– А-а-а! – закричал он, вскакивая, на несколько мгновений освобождаясь от «звериных объятий», оттолкнул Кешу, схватился с «Петровым», не давая ему возможности выстрелить.
Сознание помутнело, удаляясь в пустоту, за пределы понимания ситуации, но подсознание продолжало отчаянную борьбу за свободу, сопротивляясь двойному давлению – изнутри и снаружи, натренированное брать на себя ответственность за поступки Саввы в самые напряжённые моменты жизни.
И всё-таки он скорее всего проиграл бы этот бой, так как на помощь «Петрову» пришёл и Кеша, потерявший способность действовать самостоятельно, подчинившийся вселённой в него программе. Но в действие внезапно вмешалась посторонняя сила, о которой Савва даже не вспомнил.
Дверь в квартиру с треском распахнулась, едва не слетев с петель, в гостиную ворвались какие-то люди, вооружённые пистолетами. Первый выстрелил в «Петрова», попадая ему в затылок, второй оторвал от Саввы Кешу и швырнул на стол с такой силой, что стол рассыпался на части!
Савва, сознание которого плыло и мигало, то проваливаясь в слой дыма, то выныривая оттуда, сжал руками голову: звери внутри набросились на него все разом, собираясь разорвать в клочья!
Кто-то ещё появился в гостиной Кеши, раздался тихий женский голос, в котором проскальзывали звонкие металлические ноты:
– Лёша, коммандер!
– Вот. – Первый стрелок подал незнакомке выпавший из руки «Петрова» пистолет.
Она с лязгом выщелкнула из рукояти обойму, вынула патрон, вставила другой, закрыла, – всё это Савва видел как во сне, вспышечно, порциями, кадр за кадром, – направила ствол на Савву, и он ухнул в абсолютную темноту, словно и в самом деле получил пулю между глаз.
В себя он приходил медленно, такими же вспышечными просветлениями.
Первый этап – всплывание сквозь толщу темноты в более светлый слой наверху.
Второй – полёт сквозь бурную струю воздушных пузырей, давление на уши, на грудь, на глаза, желание всплыть и глотнуть свежего воздуха.
Третий этап – взрыв лопающихся воздушных пузырей перед лицом, наполненных светом и треском.
И, наконец, выход на уровень поверхности океана, полного тысячами живых бликов, плеска волн, сотрясений, пересечений и вибраций. Из ушей словно вылили воду.
– …в одну машину не уместятся, – донёсся мужской голос.
– Найдите вторую, заберите всех, отвезите в Баковку, – прозвучал женский голос. – Оставьте в лесу.
Хлопнула дверь.
– А с этой сволочью что? – спросил ещё один мужской голос.
– Он скоро переформатируется.
– Может, утопить?
– Нет смысла, оставим его здесь.
– С Рудницким?
– Рудницкий нам ещё нужен, как-никак – имаго Фигуры Влияния. Шанс переправить его на Царцах ещё есть.
– Слишком много мусора в его процессоре.
– В голове, ты хочешь сказать?
– Пусть в голове. Их эволюция подошла к пределу, игра скоро закончится.
– Не нам решать.
Савва открыл глаза.
Он лежал на диване, на боку, не чувствуя ни рук, ни ног. Голову продувал освежающий сквознячок облегчения, унося горьковатые остатки «дыма». Звери с клыками и когтями исчезли, оставив в сознании «грязные следы лап».
По гостиной Кеши деловито передвигались молодые парни, исчезая в спальне и появляясь вновь.
На полу неподвижно, лицом вниз, лежал «Петров» с дырой в затылке, выплеснувшей на паркет почерневший сгусток крови.
Кеша тоже лежал на полу, точнее, на обломках стола, лицом кверху, и смотрел в потолок остановившимися глазами.
– Кеша… – прошептал Савва, пытаясь встать.
– Кажется, очнулся.
Рядом с диваном сгустилась лёгкая тень, Савва перевёл глаза и узнал Викторию Шахову, с любопытством его разглядывающую; в руках помощница секретаря Совбеза держала чашку с кофе. Она сделала глоток, наклонилась над Саввой.
– Как голова?
– Дымится… что… с Кешей?
– С ним всё в порядке, не переживай. – Голос женщины был так похож на грудной голос жены, что сердце дало сбой: ещё свеж в памяти был облик жены, её улыбка, губы. То, как она щурилась и улыбалась. И хотя Виктория сменила причёску и перестала ярко красить губы, она всё равно слишком сильно напоминала Лилию.
– Меня зомбанули.
– Мы нейтрализовали вирус. Как ты себя чувствуешь?
Он прислушался к своим ощущениям.
– Как после пьянки и драки…
Виктория улыбнулась, допила кофе.
– Шутишь – значит, всё нормально. Встать сможешь?
Савва зашевелился, как раздавленный таракан, ощущая, как в онемевшие руки и ноги серией мелких иголок возвращается жизнь. Ощупал голову, ожидая обнаружить синяки и дырки, но голова была цела, звери зомби-программы покусали её изнутри, а не снаружи.
Помощники Виктории – он узнал обоих – унесли «Петрова», вернулись, захлопотали над Кешей, приводя его в чувство.
– Что с ним? – спросил Савва, растирая запястья рук.
Виктория принесла ему горячего чаю.
– Пей, полегчает. Его запрограммировали глубоко, самостоятельно он бы не освободился.
– А меня?
– Тебя хотели превратить в серва, это у нас низшая каста служителей. Геймер просчитался с уровнем воздействия, ты мог бы сам сбросить вирус.
– Я пытался… сил не хватило.
– Потренируешься – станешь полностью независимой фигурой. Мне надо было заняться тобой раньше.
– Ты же должна быть на Ямале, – вспомнил он.
– Для всех я на Ямале, но это деза, отвлекающий маневр. Никуда я не улетала.
Савва сел прямее, отпил сразу полчашки чаю, пахнущего мятой.
– Кто ты всё-таки?
– Сейчас не время объясняться, надо уходить.
– Никуда не пойду, пока не расскажешь всё.
– Чёрт! – раздался хриплый голос очнувшегося хозяина квартиры. – Полегче, я вам не подушка для иголок!
Оба перевели взгляды на него.
– Кеша прав? – сказал Савва. – Ты… оттуда? – Он поднял глаза к потолку.
– Прав, – усмехнулась женщина, – оттуда. Хотя не я выбирала роль и облик реализации.
– Рассказывай!
– Под холодный душ его, – приказала Виктория. – Быстрей очухается.
Кешу увели в ванную, послышался плеск воды, перемежаемый приглушёнными воплями инженера.
– Значит, тебя послали специально…
– Своевременный вывод, – фыркнула Виктория.
Савва не обратил внимания на её тон.
