Книга Магическое кольцо Каина, страница 20. Автор книги Ольга Тарасевич

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Магическое кольцо Каина»

Cтраница 20

«Конечно, с одной стороны, очень жаль, что архиепископ не отпустил отца из Зальцбурга и он не смог поехать со мной в Мангейм, – думал Вольфганг, стараясь идти побыстрее – так морозный ветер казался менее колючим. – Матери тяжело было пускаться в путь и переносить все тяготы дороги. Но мне уже двадцать два года, я мог бы поехать и один. И все-таки я рад, что со мной сейчас мать, а не отец. Отец бы все понял о моих чувствах к Алоизии намного быстрее. И попросту увез бы меня. Он считает, что вправе распоряжаться моей жизнью, как своей собственной».

Вопреки надеждам Вольфганга, мать не спала.

Увидев сына, она отложила Библию, зажгла новую свечу от почти растаявшего огарка и протянула сыну пару листов, исписанных четким мелким почерком.

– Это опять от отца, – тихо сказала она и закашлялась.

– Если бы ты только не писала ему про Алоизию – он не забрасывал бы нас упреками и обвинениями, – вырвалось у Вольфганга.

Он взял письмо и погрузился в чтение.

«Умоляю тебя, мой дорогой сын! Прочти письмо мое внимательно, а прочитав, выбери время поразмыслить над ним. Терпеливо выслушай меня. Ты отлично знаешь, как нас угнетали в Зальцбурге. Ты знаешь, сколь плохим стало под конец мое материальное положение и почему я сдержал свое слово, отпустив тебя в столь дальний путь. Тебе известны все мои бедствия. Твоя поездка преследовала две цели: сыскать постоянную хорошую службу или же, если это не удастся, обосноваться в большом городе, где можно хорошо зарабатывать. И то и другое имело целью оказать помощь родителям и дорогой сестре, а главное – завоевать мировую славу и известность. Частично это уже свершилось в твоем детстве, частично – в юности твоей. Теперь лишь от тебя одного зависит, сможешь ли ты, постепенно возвышаясь, достичь величайшего почета, какого когда-либо удостаивался музыкант. К этому тебя обязывает твой необыкновенный талант, дарованный тебе Господом Богом. Хочешь ли ты помереть заурядным музыкантом, о котором позабудет весь мир, или знаменитым капельмейстером, о котором потомки будут читать в книгах; на соломенной подстилке, под башмаком у жены, в доме, переполненном полуголодными ребятишками, или же, проведя жизнь по-христиански, в довольстве, чести и славе, полностью обеспечив свою семью, почитаемый всем миром? И все это зависит только от твоего благоразумия и от того, какую жизнь ты поведешь. Прочь в Париж! Да поскорей! Бери пример с великих людей – или Цезарь, или ничто!» [29] .

– Мы завтра же едем в Париж, – заметив, что Вольфганг закончил чтение, сказала мать. – Вещи уже уложены, карету я наняла.

От отчаяния ему захотелось разрыдаться.

Бросить ее, свою любовь, нежную прелестную девочку, с такими прекрасными глазами, что при виде их сердце сначала останавливается, а потом начинает биться как сумасшедшее? Не помочь ей в ее попытках стать певицей? Конечно, возможностей у него не так уж и много – но он бы старался, он бы что-нибудь придумал…

– Хорошо, мама. Завтра так завтра, – пробормотал он.

Противиться воле отца Вольфганг не мог. Считал, что тот не прав – но не возражал.

Если бы не отец, научивший его всему: нотной грамоте, игре на инструментах, композиции, – в его жизни бы никогда не было музыки. Но что тогда это была бы за жизнь?..

И вот – снова другой город.

Другие люди, запахи, краски. Все другое, за исключением самой скверной комнаты в самом скверном трактире и такого же скверного положения дел.

По приезде в Париж Вольфганг прилежно обошел всех знатных господ, к коим у него имелись рекомендательные письма. Нанять на работу никто не пожелал; все только требовали концертов, за которые, естественно, не платили ни единой самой мелкой монетки. С большим трудом Вольфгангу удалось выхлопотать уроки у дочери герцога де Гиня. И сначала даже казалось, что девушка не без способностей. К первому заданному менуэту она довольно сносно написала бас, приступила к трехголосию. Однако стоило чуть усложнить задание – попросить написать вариации на незатейливый менуэт – как вся работа застопорилась. Оказалось, что ученица лишена не только музыкального таланта, но и трудолюбия. Два месяца бился с ней Вольфганг – и вынужден был признать свое поражение. С оплатой уроков тоже вышла оказия.

«Вы только представьте себе, – жаловался Вольфганг отцу, – я приходил к герцогу де Гиню каждый день, занимался по два часа, дал двадцать четыре урока, а он преспокойно укатил за город, не расплатившись со мной (хотя обычно принято платить после двенадцатого урока). Дней через десять он приехал обратно в город и даже не посчитал нужным известить меня о своем возвращении. Если бы я сам, проявив нескромность, не осведомился, то до сего времени все еще не знал бы, что он уже здесь.

В конце концов, гувернантка вынула кошелек и сказала мне:

– Извините, что на сей раз плачу только за двенадцать уроков – у меня нет достаточного количества денег.

Вот вам и высокопоставленная знать! Заплатила три луидора и прибавила:

– Надеюсь, вы довольны? Если нет, прошу, скажите прямо.

Мсье герцог лишен совести. Он думает, коли молодой человек, да к тому же еще глупый немец – все французы называют так немцев, – то он обрадуется этим деньгам. Однако глупый немец не обрадовался, напротив: он не согласился с этим. Так что герцог пытался вместо двух часов оплатить лишь один час. Это в уважение за то, что уже четыре месяца он имеет от меня концерт для флейты и арфы, до сих пор все еще не оплаченный… Бегать по урокам отнюдь не удовольствие, порядком выбиваешься из сил. А не наберешь много учеников, мало денег заработаешь. Вы не подумайте, что я так рассуждаю от лени. Она совершенно противна моему таланту, моему образу жизни. Вы знаете, я, можно сказать, настолько погружен в музыку, что целый день только и занят ею одною: размышляю, учусь, обдумываю».

– Ох, сын, ты такой доверчивый и добрый, – вздыхала мать по вечерам, когда Вольфганг возвращался от учеников, падал на стул и у него даже не было сил, чтобы съесть холодную говядину, обычно составляющую их ужин. – Все-то тебя обманывают. Директор концертного общества «Духовные концерты» исключил из программы твои симфонии, которые ты написал в Париже. Какой успех был у «Безделушек»! Ты написал этот балет по заказу Новерра, а ведь даже имени твоего на афише не было! Какие же они все пройдохи! Так и норовят обмануть бедного мальчика. От зависти все это. От зависти к твоему таланту!

– Ничего, мама, все устроится, – он улыбался, но на душе кошки скребли.

Нанятая ими комната была маленькой и холодной. В нее даже не поместился клавесин, приходилось отправляться писать к друзьям, согласившимся приютить инструмент. Но Бог с ним, с клавесином.

Мама сильно кашляла, очень похудела. Во взгляде были лишь страх и боль…

Скоро уже не смогла она вставать с постели.

Вольфганг привел доктора, тот пустил Анне-Марии кровь, и это принесло облегчение. Но ненадолго. А потом больше уже ничего не помогало: ни микстуры, ни порошки, за которыми Вольфганг бегал в аптеку.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация