Продюсер выругался и сквозь зубы процедил:
– Прекратить не относящиеся к делу разговоры! Лика, последний раз объясняю. У тебя в руках часть сценария на сегодняшний съемочный день. Ты следишь за тем, чтобы все реплики произносились в полном соответствии с текстом. Но режиссер по ходу съемок может решить, что фразы никуда не годятся. В них нет экспрессии, нужных смысловых оттенков и так далее. Тогда ты быстро бежишь вот сюда, в этот трейлер. Здесь, на заднем сиденье, под одеялом спрятаны ноутбук и принтер. Ты пишешь новый текст, согласовываешь его с режиссером, делаешь распечатки для актеров. Все это надо делать быстро, сечешь? Не ждать, пока тебя посетит вдохновение, не трепаться обо всякой фигне, а летать кометой. Потому что пока ты творишь, вся съемочная группа сидит без дела, а это большие деньги. И не забудь после работы опять укрыть технику, не май месяц. Все понятно?
Лика смотрела в сузившиеся от ярости глаза Памфилова и больше всего на свете хотела швырнуть стопку листов в надменное самодовольное лицо.
Да кто он такой, чтобы так ее строить?
Что он себе позволяет?! Убийство Лены – это трагедия, а не фигня!
И вообще, если бы только она могла предвидеть, что съемки на открытом воздухе будут проводиться при столь мерзких погодных условиях – герои фильма носа бы не высовывали из помещений!!!
Пока Вронская лихорадочно соображала закатить истерику прямо сейчас или повременить (все-таки неудобно перед актерами, и еще непонятно, насколько ощутимы для творческого процесса такие выкрутасы), Памфилов пробормотал:
– Вася, Виола, давайте в темпе, там массовка и каскадеры уже свое отработали, скоро ваша очередь репетировать.
Неловко, как медведь, продюсер выбрался из прицепа и поковылял в направлении катка, где доблестный спецназ в очередной раз укладывал гнусного злодея лицом в снег.
Лика растерянно осмотрелась по сторонам, потом уставилась в листки – но там были только диалоги. А как быть со всем остальным, множеством непонятных деталей?!
Получается, при работе с массовкой ее помощь не нужна?
А как контролировать, правильно ли актеры говорят текст – неужели находясь рядом с ними? Но как в таком случае попадания в кадр?
Эти вопросы надо выяснить у Скрипникова, или это неэтично? Вдруг он сейчас в роль входит, настраивается на съемки или как там у актеров называется этот процесс?
Елки-моталки, да что же за напасть такая!!!
– Девушка, так вас вместо Лены пригласили работать? – Василий осторожно потянул Вронскую за рукав. – Я умоляю, расскажите, что произошло! Пожалуйста, мне ведь сейчас сниматься, а я в разобранном состоянии.
– Да тут, похоже, все в таком состоянии, – вздохнула Вронская, собираясь чистосердечно выложить все, что ей известно.
Но в темных выразительных глазах актера вдруг отразились… нет, не беспокойство или боль… там явно таились страх, паника, ужас.
К тому же Лика вдруг поняла: перепалка между гримером и актрисой прекратилась, обе барышни только тем и занимаются, что заинтересованно прислушиваются к их разговору.
– Вчера мне позвонил Кирилл и сказал, что Лена умерла. А у меня в договоре есть пункт… Ну, то есть я – автор романов, по моим книгам снимается этот телесериал, и я должна выполнять все распоряжения продюсера и режиссера. А я в этом ничего не понимаю.
– Кажется, вы говорили, что Лену убили? – нетерпеливо перебила ее актриса, явно прикладывая усилия, чтобы ни голос, ни мимика не выдали ее волнения.
– Возможно, – Вронская снова посмотрела на Скрипникова. Тот побледнел под толстым слоем грима.
Актриса все не унималась:
– Убийцу нашли? Кто он?
– Не думаю, что нашли. Не знаю, кто он: я же не следователь. Извините, вы не могли бы меня проконсультировать? Где я должна находиться в момент съемок. Рядом с вами?
– Рядом с режиссером, – едва слышно отозвался актер. – Там для него отдельный трейлер подогнали, чтобы он не задубел и чтобы техника не замерзла.
– Но как я услышу вашу речь?
– На мониторе. И услышите, и увидите. Вы не волнуйтесь, это не столь сложно, как кажется вначале, – актер неискренне улыбнулся и сделал вид, что читает текст.
Его глаза при этом смотрели в одну точку…
«Все это очень подозрительно, – подумала Лика, выбираясь из трейлера. – Или, может, я придираюсь к актерам? Они – люди более эмоциональные и нервные и всегда очень живо реагируют на любое событие. А тут – непонятная смерть близкого человека… Но все равно мне кажется, что они оба чего-то боятся. Наверное, телесериал будет полной фигней. С самого начала все не заладилось. Сценаристка отравлена, актеры нервничают…»
Впрочем, уже через час у Вронской из головы вылетели все грустные мысли.
В прицепе режиссера работал обогреватель, усердно гоняющий струи обжигающего воздуха. Режиссер налил кофе, просто и понятно объяснил ей, что надо делать. Оказалось, в обязанностях редактора нет ничего сложного. А вот режиссеры не зря получают за свою работу и большие деньги, и славу, и престижные премии. Фактически режиссер перевоплощается в каждого из героев по очереди, он объясняет актерам на репетиции особенности мимики, любого жеста. Сначала он просто просматривает репетируемую сцену, потом надевает подключенные к камере очки, позволяющие видеть «картинку» глазами оператора, потом снова ее корректирует – и когда результат его устраивает, дает команду начинать запись и несется к своим мониторам отсматривать изображение на больших экранах, а вот он уже опять на площадке, или что-то неслышно шепчет актерам, или орет на всю Ивановскую что-то в громкоговоритель… Еще один совершенно неописуемый момент, настоящее таинство – видеть, как актеры не то что входят, впрыгивают в роль. Вроде бы только что шутили с режиссером – но включается камера, и собственных эмоций на лицах уже нет, лицедеи мгновенно становятся героями телесериала, со стороны эти перемены особенно заметны и кажутся волшебными…
– Это даже интереснее, чем смотреть фильм, – прошептала Лика, не в силах оторвать глаз от экранов. Съемка велась с нескольких точек, и на мониторы передавалось изображение со всех работающих камер. – В кино не видно разницы между мимикой актеров до и после включения камеры. Потрясающее зрелище! Как здорово, что главную роль играет сама Виолетта Орлова. Я ее сначала даже не узнала, она так хорошо выглядит.
– Ради Васи старается, – заметил режиссер, и Лика вздрогнула.
Надо же было так увлечься, чтобы заговорить вслух!
Не заметивший ее смущения режиссер продолжил:
– Наверное, тебя вместо Лены из-за этой фифы пригласили. А то с нее сталось бы Ленке какую-нибудь пакость устроить. Но ты не переживай, освоишься. Сценарий нормальный, сильно напрягаться с доводкой не придется.
Режиссер объяснял что-то еще, но Лика его уже не слышала. Машинально сверяя текст с речью актеров (они ни разу не ошибались), Вронская думала только об одном.
