Четвертого под утро младенец дал знать, что собирается появиться на свет. Начались схватки. Приехали в роддом, к резкому, как нож-выкидуха, врачу Игорю Олеговичу. Этим он и подкупил Лизу, когда она заключала с ним контракт на ведение беременности и роды. Юрику он не понравился, но Лиза объяснила свой выбор – он быстрый, не манная каша какая-нибудь, а что резкий, я ведь и сама такая. Нормально…
Резкий Игорь Олегович пощупал сверху живот, взглянул в медицинскую карту, потом надел перчатку, ткнул своим железным пальцем в мякоть и глубину уставшего Лизиного нутра и велел приезжать в роддом, когда боль от схваток будет такой, что “захочется батарею из стены вырвать”. И вообще, по календарю – на девятое. А беспокоить врачей без весомой причины – дурной тон!
Лиза смиренно смолчала: беременность ее так размягчила, что она не ответила доктору так, как он того заслуживал. Но, правду сказать, схватки сами собой прекратились, и утомленная ожиданием парочка медленно вышла к набережной Москвы-реки. Думали они оба только о предстоящем событии, но говорили о чем угодно, только не об этом…
– Здорово, когда в городе много воды. Мое любимое жилье в Нью-Йорке было окнами на Ист-Ривер. Снимали квартиру на троих, у каждого по каморке. Но только у меня окно было на реку… И еще на Стейтен-Айленде мне очень нравилось. В Москве воды мало. А в Нью-Йорке я старался жить поближе к воде…
– Расскажи, – попросила Лиза.
– Ты Нору попроси. Она любит рассказывать, как она приехала ко мне году в девяносто четвертом или в девяносто пятом… Не помню точно. Первая квартира, которую я снимал. Ну, не один, целая компания: парень-саксофонист, черный, девчонка-англичанка, внучка какой-то знаменитой писательницы, то ли Айрис Мердок, то ли Мюриэл Спарк… Грязь мы развели такую, что Нора два дня кухню мыла, а потом вытащила из моей маленькой комнаты четыре мешка мусора… Молча. Нет, один вопрос все же задала: откуда у тебя, Юрик, два левых ботинка, и оба изношенные?
– Да, Нора, конечно, потрясающая. Я бы на ее месте такой скандал закатила…
– Нет, не ее фасон.
– Ты уже сидел тогда?..
– Нет. Слегка. Но не крепко. То есть я тогда не понимал, что уже увяз. Мне все еще казалось, что я экспериментирую. Нора остановилась у своей подруги в Северном Манхэттене, славная тетка… Я у нее первый год деньги занимал, старался отдавать, не всегда получалось… Чипа было прозвище… имя забыл… У нее тоже окна на воду, на Гудзон выходили. Я так старался весь этот кусок жизни выбросить, что кажется, забыл даже то, что не собирался забывать.
Подошло такси, Юрик втащил Лизу на заднее сиденье. Приехали домой и стали ждать девятого января, обозначенного как день “икс”. Утром Лиза позвонила врачу и спросила, не пора ли рожать. Доктор расслабленно велел подождать еще недельку.
– Доктор, – пустилась в объяснения Лиза, – у меня неделю не прекращаются схватки. Да, они не регулярные, но настоящие, то реже, то чаще. Давайте хотя бы УЗИ сделаем, чтобы посмотреть, как там малыш?
– Ну сделайте какое-нибудь коммерческое УЗИ, – вяло ответил резкий доктор.
Поехали на край города делать УЗИ. Просидели час в очереди. Тетка с давно не мытыми волосами сказала, что у ребенка двойное обвитие пуповины. Лиза приуныла. Почувствовала, что смертельно устала. Де ти весь вечер ныли, ссорились, перед сном устроили рев на два голоса. Юрик схватил гитару, но это обычное успокоительное не подействовало. Вечером позвонил Паша, спросил, не нужна ли его помощь. Оказалось, что очень нужна, – ангел Виктория заболела гриппом и ушла на несколько дней поболеть у своих родственников. Паша приехал через час – дети повисли на нем. Юрик, с которым у них давно уже установились добрые отношения, попросил уложить их спать, а он посидит с Лизой. Лизе хотелось, чтобы скорее все было позади, и она выпила персен – чтобы не плакать и вообще ни о чем не думать. На схватки это слабо подействовало, и вообще уснуть не удалось. К шести утра Лиза приняла окончательное решение: рожать немедленно. Юрик попытался шутить:
– Задумалась о батарее?
Но схватки, так и не став регулярными, как полагалось по правилам природы, превратились в одну сплошную длинную боль. Паша спал в детской на раскладушке. Без четверти семь Лиза с Юриком затворили за собой почти бесшумно дверь и сели в такси. Через два светофора Лиза поняла, что начались роды. В начале восьмого подъехали к роддому. Шлагбаум был предусмотрительно закрыт. Будка охранника выглядела заброшенной. Проверять наличие охранника уже не было времени. Быстрее было пешком добраться до приемного отделения.
Лиза вышла из такси прямо в ледяную лужу. Но идти не смогла. Ни шагу. Все было как в кино, с той разницей, что ни замедлить, ни поставить “на паузу” было невозможно. Стоя в луже чуть ли не по колено, Лиза крепко держалась за дверцу такси, а таксист кричал, что ему надо ехать и что надо срочно заплатить. С трудом отцепившись от двери, Лиза дала Юрику точное указание:
– Беги в приемное отделение и скажи им, что нужен врач и каталка, жена рожает. Скажи им, что это потуги!
Юрик слова этого никогда не слышал. Такой страх и полный отрыв от реальности он испытывал только в опасных наркотических путешествиях. Но действовал при этом вполне целесообразно: схватил за шиворот какого-то маленького испуганного таджика, тыкающего в обмерзший тротуар ломом, и строго сказал ему:
– Держи ее.
И побежал к приемному отделению.
Таджик знал по-русски только два слова, подходящих к ситуации: “девочка” и “билять”.
– Девочка, билять, – говорил он Лизе и гладил ее по спине.
Лиза опиралась на лом, который неизвестным образом оказался у нее в руках. Боль, которая и прежде была очень сильная, захватила ее целиком, так что не осталось ничего, кроме боли. В этот момент она превратилась в зверушку, сотканную из одних только инстинктов. А инстинкт говорил: ложись и рожай.
Лиза скинула пальто на снег и твердо сказала таджику: “Рожаем!”. И встала на четвереньки.
– Девочка, билять, – прошептал таджик и, присев рядом на корточки, начал тихо и быстро молиться. Тут появился Юрик.
– Лиза, Лиза, не надо, они уже бегут, вставай, что ты делаешь? – кричал он в ужасе.
Это была самая страшная картина из всех, что он в жизни видел. Он нагнулся, чтобы поднять жену, но увидел ее оскаленные зубы и отшатнулся… Тут добежала белобрысая женщина в линялом зеленом халате.
– Вставай, давай, попробуй, – сказала она.
Лиза ответила что-то вроде “Рры”…
– Давай, вставай, – твердо сказала акушерка и приподняла Лизу за плечи.
– Я не дойду, – твердо сказала Лиза.
Акушерка отпустила ее, засунула руку ей в штаны, пошарила там и синхронно с таджиком сказала:
– Блядь, – и добавила. – Это п…ц.
Тут все почему-то отвлеклись и посмотрели в сторону будки охранника. Ребенок внутри сделал еще один рывок.
