В действительности эти мужчины могли бы зарабатывать огромные деньги в качестве наемников.
Он снова настороженно бросил взгляд поверх ее плеча, и она, обернувшись, вместе с ним внимательно всмотрелась в серо-зеленую стену леса.
– Нам что, нужна вода?
– Простите?
Она указала на склон холма, спускавшийся к реке, поблескивавшей в лучах рассвета.
– Для лошадей? Я могу принести.
– Лошади в состоянии сами спуститься к реке, мадам.
– Понимаю, но и я в состоянии… Хотелось бы ополоснуться…
Он окинул взглядом дальний склон холма и кивнул:
– Да, мадам Ева, идите. Но если попытаетесь бежать, найдем, и тогда пеняйте на себя: Джейми это не понравится.
– Я не собираюсь убегать. У нас с Джейми договор.
– Вот как? – Рай чуть улыбнулся.
– Конечно. Я приношу воду для лошадей, а он не привязывает меня к дереву.
Он тихо засмеялся, и у его рта образовалось облачко пара.
– У меня нет желания вызывать недовольство вашего Джейми, но вы должны знать, сэр, что боюсь я лишь ближайшего будущего. Речь о святом отце, как вы понимаете. Что касается меня, то я никогда бы не встала у него на пути, потому что жила бы во Франции, в маленьком домике у реки, никому не докучая, и пусть бы вы творили все свои жестокие, сумасбродные дела.
Ева прижала сумку к груди.
– У вас есть женщина, сэр Рай, или вы занимаетесь тем, что заманиваете в западню людей, которых Джейми потом уничтожает?
– У меня есть женщина. – Его улыбка пропала. – И я никого никуда не заманиваю, а просто позволяю туда попасть.
– Тогда я буду опасаться вас обоих, – заключила Ева.
Она спустилась с холма через влажные от росы папоротники, сняла льняную сорочку и, войдя в реку по колено, быстро вымыла лицо, подмышки и все, что вероломный Джейми обнаружил у нее под юбками. Ногти, волосы, кожа и одежда, серая и домотканая, – все это, Ева не сомневалась, было вызывающе чистым и в полном порядке.
Она низко присела, намочив в воде блузку, и в этот момент краем глаза заметила темную фигуру. Взглянув вверх – Джейми, – полуобнаженная, она медленно, смущенно поднялась на ноги. Руки у нее дрожали, и прикрыть грудь никак не получалось, поэтому она направилась к берегу.
Там, на расстоянии пяти ярдов от нее, рядом с сапогом Джейми, лежала ее сумка. Она вытянула руку, тщетно стараясь достать сухую блузку, но в конце концов решила прикрыться мокрой блузкой и откинула с лица волосы.
На Джейми были лосины, свободно завязанная рубашка из грубой полушерстяной ткани и кожаные перчатки, которые он от нечего делать начал зашнуровывать вокруг запястья, пока, как она полагала, наблюдал за ней. Он, должно быть, тоже мылся, потому что его темными волосы были еще влажными и свободно падали на плечи, а лицо оказалось чисто выбритым.
Как он красив! Черты лица будто высечены резцом искусного мастера.
– Я спросила у Рая, – поспешила она сказать. – Он позволил.
Его взгляд прожег ее мокрые юбки, как будто был узкой полоской раскаленного добела железа. Он, по-видимому, не слушал ее. То, как этот горячий поток желания обжигал тело, словно клеймо, было похоже на насилие.
– Зачем вы брали с собой Роджера?
Джейми с трудом оторвал от нее взгляд.
– Чтобы научить его, как на охоте самому не стать дичью. Мы выезжаем. Немедленно. Идемте.
Он повернулся и зашагал вверх по склону, раздвигая в стороны влажные перья папоротников; к нему снова вернулась властность. Ева торопливо оделась на берегу и, взяв свою сумку, быстро пошла вверх. Даже отсюда, снизу, ей была видна вершина холма и головы мужчин, седлавших лошадей, и был слышен гул мужских голосов.
Внезапно что-то справа привлекло ее внимание. В тумане, низко пригнувшись, двигались три темные фигуры; с другой стороны – еще три, и все шли осторожно и бесшумно.
С обнаженными мечами.
Глава 26
Она бросилась бежать.
Рыхлые сосновые иголки и куски липкой коричневой земли летели в стороны из-под ее ботинок, она то и дело поскальзывалась, царапая колени о землю и камни, но поднималась, хваталась руками за корни деревьев и карабкалась вверх, покрываясь потом, но не издавая ни звука, и только тяжелое дыхание нарушало тишину.
Закричать? Не закричать?
Она не должна спугнуть охотников. Но если Роджер их еще не увидел…
И, решившись, Ева закричала, спеша вверх по склону и не сознавая, что зовет не Роджера, а Джейми:
– Берегитесь! Они пришли!
Она выбралась на гребень холма как раз в тот момент, когда Джейми и Рай выхватили мечи из ножен.
– Роджер, – очень тихо и совершенно спокойно проговорил Джейми, не отводя взгляда от леса, – если у тебя нет желания заколоть меня, то мы могли бы найти мечу в твоих руках хорошее применение.
– Клянусь, сэр, нет! Я готов. Используйте меня. Терпеть не могу грабителей и разбойников.
– И я тоже! – поддержала его Ева.
– А вот вам я не верю: вряд ли вы справитесь с желанием заколоть меня при первом удобном случае, – резко возразил Джейми, но уже вытаскивал кинжал из-за пояса, где хранил свой арсенал. Повернув клинок рукояткой вперед, он вложил его Еве в ладонь. – Только не проткните меня ненароком. Все. Расходимся.
Роджер, вскочив, поймал клинок, который бросил ему Рай, и они разошлись по густому темному лесу.
Она коротко помолилась, чтобы Роджер слушался Джейми или Рая, потому что свято верила: они оба будут сражаться насмерть, что бы ни случилось, – и знала, что теперь Гог считался у них своим. Но если с Роджером что-то случится…
Попятившись, она чуть сместилась и шепнула:
– Сюда, Гог.
Они должны быть неразделимы, как клинок и ножны.
Прижавшись спиной к толстому стволу, Ева внимательно осмотрела солнечную полянку, и у нее во рту стало совершенно сухо. Так бывало перед каждой встречей, а не только тогда, когда вышибли дубовые двери монастыря, в котором отец Питер их спрятал, и вооруженные всадники галопом поскакали во все стороны на поиски. Нет, так бывало и при обычных дружеских визитах. Но, конечно, если за вами охотятся короли и графы, то это, пожалуй, вполне можно понять.
Их шестеро, поняла она, понаблюдав за непрошеными гостями в просвет между ветвями. Кто они – грабители? разбойники? охотники за наследниками?
Она вытянула руку, чтобы дотронуться до Гога, который все это время не отходил от нее дальше чем на пару шагов – клинок и ножны, – но ее рука схватила пустой воздух; она вытянула ее чуть дальше, и снова воздух. Гога не было.
Страх, острый, как осколки стекла, заскользил у нее по животу и рукам. Она медленно повернулась, мечтая, чтобы ее взгляд пронзил сумрак.
