– О-ох, избавьте меня от подобной клеветы. Можете не сомневаться, я улажу все дела с полицией. И если вы опубликуете что бы то ни было без соответствующей документации, вам обойдется это в копеечку, обещаю вам.
– Договорились. Документации у меня на данный момент предостаточно, но благодарю вас за предоставленные комментарии. Теперь у меня есть кое-что для трансляции в виде прямой речи.
После этого он положил трубку. Он положил трубку… Курт был в ярости.
О какой документации могла идти речь? Неужто сведения из картотеки Нёрвига действительно распространились настолько стремительно? Нужно будет устроить этому подонку Брандту веселую жизнь.
Он взял в руки засекреченный мобильный и набрал номер Касперсена.
– Что там с ночным посещением полицейского управления?
– Боюсь, ничего хорошего. Наш человек проник туда без проблем, однако, спустившись в подвал, был остановлен тем самым Хафез эль-Ассадом. По-видимому, он там ночует.
– Проклятие! Ты думаешь, он сторожит картотечные папки?
– Боюсь, что да.
– Касперсен, почему ты не позвонил и не сказал об этом мне?
– Я звонил. Утром – неоднократно. Не на тот номер, с какого ты звонишь мне сейчас, на другой.
– Я временно не пользуюсь своим айфоном. В целях безопасности.
– Но я звонил и на стационарный телефон.
Курт протянул руку и дотронулся до дисплея. Все верно. Перед разговором с Сёреном Брандтом зарегистрировано несколько пропущенных вызовов. С восьми утра Касперсен звонил практически каждые двадцать минут. Неужели он и правда так крепко заснул под боком у Беаты? И будет ли это их последний в жизни совместный сон?
Вад прервал разговор и посмотрел на Беату, задумавшись.
Уничтожить придется всех троих, иного выхода просто не было. Араба, Карла Мёрка и Сёрена Брандта. За Нэте Германсен он возьмется как-нибудь в другой раз – она не представляла собой настолько серьезную угрозу, как остальные.
Курт набрал номер Микаэля на засекреченном мобильном.
– Мы можем выследить Сёрена Брандта?
– Думаю, что да. В данный момент он находится на даче в Хёве, улица номер пять.
– Откуда нам это известно?
– Мы наблюдаем за ним ровно с того момента, когда он прервал генеральное собрание.
Курт улыбнулся. Впервые за день.
– Прекрасно, Микаэль, очень хорошо. А что насчет Карла Мёрка? Вы проверили его местонахождение?
– Проверили. Сейчас он подходит к парковке перед своим домом. Наш человек следит за ним. Отличный специалист, бывший сотрудник полицейской разведки. Но я до сих пор не знаю, где араб.
– Ну, об этом я могу тебе рассказать. Он находится в подвале полицейского управления. Так что поставь там человека на наблюдательный пункт у почтового офиса, пусть будет начеку, когда объект покинет здание. И еще, Микаэль…
– Да.
– Когда ночью дома у Карла Мёрка все заснут, должен произойти несчастный случай. Тебе ясно?
– Пожар?
– Да. Пускай начнется на кухне. Взрыв, много дыма. И скажи нашим людям, пусть позаботятся о том, чтобы скрыться незамеченными.
– Я, наверное, сам всем займусь.
– Хорошо. Продумай прикрытие получше и побыстрее уходи оттуда.
– Непременно. А что с Сёреном Брандтом?
– На него натрави своих собак прямо сейчас.
Глава 33
Ноябрь 2010 года
Карл проснулся от того, что кто-то его основательно тормошил.
Приоткрыв глаза, он обнаружил склонившуюся над ним расплывающуюся фигуру. Собираясь подняться с кровати, он ощутил головокружение и вдруг непонятным образом оказался на полу рядом с постелью. Вокруг явно творилась какая-то галиматья.
Затем Мёрк с удивлением услышал свист ветра, доносившийся из распахнутого окна, и почувствовал запах газа.
– Я разбудил Йеспера, – крикнул кто-то в коридоре. – Его рвет, что мне делать?
– Поверни парня на бок. Ты открыл окно? – прокричал в ответ черноволосый мужчина, стоявший рядом с Карлом.
Полицейский ощутил несколько пощечин.
– Карл, постарайся посмотреть на меня. Сфокусируй на мне свой взгляд, понимаешь? Ты в порядке?
Тот кивнул, совсем не уверенный в этом.
– Ты должен спуститься вниз. Здесь все еще слишком много газа. Ты можешь сам идти?
Он медленно поднялся на ноги, шатаясь вышел в коридор и взглянул на лестницу, представшую перед ним длинным, бесконечным склоном. Лишь когда Карл оказался на стуле рядом с открытой дверью в сад, контуры и формы постепенно стали проясняться и обретать смысл.
Он уставился на возлюбленного Мортена, стоявшего рядом.
– Черт возьми, – прогнусавил Карл. – Ты еще тут? Ты что, переехал ко мне?
– Думаю, мы все должны порадоваться этому, – сухо прозвучало с постели Харди.
Мёрк обратил туповатый взгляд в сторону кровати.
– Что тут произошло?
На лестнице раздался грохот, и Мортен втащил в комнату Йеспера, который выглядел значительно хуже, чем когда вернулся домой после двухнедельного нон-стопа на острове Кос.
Мика показал на кухню.
– Кто-то проник в дом с весьма дурными намерениями.
Карл с трудом поднялся и прошел в кухню.
Он сразу заметил на полу большой газовый баллон, из новых, пластиковых. Такого у него не было, ибо старые добрые баллоны, стоявшие в саду рядом с барбекю, никогда его не подводили. И почему вдруг к контроллеру одного из них подсоединен кусок шланга?
– Откуда все это взялось? – поинтересовался Мёрк.
Он все еще не оправился от ошеломления, а потому не в состоянии был вспомнить имя парня, стоявшего рядом.
– Этих предметов тут не было около двух часов ночи, когда я решил проверить состояние Харди, – ответил тот.
– Харди?
– Да, он сильно отреагировал на вчерашнее лечение. Потливость, головная боль… Хороший знак, что он настолько чувствителен к моей стимуляции. Благодаря ему мы все остались живы.
– Нет, Мика, жизнь нам спас ты, – крикнул с постели больной.
А, точно, вот как его зовут. Мика.
– Объясни-ка, – сказал Карл, бездумно повинуясь инстинкту полицейского.
– Я проведывал Харди каждые два часа со вчерашнего вечера. И рассчитывал продолжать свои наблюдения в течение суток или двух, чтобы точно установить, что с ним происходит. Полчаса назад у меня зазвонил будильник, я проснулся и почувствовал запах газа, что показалось мне довольно странно для подвала, а поднявшись на первый этаж, я чуть не потерял сознание. Я перекрыл баллон, открыл окна, а потом обнаружил, что на плите стоит кастрюля, а из нее валит дым. Заглянув туда, я увидел, что она совершенно сухая, если не считать капли оливкового масла на самом дне, а сверху лежит подгоревший рулон бумажных полотенец. То есть бумага-то и чадила.
