Когда пришло время сделать остановку на ночлег, Брайан все еще раздумывал, что стоит рассказать Арианне о его семье и Скаргласе, а о чем лучше умолчать. За день они проехали гораздо больше, чем он надеялся, и вроде бы все шло благополучно. Если они будут двигаться так же и завтра, то смогут добраться до Скаргласа еще до темноты. Арианна выглядела немного бледной, но по ее движениям не было похоже, что у нее все болит. После того как она немного прошлась взад-вперед, разминая мышцы, затекшие от долгой езды, Брайан велел ей сесть и занялся лошадьми сам. Он принес еду и предложил Арианне сесть на пледы, чтобы не чувствовать холодной земли. Доставая из вьюков продукты, которые они взяли из Дабхейдленда, Брайан внимательно наблюдал за Арианной. Он протянул ей хлеб, сыр и холодную вяленую оленину.
– Ты меня балуешь, – сказала она с улыбкой.
– Немного, – согласился Брайан. Он развел костер, чтобы они могли погреться. – Мы сегодня проехали приличное расстояние.
– Да, но я не так уж плохо себя чувствую. Во всяком случае, ненамного хуже, чем было бы в обычном состоянии после такой долгой езды верхом.
– Хорошо. Если мы будем так же хорошо продвигаться завтра, то сможем еще до темноты въехать в Скарглас. Ну или самое позднее рано утром следующего дня.
Арианна кивнула и переключила внимание на еду, чтобы не показать, что эта новость принесла ей огромное облегчение. Ее тело представляло собой один большой сгусток боли. Ей было не настолько больно, чтобы она не могла это скрыть, но все же так плохо, что она мечтала на несколько часов погрузиться в горячую ванну, а потом забраться в мягкую постель. Перспектива спать на земле, а потом провести еще один день в седле ее не радовала. Надеясь, что беседа поможет ей отвлечься от мыслей о своем жалком состоянии, она заметила:
– Мы не видели никаких следов Амиэля и его отряда.
– Они нас не побеспокоят, Сигимор и его люди об этом позаботятся. Может, заодно и сократят его отряд еще немного.
– Так много смертей. – Арианна покачала головой. – И ради чего?
– Это все жадность. Жадность, милая, может довести человека до безумия. Но я сомневаюсь, что мы когда-нибудь все поймем, если только один из наших врагов не решит перед смертью рассказать нам во всех подробностях замысловатый план, который родился в голове Амиэля.
Он сделал большой глоток сидра и протянул бурдюк Арианне. Пока она пила, он спросил:
– Разве это имеет значение?
– Нет. – Она вернула ему бурдюк. – Просто любопытно. Я не все знаю об этой истории, и это меня гложет. Смерть Клода объяснить легко. Он был наследником, а Амиэль хотел сам все унаследовать. Просто и ясно. Но зачем было убивать Мари-Анн? Зачем убивать мальчиков?
– Зачем убивать тебя?
От этого вопроса Арианна отмахнулась небрежным взмахом руки.
– Я уверена, что это связано с ненавистью Дево ко всем Марри. Да что там, даже семья Амиэля может желать моей смерти – чтобы я не вернулась домой и не рассказала родным все, что родственники Клода от них скрывали. Правда сулит им большие неприятности.
– Тут я тебе ничего не могу сказать, тем более что я не знаю, что тебя гложет.
– Я думаю о Мари-Анн.
– А, о настоящей жене твоего ненастоящего мужа.
Арианна кивнула.
– Мои мысли то и дело возвращались к ней, но я от них отмахивалась. Я боялась, что это может быть ревностью, но нет, тут другое. Ходили слухи, что она была внебрачной дочерью какого-то благородного лорда. Признаться, я думала, что эти слухи стала распускать сама Мари-Анн, чтобы придать себе больше важности, но теперь я начинаю в этом сомневаться. Что, если она была кровной родственницей какого-то очень высокородного человека, а может, и имеющего власть?
– Того, кто не позволил бы объявить брак Клода и Мари-Анн недействительным.
– Вот именно. Когда я начала думать об этом, нашла мало ответов, но зато увидела больше причин для этой охоты, даже для союза между Амиэлем и Дево. Лорд Игнатий – не последний человек в семье Дево, но и он охотится за мальчиками. Во всяком случае, тот лорд Игнатий, который, как я опасаюсь, в этом участвует, – не мелкая сошка. За самим его присутствием здесь скрывается что-то, чего я не понимаю, но чувствую, что это важно. Если бы мы могли узнать, что это, то получили бы ответы на все наши вопросы.
– Это, конечно, хорошо, но в конечном счете все равно не имеет значения.
Брайан обнял Арианну за плечи и привлек к себе.
– Да, ты прав. В конце концов это все не важно. Важно только одно: чтобы Мишель и Аделар не пострадали. – Она положила голову на плечо Брайана и посмотрела в ночное небо. – Они заслуживают нормальной жизни, без презрения со стороны окружающих и постоянной опасности. Вот почему я взяла их с собой домой. Я знала, что среди моих родных они это найдут.
– Ты сможешь дать им это уже скоро, – сказал Брайан, надеясь, что его голос не выдает, как ему не хочется отпускать ее домой.
Арианна чуть было не поморщилась. Было больно слышать, что как только исчезнет опасность, исходящая от Амиэля и Дево, Брайан собирается отослать ее домой. Она надеялась, что его мнение на этот счет начало меняться. Арианна не очень доверяла собственным суждениям о людях, и не случайно, достаточно вспомнить, кем оказался мужчина, который, как она ожидала, будет ей хорошим мужем. Однако ей казалось, что Брайан проявлял к ней какие-то чувства, нечто большее, чем симпатия удовлетворенного любовника. Но теперь она уже не была в этом так уверена. Если бы она нравилась ему не только как женщина, которая доставляет ему удовольствие, то он бы уже начал намекать на какие-то изменения первоначального плана отправить ее домой. Арианна не знала, что еще она может сделать, чтобы у него возникло желание ее удержать.
– Ты его любила?
Брайан чуть не выругался, когда услышал собственный голос. Он не собирался задавать этот вопрос и определенно не желал слушать, как она говорит про этого трижды проклятого Клода.
– Любила Клода? Нет, хотя я думала, что наш брак может стать браком по любви. – Арианна покачала головой. – Я была юной и наивной. Клод был хорош собой, обаятельный, всегда красиво одет. Он не позволял себе ничего больше, кроме как иногда нежно поцеловать меня, и я решила, что он обращается со мной с величайшим уважением. Теперь-то я понимаю, что то, что я принимала за уважение джентльмена по отношению к девушке, на самом деле было просто отвращением. Он делал то, что должен был делать, а не то, что хотел.
– То есть пока он за тобой ухаживал, он был сама учтивость, и ты решила, что ты сможешь создать с ним счастливую семью.
– Да. Ты же знаешь, в моем клане принято жениться по любви. И я тоже этого хотела, но было совершенно ясно, что и многие из моего клана рассчитывали на этот брак. Они хотели укрепить союз между двумя семьями. Я могла бы отказаться, и никто не стал бы меня принуждать, но я этого не сделала. Никого из моих родных, у кого есть дар распознать человека, в то время не было рядом, и никто меня не предупредил, что стоит получше присмотреться к мужчине, за которого я собираюсь замуж. Я даже видела во всем этом приключение. Клод показал свое истинное лицо только после того, как мы повенчались. Поначалу я думала, что он просто пытается сделать из меня хорошую жену, и очень старалась ему угодить. То же самое было с его родителями. Когда они стали демонстрировать свое презрение, я принялась еще усерднее стараться завоевать их одобрение. Не могу точно сказать, когда я перестала пытаться и начала думать, что я состою из одних недостатков и никогда не смогу никому из них угодить.
