– Я буду только счастлив, если ты привыкнешь. Диана, знаешь… В общем, я буду рад, если ты поедешь со мной в Париж. У меня там апартаменты, или мы можем остановиться в «Ритце». Я хочу увезти тебя в город любви. Ты позволишь мне это?
Париж… Узкие улочки, роскошные номера, прекрасная кухня. В парижском небе летаешь, оно наполняет тебя счастьем и свободой. Сложно спорить с тем, что этот город создан для любви. От воздуха Парижа пьянеешь быстрее, чем от шампанского…
– Ничего не выйдет, Доди, – Диана, вздохнув, прислонилась к поручню, идущему вдоль палубы. Смешно, перила, похоже, золотые. Как и все унитазы на этой яхте. – Ничего не выйдет. Я очень хочу с тобой в Париж. Но мы будем там не одни. Даже здесь, на море, репортеры нас не оставляют. Ты просто не представляешь, что происходит в любом городе, где бы я ни появилась. Такое впечатление, что у журналистов нет других дел, кроме как гоняться за мной.
– Эта проблема будет решена.
– Ты просто не представляешь, что может случиться.
– Представляю. Со мной на уик-энд полетит самая красивая женщина в мире. Она со мной полетит? Диана, милая! У нас – частный самолет. Прямо в аэропорту нас встретят. Я до последнего момента даже охране ничего не скажу. Ты согласна? Здесь слишком много людей вокруг. Я хочу, чтобы мы были только вдвоем, ты и я. Во всем мире, в целой Вселенной…
Диана опустилась на шезлонг и быстро закрыла глаза темными очками.
Не хватало еще, чтобы Доди заметил заблестевшие в них слезы.
Конечно же, от такого предложения невозможно отказаться. Красивый высокий египтянин сказал те слова, которых она ждала всю жизнь. Неужели все-таки мечты сбываются? По-настоящему сбываются?..
Но – нет, нет. Увы, нет…
Очередная сказка, как всегда, обернулась очередным кошмаром.
Нет ни нежности, ни уединенности.
Есть лицо Доди, перекошенное от ярости. Охрана действительно была не в курсе, бедные Тревор и Кез даже не успели собрать вещи, такой неожиданностью стал для них отъезд. Но только не для журналистов. Еще в аэропорту у Доди началась истерика. Там уже толпились репортеры, и каждый шаг звездной пары сопровождался множеством вспышек.
– Прости, прости меня, – с отчаянием шептал Доди, то прикрывая лицо руками, то пытаясь загородить Диану широкими плечами. – Клянусь, в Париже им нас не достать.
– Все в порядке. Успокойся. Мы никому не позволим испортить нам наш уик-энд, – принцесса Уэльская старалась говорить уверенно, хотя от ужаса перед глазами все плыло.
Происходящее все больше напоминало охоту, безжалостную травлю, физическое уничтожение.
Тяжело быть дичью, которую преследуют охотники.
От страха вообще перестаешь что-либо соображать.
Все мысли – только об укрытии…
Желанного Парижа Диана так толком и не увидела. «Мерседес» который прислали за Доди, преследовали папарацци на мотоциклах. Фотографы снимали на ходу, на бешеной скорости, при взгляде на них (сейчас точно расшибутся!) к горлу подкатывала тошнота. «Мерседес», пытаясь оторваться от преследования, тоже несся все быстрее и быстрее.
В конце концов Диана просто упала на сиденье, прижалась щекой к его прохладной коже и закрыла глаза.
– Не понимаю, как они узнают, куда мы направляемся! – кричал Доди, машинально заслоняя лицо. – От этого можно сойти с ума.
Все-таки он такой наивный… Диана сильнее вжалась в сиденье… Доди же постоянно сообщает отцу обо всех своих планах. А Мохаммед, конечно, исправно информирует журналистов. Ему нравится, что сын закрутил роман с принцессой Уэльской. Это достойное приложение к «Хэрродсу» и Виндзорскому замку, который он недавно приобрел. Если бы можно было купить Тауэр и Вестминстерское аббатство – бизнесмен бы это сделал, не задумываясь. Он слишком хорошо помнит, как Англия отвергла его, могущественного, богатого, вложившего в экономику страны сотни миллионов долларов. Мохаммед при всей своей деловой хватке отличался невероятной щедростью восточного человека. Накануне праздников все члены королевской семьи получали огромные корзины с роскошными подарками из «Хэрродса». К ним прилагались записки: «От дядюшки Мохаммеда». А потом аль-Файед-старший попросил о малости – гражданстве и паспорте. Ему отказали. Выяснилось, что происхождение его капиталов сомнительно, что он не является сыном ни судовладельцев, ни владельцев плантаций, зато имеет тесные связи с диктаторскими режимами. Чистоплюи от монархии сразу же забыли о том, как Мохаммед финансировал королевские скачки и театральные постановки. Для них сделать человека изгоем – раз плюнуть, хотя все знают, что Мохаммед бо́льший патриот Британии, чем коренной англичанин. Теперь бизнесмену доставляет особое удовольствие приобретать символы могущества этой страны. Вещи, предприятия или людей – без разницы. Принцесса Уэльская – его ставка в этой игре. Он безжалостно выбросил из жизни сына его невесту, модель Келли Фишер…
Впрочем, все равно. К черту политику, в ней нет ни правды, ни теплоты, одна усталость. Главное, что у Доди нежные губы, крепкие руки. Кажется, он искренне ею увлечен. И пытается доставить удовольствие понравившейся женщине. Надо отметить, у него это отлично получается. С ним ей все-таки хорошо, такое забытое состояние. Если бы только не журналисты…
В апартаментах Доди Диана выдержала два часа.
Здание на противоположной стороне улицы оккупировали папарацци. Закрытые ставни защищали от фотокамер, но не от голосов.
– Диана, выйди, мы хотим сделать снимки!
– Диана, одна улыбка – и мне будет чем кормить ребенка!
– Принцесса Уэльская предпочитает мусульман. Они что, правда особенные?
Всхлипнув, Диана бросилась к Доди и неожиданно горько разрыдалась.
– Успокойся, милая. Я сейчас увезу тебя отсюда.
– Куда? Это бесполезно. Все бесполезно!
– Нет, любовь моя, мы все-таки от них спрячемся. Все будет хорошо, вот увидишь.
Она опять верила, с отчаянностью затравленного зверя, с искренностью не познавшей предательства девчонки.
Но все было плохо…
Возле отеля «Ритц» их опять ждала целая свора, с камерами наперевес. Хорошо, что в отеле было много охраны – она оттеснила журналистов, и Диане с Доди удалось быстро прошмыгнуть внутрь.
Доди показал ей номер – даже не номер, а целые апартаменты со множеством комнат. Зачем-то открыл бутылку «Дом Периньона», хотя пить шампанское никому совершенно не хотелось. Потом распорядился, чтобы в номер пришел парикмахер – и неожиданно исчез.
Даже шум фена не заглушал творившейся на Вандомской площади вакханалии. Ревели двигатели, орали журналисты, щелкали фотоаппараты.
Ад только набирал обороты…
– Диана… любовь моя!
Она бросилась к появившемуся любовнику, как к спасению. В его объятиях было так спокойно. Только Доди хочет ее защитить. А та свора внизу – она терзает, добивает ее и испытывает от этого удовольствие.
