– Я вам говорила: проблема с ликвидацией нефтяников глубже, чем видится из начальственных кабинетов. Фофанов не успел сообщить, кто за ним стоит?
– Нет.
– Жаль, это надо знать непременно. Не хотите перейти в мою контору?
– Что? – растерялся Савва. – В вашу?!
– Совбез имеет собственную обслуживающую структуру и собственную охрану. Я аналитик, возглавляю отдел подготовки информационно-аналитических материалов о деятельности федеральных органов власти, вы начнёте работать со мной.
– Охранником? – улыбнулся он.
Шахова бросила на него красноречивый, со смешинкой в глубине, взгляд.
– Поскольку вы не из тех, кто готов отдать жизнь за ночь с женщиной, как поётся в песне, то я предлагаю вам должность начальника внутренней службы безопасности.
Савва сел прямее, ему стало жарко. Решил пошутить:
– Это что-то новое – служба внутренней безопасности Совета безопасности. Крышующая крыша…
– Речь идёт о серьёзных проблемах.
– Почему вы думаете, что я не из… тех мужчин?
Шахова рассмеялась.
– Я знаю вас лучше, чем вы себя. Пришлось изучить ваше досье, прежде чем делать предложение.
– Понятно, – пробормотал он. – Неужели не нашли компромата?
– Если бы нашли, мы с вами не увиделись бы. Что скажете?
– Не знаю… неожиданное предложение, надо поразмыслить. Странно, что Совбезу требуется собственная служба безопасности.
– Мир меняется не в лучшую сторону. Приходится заниматься и охраной сотрудников.
– Не царское это дело. Для охраны существует множество разных специальных структур.
– Иногда очень серьёзные проблемы начинаются с простой болтовни на работе. Наша система защищает страну от дестабилизации наравне с вашей конторой. На моих глазах вирус глобального контроля над умами и психикой людей всё глубже проникает в нашу жизнь и плоть, а мы ничего не можем ему противопоставить. Люди по сути стали зомби чьей-то программы контроля, неужели вы откажетесь нейтрализовать этот вирус?
Савва задумался.
– Вместе с нами, – добавила Шахова.
Савва молчал, думал.
– Вместе со мной, – с преувеличенной кокетливостью улыбнулась помощница секретаря Совета безопасности.
Савва покачал головой, пытаясь отстроиться от колдовских чар «копии жены».
– Я подумаю. Не торопите меня. Хотя уверен, что меня не отпустят.
– Пусть вас не беспокоит эта проблема. Карташову не отказывает даже президент. – Она имела в виду секретаря Совбеза. – Чаю хотите?
Он хотел сказать «нет», но сказал «да». После чего они посидели ещё четверть часа, обсуждая подробности инцидента с Голубенским, и разошлись.
На следующий день Шахова уехала, не попрощавшись, а Савва полетел на Ямал, чтобы разобраться с убийством владельца компании «Ямалнефть» Вячеслава Феллера, и только в воскресенье двадцать второго июля вернулся в Москву. Мысль о переходе в Совбез окончательно созрела ещё в аэропорту, но по телефону озвучивать её Старшинину не хотелось. Шаг был серьёзный, вёл к непредсказуемым последствиям и полковника наверняка должен был огорчить.
Савва умылся, стараясь не шуметь, сварил кофе, выпил чашку и спустился во двор дома, огороженный жильцами, чтобы на его территорию не заезжали машины с улицы. Ограда была закончена в прошлом году, и с тех пор проблем с парковкой у владельцев квартир не существовало.
* * *
Жил Кеша Рудницкий в десятом микрорайоне Мытищ, на улице Лётная. Его двухкомнатная квартира, принадлежащая ещё деду, располагалась на последнем этаже старой двадцатидвухэтажки, и с её балкона были видны трубы ТЭЦ-27 «Северная».
Савва, тепло одетый (конец июля в Москве выдался не по-летнему сырым и холодным), – оставил свой «Ягуар» во дворе дома, поднялся на двадцать второй этаж, позвонил в дверь.
– Входи, – разрешила дверь голосом хозяина, посмотрев на него глазком телекамеры.
Вопреки неказистому виду всего дома, возраст которого перевалил за три десятилетия, квартира Рудницкого представляла собой «умную жилплощадь», оборудованную по всем современным технологиям системами жизнеобеспечения. Кеша сам приложил руку к их установке, сменив интерьеры квартиры после смерти родителей, превратил спальню в рабочий кабинет, и теперь глаз гостя то и дело натыкался в прихожей и гостиной на углы подстраивающейся к эмоциям жильца мебели, на огни подсветки, на узор меняющего рисунок плит пола и на выбегающих из-под плинтусов, диванов, столов и шкафов металлических «насекомых» – роботов-уборщиков.
– Кеша, – окликнул физика Савва, не решаясь снять обувь. – Они не кусаются?
Стены прихожей посмотрели на него недовольно. Квартирная автоматика была настроена только на голос владельца и на громкий голос гостя отреагировала как собака, готовая защитить хозяина.
– Проходи, я в кабинете, – ответил Рудницкий. – Тапочки тебе подадут.
Савва посмотрел на шестинога величиной с кулак, похожего на паука и черепашку одновременно. Он тоже жил в квартире с удобствами, но таких роботов не имел.
– Тапки.
Механизм затрясся, молнией метнулся к шкафчику с обувью, выхватил тапки и поставил перед гостем.
– Молодец!
Механизм снова затрясся и юркнул куда-то, как самый настоящий паук или таракан.
Савва снял куртку, нацепил тапки, прошлёпал в спальню, превращённую Кешей в нечто напоминающее телемастерскую и компьютерный терминал.
Хозяин, в красной майке с изображением телебашни и надписью МТС, в шортах и меховых тапках, взмахнул рукой.
В комнате зазвучал марш победителей:
– Та-а, да-да-та-та-та-та-та-та-та-та-та-та-та-та, да-а-да-а-да-да-да-дам!
Хлопнула пробка, вылетая из бутылки шампанского.
Небритый по крайней мере трое суток Кеша налил вино в бокалы.
– За победу!
– Я за рулём.
– Ничего, у тебя ксива чекиста, не остановят.
Они чокнулись.
Кеша в три глотка осушил бокал. Савва сделал глоток, поискал глазами место, где можно было бы сесть, и Рудницкий смахнул рукой с диванчика груду дисков и прозрачных коробок.
– Садись!
– Ну и где твой умсорик?
– Любуйся! – Кеша театральным жестом показал на конструкцию на столе, напоминающую изваяние скульптора-модерниста. – Фрактальная композиция «заворот кишок», объёмная реализация взаимодействий квантонов пространства. Генератор – вот этот ёжик внутри – сферически поляризует вакуум, который, насколько тебе известно, не есть пустота, а упругая квантованная среда, заполненная безмассовыми частицами – квантонами.
