– Не ходи туда, тебя не приглашали. У них там мужской разговор. Ты бы лучше пошла и проследила, чтобы твоим родным приготовили горячую воду и постели. Теперь, когда прибыла целая орда Камеронов, нам, наверное, придется соорудить еще несколько лежанок.
«Отсылает меня прочь заняться женской работой, чтобы большие сильные мужчины могли обсудить, как избавить беспомощных женщин от их врагов и неприятностей», – раздраженно подумала Арианна.
– Я могла бы пригодиться, например, ответить на вопросы, которые могут возникнуть у моих кузенов.
Арианна снова пошла к двери.
– Ты что, правда хочешь услышать все это снова? Слушать про то, что с тобой сделал Люсетт, про то, как твой муж во Франции тебе врал и обращался с тобой как с пустым местом? А я-то думал, что тебя от этого уже тошнит.
Арианна повернулась к сэру Фингэлу. Говорил он своим обычным ворчливым тоном, но в его глазах сквозило сочувствие. Арианна обдумала его слова и вздохнула. Меньше всего на свете она хотела снова говорить о Клоде, Люсеттах и Дево. И быть рядом с кузенами, когда они услышат про то, как Клод ее обманул, она тоже не хотела. Она еще не до конца оправилась от этой унизительной истории.
– Хорошо, тогда я как примерная девушка займусь постелями и ваннами, – сказала она. Когда старый Фингэл услышал ее саркастический ответ, его губы дрогнули, еще чуть-чуть, и это можно было бы считать улыбкой. – Если у них появятся ко мне вопросы, пусть пойдут и найдут меня.
– Обязательно передам им это. Скажи девкам в кухне, что нам понадобится больше еды.
Арианне не нравилось, что ее исключили из разговора Брайана с ее кузенами, но к тому времени, когда она дошла до кухни, негодование пошло на убыль. Она знала, что кузенам не очень понравится то, что Брайан им расскажет, так что уж лучше ей не сидеть в маленькой комнатке с четырьмя разгневанными мужчинами из ее клана. Она только надеялась, что Брайан успеет пересказать ей разговор до того, как она снова встретится с братьями. Как любил говаривать ее отец, знание фактов может уберечь от неразумных слов и поступков.
Брайан отошел от четырех крупных мужчин, родственников Арианны, и налил каждому из них по кружке эля. От их едва сдерживаемого гнева хозяйская комната казалась еще меньше, чем была на самом деле. По лицам всех четверых было ясно видно, что им не терпится узнать, какая именно опасность угрожала их кузине, а на Брайана все смотрели с нескрываемым подозрением.
И все четверо были очень красивы, не без зависти подумал Брайан, раздавая им кружки с элем. Когда он увидел, что Арианну обнимает молодой Каллум, он неожиданно для себя испытал жгучую ревность. Ему хотелось оторвать Каллуму руки.
– Что случилось с Арианной? – спросил Каллум, присев на край большого рабочего стола Эвана. – Мы получили сообщение, но в нем не было подробностей.
Вместо ответа на вопрос Каллума Брайан спросил:
– Вы знали, что у ее мужа была любовница? Что эти два мальчишки, которым нужна помощь, дети той самой женщины? И что Клод так и не порвал с ней отношения до самой смерти?
Лица всех мужчин потемнели от ярости. Брайан кивнул, показывая, что разделяет их чувства.
– Она никогда никому из родных об этом не говорила, – сказал Бретт. – Такая новость разнеслась бы очень быстро, и Клоду пришлось бы иметь дело с несколькими очень разгневанными Марри.
– Ну, эти самые Марри разгневались бы еще больше, если бы знали всю правду.
Брайан продолжил рассказ. Он поведал им о фальшивом браке и о том, как с Арианной обращались и Клод, и его семья, и даже слуги.
– Ей надо было рассказать все это нам!
– Она вам писала, но эти письма не ушли дальше Франции.
Каллум длинно и цветисто выругался в манере, которой Брайан не мог не восхититься.
– Значит, Арианна думает, что нам было просто наплевать на то, как с ней обращались?
– Нет. – Брайан пожал плечами. – Ну, может быть, когда-то она так считала. Но, думаю, ее это скорее озадачивало. Но потом, когда она поняла, что все ее письма читали и те, которые приходились Люсеттам не по вкусу, сжигали, она уже жалела, что сомневалась в своих родных. Как бы то ни было, Клод мертв, его убил родной брат.
– Расскажи, кто ей угрожает сейчас. Мы видели, что в одном дне езды отсюда собирается целая армия. Это те самые люди, которые, как ты говоришь, за ней охотились?
– Да. Лорд Амиэль Люсетт и лорд Игнатий Дево. Чего он лорд, я не знаю и знать не хочу. Мы даже не знаем точно, какой именно лорд Игнатий нас преследовал, но это меня тоже не волнует. Они хотят заполучить этих мальчиков и вашу кузину.
Брайан рассказал им обо всем, что происходило с Арианной с тех пор, как она покинула Францию, поделился всем, что они знали о планах Люсетта, и их собственными предположениями. Потом рассказал, что стало известно о Мишеле и Аделаре – нечто, о чем он еще не рассказывал Арианне.
– Иисусе! – Харкорт провел рукой по длинным черным волосам. – Нам надо было взять с собой больше людей. Этих французов нельзя оставлять в живых. То, что они знают про Арианну и этих мальчиков, должно умереть вместе с ними.
– Согласен, – сказал Брайан. – Хотя я бы хотел знать, кому еще может быть известна правда о мальчиках. Я подозреваю, что король и его двоюродный брат знают правду, но кто еще? Ответ должен быть у Дево. Честно говоря, я сомневаюсь, что он поделился этим с Люсеттом, потому что этот тип все еще твердит, что мальчиков надо убить.
– С этим мы можем разобраться, когда они подойдут к воротам, а они, судя по всему, уже готовы это сделать, мы видели, когда пробирались мимо них, чтобы попасть сюда. То есть если они все не умрут в этой битве.
За элем и обсуждением проблем Арианны они провели почти два часа. Говорили немного и о предстоящей битве, но все знали, что для составления окончательных планов нужно привлечь Камеронов и других Макфингэлов. Когда собеседники Брайана собрались уходить, чтобы умыться перед встречей со всеми в главном зале, он начал надеяться, что ему удастся избежать вопросов о его отношениях с Арианной. Но Каллум закрыл дверь за тремя другими и остался в комнате. Он повернулся к Брайану, скрестил руки на груди и бросил на него угрожающий взгляд.
– Я не думаю, что у меня есть что еще добавить, – сказал Брайан.
– Вот как, нечего добавить? – Каллум улыбнулся, но выражение его лица трудно было назвать дружелюбным. – Ты провел наедине с моей кузиной много ночей.
– Мы бежали от врагов и надеялись отвлечь хотя бы часть из них от тех мальчиков.
– Целыми днями и ночами?
– Бегство от врагов – изматывающее занятие, а твоя кузина – хрупкая леди благородного происхождения, она к такому не привыкла.
– Однако она нашла время и силы рассказать тебе все о Клоде, о том, как он с ней обращался, о своей невеселой жизни с Люсеттами и, думаю, поделиться своими страхами. Или ты просто узнавал все это по частям по мере того, как вы сближались?
