…Вчера в выходной состоялся концерт в радио. Утро, посвященное современной советской поэзии. Тут есть очень культурный консультант библиотеки, образованный литературовед. Читали поэтов, которых я плохо знаю – Антокольский, Петровский (это ЛЕФовский человек, к Хлебникову тяготеющий) и др. Некоторые стихи шли под музыку, играл я, а поскольку невозможно было подобрать музыку, то я смело импровизировал. Удачно вышла импровизация под Багрицкого (“Дума про Опанаса”), нашлась мрачная тема Махно, не выходит из головы и сейчас. После концерта состоялось совещание об организации музыкальной работы при радиоузле, мне предложили место музыкального руководителя, я очень охотно согласился, но не уверен, что из этого что-то путное получится. Где бы и что бы я ни делал – прежде всего, я культурник, культуртрегер и охотнее всего это делаю, и если здесь ничего не сделано, то это все не моя вина.
…В “Братьях” Федина есть прекрасные строчки о германской культуре. Вспоминаю такие слова (цитирую на память): “Эта музыкальная культура поднялась на такую высоту, потому что здесь жили целые поколения безвестных капельмейстеров, музикдиректоров, хормейстеров, которые кирпич по кирпичу складывали здание, из которого выросли потом шедевры байрейтов и дюссельдорфов. И Никите захотелось поехать к родным камням своего Чагина, где он познал когда-то первую любовь и первую ненависть, чтобы там заложить свои кирпичи”.
Плохо у меня получается с кирпичами. На СТЗ я оставил свой кирпич, а здесь, в Бийске, пока не удается. Может быть, в радио это удастся.
24.1.1936
Милый друг и жена, последнее письмо, где ты пишешь о встрече Нового года, – сплошь хорошее письмо. Каждая строка поет, начиная от ситцевых подвязок до слез от газетного чтения. Наконец-то я узнал, где тебя напечатали. Сорвался с места и сразу побежал в библиотеку. В двух библиотеках комплект “Наших достижений” отдан в переплет, нужно подождать. В третьей библиотеке не получают, а в четвертой – буду завтра.
…С увлечением прочел “Музыканты наших дней” Роллана и вернулся к давней идее: написать учебник по истории музыки. Учебник для школ, клубов и радиослушателей. С увлечением принялся за дело, хотя здесь специальной литературы – ах, как мало. Если тебе случайно попадутся музыкальные книги из моей библиотеки, пришли. Все, что встретится, – специально разыскивать пока не нужно – большая работа. Библио тека местная выписала из Москвы по моему выбору два-три десятка книг.
Готовлю первые три главы: 1) народная музыка, 2) европейская музыка до Баха и 3) Бах. К концу этого года вчерне книга будет готова. Когда я смогу пользоваться большой библиотекой, за два-три месяца прибавлю все дополнения. Первая глава о народной музыке уже готова. Не нашел нужного стиля. Беллетристический стиль у меня лучше, чем научный. Получается пока очень сухо. Но все будет десять раз переделано. Мне нравится затея. Книга нужная, такой пока нет. Для меня это больше, чем очередное литературное увлечение. Бийская библиотека вступила в междугородний абонемент с Новосибирской краевой библиотекой, которая получает обязательный экземпляр всех книг, выходящих в Союзе. Они сделали так специально для меня. Когда наладится, тогда я буду обеспечен всеми выходящими книгами, и занятия пойдут быстрее. Радио должно также помочь – нужно прослушать наново массу композиторов. У меня на столе радиорасписание всех концертов на месяц и отчеркнуты концерты, которые нужно прослушать.
Одновременно с историей музыки урывками пишу еще повесть, это уже четвертая по счету, после повести “Дары нужды”, “История красоты” (это про женщину, которая страдает от своей красоты, от повышенного внимания мужчин и выходит замуж за слепого), “Слишком долгая жизнь” (про двух сестер, которые начинают самостоятельную жизнь уже почти в старости, после смерти деспотических родителей) и про девочку, влюбившуюся в старика-фотографа. Вот графоманская страсть. Довольно смешно писать для ящика письменного стола, не имея ни публики, ни оценки, ни даже ругани. Но, терпение…
…Ты пишешь, что Генрих учит английский язык. Я имею для него прекрасный учебник. Слышала ли ты про систему профессора Огдена “Бэйсик инглиш” (основной, базовый английский язык). Все разнообразие языка он свел только к восьмистам пятидесяти словам, в том числе только шестнадцать глаголов. Зная этот минимум и умея им пользоваться, можно читать ту литературу, которую выпускает тот же Огден: Свифт, Диккенс и др.
В русском издательстве уже вышла книга Айви Литвиновой (жена наркома) “Шаг за шагом” – два рубля сорок копеек. Я ее выписал еще до Сталинграда – поищи в шкафу на нижней полке, где стоят словари… Система “Бэйсик” – великолепная идея. За нею, вероятно, последуют по другим языкам. По этой системе для изучения языка (упрощенного, разумеется, языка) нужно восемьдесят восемь часов.
Поздравляю тебя вторично с днем рождения 23 января, если ты желаешь жить, как папа Григорий (римский), и переживать на пуды вместо центнеров. Целую – Я.
19.2.1936
…Мой вчерашний день прошел, как в запое, будто курю опиум. Все утро читал книгу немецкого биолога “Тайны природы”, потом приготовил себе обед (это длится пятнадцать минут поставить суп и один час изредка посматривать). После обеда пошел в библиотеку – газеты – весь вечер читал роман американской писательницы Перл Бак “Земля” с предисловием Третьякова. Замечательный роман из китайской жизни. Непременно возьми в библиотеке, в “Интернациональной литературе”! Бак – женщина немолодая, миссионерша в Китае – вдруг взяла и написала замечательный роман. И начинающая писательница сразу приобретает мировое имя. Когда я теперь читаю книгу, я ее воспринимаю как читатель, как словесный техник, как писатель, как конкурент. Читаю строки и как делаются эти строки. Как плывет сюжет через нагроможденные препятствия и как тема заканчивается в своем финале. Едва ли не труднейшая часть – это финиш темы. Читал, что французские драматурги пишут пьесу, начиная с пятого акта, с финала, и если он достаточно эффектный, то его принимают за основу и к нему присочиняют первые четыре акта. Прочитай непременно Перл Бак, это просто образцовый с моей точки зрения роман, настоящая школа для начинающего писателя. Вероятно, общая структура повествования, в высшем смысле и для музыки, существует в виде каких-то общих формул… Но даже Шкловский об этом не пишет!
8.3.1936
…Из моих занятий в радиоузле ничего не вышло, они раздумали. Зато сегодня мне предложили второй урок по музыке с мальчиком восьми лет, и я дал первый урок. Это после того, как мой первый ученик играл по радио сонатину, имел успех, и теперь, надеюсь, отбою не будет. То есть все восемь детей из интеллигентных семей города Бийска будут стоять в очереди к маэстро!
Сегодня говорил с управляющим банком насчет прибавки зарплаты. Он обещал. Так что события развиваются удовлетворительно. По этому случаю я даже вступил в абоненты радио. С проведением радио я заканчиваю свою программу больших затрат. Проведено электричество, радио, куплены дрова, починены ботинки и вся одежда.
19.6.1936
Сижу за столом, читаю статью о лесе. Зазвучала в радио 5 симф. Чайковского, и скорбь льется в мои уши. Все перемешивается воедино: и вчерашнее твое письмо, и смерть Горького, о чем только что сообщило радио, и дождь стучит в окно, и эта страстная фраза из симфонии…
