– Я просто люблю его! Так люблю, что ни о ком другом думать не могу!
– Глупенькая, как ты можешь его любить, если ты его совсем не знаешь? Да всем понятно: вы очень разные люди.
– Не важно! Люблю! Люблю! Мне нужен только он, без него я жить уже не могу и не умею!
Сара вздохнула. На ее лице отчетливо читалось: весь этот разговор совершенно лишен смысла; сестра глупа, как курица, было бы из-за кого проливать слезы.
– Послушай, успокойся, я же тебе объясняю…
Закончить фразу Сара не успела. В прихожей зазвонил телефон, и Диана пулей помчалась к нему.
Чарльз! Только бы это был он!
– Мне нужна Диана Спенсер.
– Это я. Слушаю, – разочарованно пробормотала она, запрокидывая голову.
Из носа и глаз опять потекло, но не всхлипывать же прямо в трубку.
Не он. Опять не он. Не его голос. О господи, за что ей такие мучения?..
– Вас беспокоят из Букингемского дворца, руководитель службы протокола королевы у телефона. Ее Королевское Величество Елизавета Вторая имеет честь пригласить вас завтра вместе с матушкой, леди Фрэнсис Шэнд Кидд, на пятичасовой чай.
– Да… Конечно… Благодарю… Мы обязательно будем во дворце…
Оказавшаяся в прихожей Сара, успевшая подслушать разговор, расхохоталась.
– А я тебе что говорила! Они его додавят!
– Кого? – вяло поинтересовалась Диана, опуская трубку на рычаг. – Звонил не Чарльз.
– Ты точно тупая, как бревно! Я все слышала. Вас с мамой зовут сказать, что скоро тебе официально сделают предложение! Тебя ждет помолвка, сестренка!
– Ты думаешь?
– А ты считаешь, что королеве чайку попить больше не с кем? Давай вытирай сопли и дуй в «Хэрродс». На чай к королеве надо являться в официальном костюме, а у тебя, наверное, кроме легинсов и блузок и нет ничего. Выбери что-нибудь построже, сестренка, ты же теперь уже большая девочка!
Диана сделала вдох – и замерла.
Заледеневшее сердце вдруг словно бы опустили в кипяток.
Это были очень странные ощущения – чувствовать, как озябшая без любви душа начинает отогреваться, наполняться светом, расцветать. Внезапно наступило полное растворение в счастье, каждой клеточкой, всей своей кровью.
И день тоже сразу же стал ярким и теплым. В это невозможно было поверить: за окнами накрапывает мерзкий лондонский дождь, через открытые форточки в квартиру задувает холодный ветер. И одновременно почему-то все вокруг: мебель, стены, висящая на вешалке одежда – кажутся яркими и сияющими. Непонятная тропическая жара обжигает кожу…
Лучезарно улыбнувшись, Диана обняла Сару.
Надув щеки и шумно выпустив воздух, сестра засуетилась. Окинула критическим взглядом одежду Дианы – блузка и брюки, из дома выйти можно. Потом расчесала сестре волосы, потащила ее в ванную, плеснула в лицо воды.
– Давай поторапливайся, завтра твой день, а ты такая замороженная, – ворчала Сара, отыскивая куда-то запропастившиеся туфли. – Ди, где твоя обувь? Не босиком же на улицу выходить!
Действительность потонула в жарком густом тумане. Из головы исчезли все мысли. Только в висках стучало: «Свершится, свершится, свершится»…
И вроде бы был «Хэрродс», тесная примерочная кабинка, синий костюм сидит как влитой. Красивый ли он? Непонятно. Собственное отражение в зеркале дрожит и расплывается…
Бессонная ночь перед тем, как все «свершится», – длинная, нескончаемая. Но самым худшим в ней оказалось то, что она закончилась и надо собираться, а это так страшно, что хочется нырнуть опять в ту длинную ночь.
Тесный мамин «Рено» едет прямо к Букингемскому дворцу. Когда мама нервничает, то всегда ведет быстро.
Одобрительная улыбка на лице королевы, губы Ее Королевского Величества шевелятся. Слов не понять…
Вечерний полумрак в огромной гостиной. Чарльз, тоже словно пьяный, объяснился. Как приятно нежное прикосновение его губ.
– Я люблю тебя, – прошептала Диана, сжимая руку принца. – Если бы ты знал, как сильно я тебя люблю.
Во все происходящее невозможно поверить. За окнами – аккуратный изысканный парк Букингемского дворца, сколько раз все это она наблюдала: смена караула у золоченых ворот, памятник королеве Виктории, лошади, кареты. Теперь – это и ее жизнь, настоящая королевская жизнь, и вместе с тем – жизнь Дианы Спенсер, будущей принцессы Уэльской, то есть члена королевской семьи… Как путаются мысли, собственная ожившая мечта и пугает, и делает ее самой счастливой на свете…
Наверное, Чарльза ждали какие-то дела. Диана не поняла, почему принц вдруг куда-то исчез. Запомнилось только, что он сказал главное: свадьба состоится через пять месяцев.
Кто-то из слуг отвел Диану в комнату, в ее собственную комнату в Букингемском дворце!
Но находиться в четырех стенах было выше ее сил. Счастье и одиночество настойчиво звали ввысь, летать.
Коридоры, устланные красными коврами, лестницы, переходы…
Следующий кадр на пленке памяти: какой-то внутренний дворик, ветер треплет ее волосы, прекрасная ночь опустилась на Лондон.
Схватив велосипед, видимо, принадлежащий кому-то из слуг, Диана вскочила в седло, завертела педалями и закричала во все горло:
– Скоро я выйду замуж за принца Уэльского! Скоро! Я! Выйду замуж! За принца Уэльского-о-о!
Опять – коридоры, коридоры.
Настоящие лабиринты. И в них – ни души.
Хоть путеводитель покупай… Интересно, где они будут жить с Чарльзом? Здесь? В Хайгроуве? А может, в Кенсингтонском дворце?
Пытаясь найти свою комнату, совершенно ничего не соображающая и еще хуже ориентирующая в нескончаемых коридорах Букингемского дворца, Диана вдруг оказалась на пороге просторной сверкающей кухни.
Она вошла внутрь, с любопытством огляделась. Попыталась вспомнить, когда ела в последний раз. Не вспомнила. И острый голод сразу же затерзал желудок.
Когда Диана, дрожа от нетерпения, разорвала пакет с печеньем, за ее спиной вдруг раздалось:
– Вам не следует здесь находиться. В ваших покоях есть звонок, вы всегда можете заказать все, что вам потребуется.
– Да ладно вам, – Диана, прихватив печенье, попятилась к двери. – Не стоит беспокоиться, все в порядке!
Очень хотелось показать вредной девице в красной униформе язык. Но Диана мужественно сдержалась. Будущая принцесса Уэльская должна вести себя прилично. Ну, или, по крайней мере, пытаться…
В ту ночь Диане не спалось. Вертясь с боку на бок, она подсчитывала свои встречи с будущим мужем. Их число совершенно ее не радовало – встреч (с учетом тех самых первых, детских) было ровно тринадцать. Все бы ничего, но королева так боялась этой цифры. Если за столом оказывалось тринадцать гостей, как это случилось во время недавней поездки в Балморале, Елизавета распоряжалась сервировать два стола, за одним семь гостей, за вторым шесть.
