Раздевшись донага, Диана юркнула в прохладную свежую постель и, дрожа от страха, свернулась клубочком.
Через несколько минут, похожих на вечность, принц осторожно устроился рядом.
Молчание. Вдруг стал казаться нестерпимо ярким свет. Надо, наверное, попытаться прервать эту слишком затянувшуюся паузу. Едва слышно она выдохнула:
– Я еще никогда… не знала мужчину… я ждала тебя…
Диана приоткрыла глаза и сразу же зажмурилась. Какое растерянное у Чарльза лицо…
Ну, слава богу, наконец-то… его руки, торопливые прикосновения, пальцы бесцеремонно исследуют самые потаенные уголки ее тела, как холодно от откинутого одеяла, холодно… а потом вдруг очень БОЛЬНО, так БОЛЬНО, что внутри, кажется, все разрывается и хрустит! Только это длится очень недолго, Чарльз вдруг перестает двигаться и с довольным стоном замирает, и на ее животе растекается что-то теплое и липкое, а принц откидывается на подушку.
«Это ничего, – думала Диана, согреваясь под упругими струями душа. – Наверное, первый раз всегда так. Подруги рассказывали, что некоторые мужчины боятся, когда девушка – девственница. Все у нас наладится. Все будет хорошо».
Когда она вернулась в спальню, Чарльз, уже облачившийся в полосатый махровый халат (Как жаль! Она не успела рассмотреть его тело – теперь приходится пенять на себя), неумело пытался застелить чистую простыню.
Диана в два счета привела в порядок постель, потом, кивнув на белый комок со следами крови, валяющийся возле кровати, расхохоталась:
– Вообще-то раньше это вроде бы с гордостью демонстрировали всему свету. Но я думаю, будет лучше, если мы ее просто спрячем! То-то горничная удивится, не досчитавшись одной простынки!
Она была уверена, что ночь они проведут вместе, обнявшись и разговаривая о своем счастье. Однако Чарльз вдруг поднял с кресла ее платье и со страдальческим видом произнес:
– Диана, я очень тебе благодарен. Ты – необыкновенная девушка. Но сейчас тебе надо вернуться к себе. В доме полно слуг, давай позаботимся о том, чтобы твоя честь была вне подозрений.
Честь? Какая честь?! Что он такое говорит?..
Вот взять бы сейчас поясок от его халата, да исхлестать принца как следует! Или пощечин надавать!
Но Диана, несмотря на гневные мысли, послушно оделась и, прихватив простыню, ушла в свою спальню.
Потайное отделение чемодана оказалось достаточно вместительным для того, чтобы спрятать туда простыню. Однако Диана все-таки решила, что запретит горничной перед отъездом укладывать свои вещи, потому что никакого замочка внутри чемодана нет, и прислуга запросто может обнаружить то, что от нее так старательно пытаются скрыть. Потом Диана рассмеялась. Что ни говори, эти принцы – несчастнейшие из людей, даже в постели им надо заботиться о своей репутации. Затем она всплакнула – физическая любовь, представлявшаяся ей раньше самым прекрасным, что только может быть между мужчиной и женщиной, оказалась совершенно мерзким занятием. Непонятно, почему описанию этого мучительного акта в книгах уделяется так много внимания, поцелуи куда приятнее. Но засыпала Диана все-таки с улыбкой на губах.
Она стала женщиной. И это сделал он, ее принц. Все у них будет хорошо! Конечно, Чарльз пока не отличается особой нежностью и романтичностью. Но это же – вопрос времени, несомненно!
– …Потом у нас было еще несколько свиданий, – Диана отломила кусочек белого шоколада и пододвинула плитку поближе к сестре. – В Хайгроуве и в королевском поезде. Представляешь, принц вдруг прислал тогда за мной машину. Это было очень романтично, посреди ночи. Я решила, что он не может дождаться утра, так ему не терпится меня увидеть.
– Только лишь романтично? Или ты все-таки кончила? – Сара, пряча улыбку, зашелестела фольгой. – Впрочем, не думаю, что ты была в восторге. Принц – не тот мужчина, с которым можно взлететь на небеса.
– Сара! Как тебе не стыдно! Что ты такое говоришь?!
– Мне? А почему мне должно быть стыдно? Я, что ли, способна только на жалкое быстрое совокупление! Залез, через минуту слез – и все дела.
Глаза Дианы наполнились слезами:
– Откуда ты знаешь?! Так ты все-таки… Да? Или нет?
Сестра покачала головой, ее рыжие непослушные кудри растрепались.
– Нет. Назвать «да» то, что может предложить женщине Чарльз, у меня язык не поворачивается!
Как Диана ни старалась удержаться от горького плача, слезы все-таки заструились по щекам, жгучие, щиплющие кожу слезы.
Ах, зачем только она решила пооткровенничать с сестрой?! Но ведь и не пожаловаться ей было невозможно… Нет сил держать в себе боль! О том, последнем, свидании в поезде пронюхали газетчики. Публично пришлось все опровергать и ей самой, и принцу. В каком-то смысле Сара права – после секса с принцем, где все происходило быстро, как-то равнодушно и отстраненно, возникли лишь горечь и недоумение. Почему у них не получается стать ближе даже там, где все барьеры между людьми исчезают? В чем причина, в ее неопытности или в его равнодушии? Чарльз, впрочем, благодарил ее за проведенные с ним ночи, но те же слова он произносил, когда ему просто подавали чашку чая. Однако беда состоит даже не в этом ледяном сексе. Уже много месяцев принц не дает о себе знать. Его Королевское Высочество просто исчез из ее жизни, не потрудившись что-либо объяснить. Больше нет никаких телефонных звонков, приглашений. Неужели принц принял решение расстаться с ней? Под окнами дежурят журналисты, они то и дело пытаются вступить в контакт, узнать какие-либо новые подробности. А сказать им нечего. То есть, конечно, репортеры бы с радостью ухватились за новость об охлаждении их отношений. Но в это не хочется даже верить.
Как прекрасно все начиналось… И как больно ей теперь не знать, что происходит, чего ждать, и если вдруг что-то было сделано не так – то что именно?..
– Неужели я ошиблась и Чарльз меня не любит? – всхлипывала Диана, нервно уплетая шоколад. – Сара, я так рада, что ты пришла меня навестить. Мне безумно одиноко. Внешне все выглядит как обычно. Я вожусь с чужими детьми, покупаю продукты, мою посуду, болтаю с подругами. Ничего не изменилось! Как будто между нами ничего и не было! Ничего… Иногда мне кажется, что я просто придумала себе эту любовь. То есть я ее, конечно, и правда сначала придумала, но ведь потом у нас все было хорошо! А сейчас – пугающая пустота, так больно, если бы ты знала!
Сестра обняла Диану, провела рукой по ее светлым волосам:
– Успокойся, милая. Я думаю, тебе нет нужды плакать об отсутствии любви Чарльза. От него в любом случае ровным счетом ничего не зависит. Воля королевы и королевы-матери известна. Рано или поздно они додавят его, и принц сделает тебе предложение. Меня беспокоит другое: ты не понимаешь, во что ввязываешься. Ты не осознаешь, что жизнь с Чарльзом будет не райской сказкой, которую ты себе нафантазировала, а чередой скучных, нудных обязанностей. Прости, сестренка, но в голове у тебя редкостная каша.
