссадил с лошади.
Коснувшись земли, она едва не упала – затекли ноги от долгого пребывания в седле, – но Джейми подхватил ее.
– Какую любезность? – уже обо всем догадавшись, все-таки спросила Ева.
– Мы приведем вашего мальчика.
Глава 17
Ева быстро сделала шаг, но споткнулась, и Джейми обхватил ее руками и привлек к себе без какой бы то ни было грубости, но и без нежности. Королевство балансировало на грани гражданской войны, а она, возможно, знала что-то такое, что могло ускорить или, напротив, предотвратить его гибель.
Она непроизвольно стремительно рванулась назад, и он отпустил. Она попятилась и угодила в заросли папоротника.
– Ева, – спокойно заговорил Джейми, – я человек терпеливый. Многого я ждал годы и готов ждать еще. Я служил королям, графам и вдовствующим королевам и никогда не считал, что хотя бы минуту потратил впустую. Но с вами я начинаю терять терпение.
Она отодвинулась, и он не стал ее удерживать. Она продолжала пятиться, с каждым шагом все быстрее и быстрее, вытянутой назад рукой оберегая себя от возможных препятствий. Джейми двинулся за ней, но не торопясь: ему не хотелось, чтобы она упала и разбила себе голову.
Красноватые отблески заката еще освещали верхушки деревьев, но она пятилась в темноту, где тяжелые ветви опустились под тяжестью мха и паутины почти до земли и где не ступала нога человека.
Сделав очередной шаг назад, Ева наткнулась на ствол дерева и остановилась, а за ней и Джейми, на расстоянии шага. Прическа ее к этому времени растрепалась окончательно, и волосы, вырвавшись на свободу, темными потоками струились вокруг лица.
– Мне начинает надоедать, что вы всюду меня куда-то прижимаете, – едва дыша, недовольно заявила она.
«Это правда», – признался он себе. Такое случалось уже трижды: в переулке, на постоялом дворе и теперь вот в лесу. Вообще-то бывали более серьезные обстоятельства, выводившие Джейми из терпения до такой степени, что он прижимал кого-то к стенке, но никому не удавалось сделать это трижды, кроме Евы. И над этим следовало поразмыслить… но не сейчас. Он обдумает все ночью, когда будет бодрствовать у костра. Так прошло уже множество ночей, и впереди ждет еще немало, наполненных кострами и беспокойным полусном. Всему свое время.
Сейчас же необходимо лишить ее уверенности, привести в замешательство.
– Как только перестанете мне лгать, я тут же перестану прижимать вас к чему бы то ни было. – Джейми уперся одной рукой в ствол дерева у нее над головой, а другую очень нежно положил ребром ей на плечо, так что пальцы оказались на шее, и когда она в момент замешательства сглотнула, провел подушечкой большого пальца вниз. – Отец Питер всегда общался только с власть имущими. Какое отношение имеете к нему вы, сирота?
