– А печеньиц можно? – Агния Михайловна подошла к дивану с
подносом. – Они без перца, ей-богу! Что-то ты, Наденька, запропала? Я уж сама к
тебе собиралась.
– Ой, не говори! – махнула рукой Надежда Лаврентьевна. – Тут
такая была со мной история, что не дай бог. На моих глазах ужасная трагедия
случилась, так я потом покоя себе найти не могла, каждую ночь только засну –
сразу вскидываюсь, этот удар слышу.
– Какой удар? – рассеянно спросила Александра, снова щупая
ей пульс и с удовлетворением отмечая, что аритмия не возобновляется. Эти
финские таблетки, кинидин дурулес, совершенно волшебное средство! Но позволить
себе купить их могли далеко не все, стоимость исчислялась в долларах. Да
практически и не достать их в Нижнем. Александра случайно раздобыла одну
упаковку и носила ее с собой на самый крайний случай, когда надо было, к
примеру, снять аритмию побыстрее, не дожидаясь «Скорой». Не сказать, чтобы
случай с Надеждой Лаврентьевной был такой уж срочный, однако и правда – пора
уже идти.
– Ну, когда эту девушку машиной ударило, – пояснила Надежда
Лаврентьевна, и Агния передернула полными плечами: какой, мол, ужас! – Я этого
сама не видела, но обернулась – смотрю, она лежит. Главное, этот негодяй даже
не остановился: сбил девчонку и уехал на своем огромном черном автомобиле как
ни в чем не бывало. Я только и успела заметить две последние цифры его номера –
52, а впереди то ли еще одна пятерка, то ли тройка, залепленная снегом.
Слава богу, тут «Скорая» мимо проезжала, ее подобрали – и в
больницу. Я потом домой пришла, начала звонить, как, там, мол, дела у девушки,
которую сбили, а мне говорят: не сбивали никого. Я говорю, ну, на углу Студеной
и улицы Горького, девушка была такая в спортивном костюме, вся серебристая, как
Снегурочка, а мне какая-то хамка отвечает: бабка, ты сдурела, какая Снегурочка,
до Нового года еще два месяца! Ой, что ты, милая?!
– Саша? – опасливо спросила Агния Михайловна, ставя поднос и
подходя к Александре сзади, словно собираясь удержать ее, если она вдруг
вздумает падать. – Ты чего так побелела вдруг, Саша? Вот чай, я тебе налила, а
ну, выпей!
Она стиснула руки, пытаясь унять дрожь в пальцах.
На углу Студеной. Там, где нашли мертвую Карину…
Да нет, этого не может быть, Надежда Лаврентьевна говорит об
аварии, а у Карины отказало сердце.
– Когда это было?
– Да уж дней десять прошло, никак не меньше. Правильно! В
позапрошлую среду, я как раз возвращалась со дня рождения приятельницы. Поздно
вечером.
В позапрошлую среду!
– И как, вы говорите, девушка была одета?
– В серебристый спортивный костюм. Как раз снежок шел, все
вокруг сверкало, и она бежала мне навстречу, тоже вся такая блестящая,
искрящаяся. И вдруг… в одно мгновение!
Надежда Лаврентьевна прижала руку к сердцу.
– Все, забыли об этом, – приказала Александра, опять хватая
старушку за сухонькое запястье. – Успокойтесь. Сами говорите, «Скорая» девушку
подобрала, значит, все в порядке. А теперь, извините, мне и вправду пора. А вы
полежите, сразу не вставайте. Вообще, в такую погоду вам бы лучше по гостям не
разгуливать, а дома отлеживаться. До свидания.
– Саша, погоди! – всплеснула руками Агния Михайловна. – Ты
кассеты мне принесла? Ну, с выступлениями твоей сестры? Опять забыла? А ведь
уже который раз тебя прошу, прошу.
Было такое дело… Но ведь тогда Карина еще была жива! И
нельзя сейчас сказать о ее смерти – тогда сразу двух больных старух придется
отхаживать.
– Забыла, – сквозь зубы выдавила Александра. – Извините. В
следующий раз принесу. Обязательно! Честное слово!
Удалившись достаточно далеко от окон глазастой гадалки,
Александра остановилась на мосточке через «Голубой Дунай», словно бы решила
полюбоваться его грязными берегами.
Конечно, следовало бы еще побыть с Надеждой Лаврентьевной,
послушать сердце и давление померить, но Александра за себя не ручалась:
наверняка начала бы снова расспрашивать про аварию, а это причинило бы вред
больной.
Зря, зря Александра так бурно среагировала. Возможно,
Надежда Лаврентьевна и в самом деле видела Карину: время и место, описание ее
необыкновенного костюма – все это совпадает, но в одном – и в самом главном –
бабулька ошиблась. Карину никто не сбивал, это не могло пройти не замеченным в
«Скорой», а тем более – в судмедэкспертизе. Ведь в заключении о смерти ясно
сказано: инфаркт. Там нет и намека на какие-то механические повреждения. Сама
Александра, правда, этого заключения не видела, однако соседка, рассказавшая об
этом, не оставила бы без внимания такую важную вещь. И окажись хоть малейшее
подозрение на то, что Карина была сбита машиной, началось бы милицейское
расследование. Скорее всего, это случайно совпало по времени: проезжавший мимо
автомобиль и внезапный инфаркт молодой девушки. Однако какая же сволочь этот
водитель – увидел, что девушка упала, но не остановился: умчался прочь на своем
«огромном черном автомобиле», даже не оглянувшись.
Что-то много вокруг Александры крутится в последнее время
«огромных черных автомобилей»: подобный был у ее похитителей, затем у
Ростислава, теперь вот еще один замаячил…
Конечно, есть вероятность, что Надежда Лаврентьевна в
темноте толком не разглядела: автомобиль мог быть синим или бордовым, но ясно:
его водитель как-то причастен к смерти Карины.
Кто-то пробежал мимо, громко бухая по мокрым доскам мостика.
Александра подняла голову – тощенький мальчишка, подросток. Нечто знакомое
почудилось в этом худом, темноглазом лице. Да ведь это тот самый паренек,
который беззастенчиво глазел на нее, когда она упала, наступив на часы, а потом
скрылся, точно испугался. Все-таки профессиональная память не подводит –
увидела один раз, и как срисовала. Только странно, что она не знает этого
паренька. Если он живет здесь, значит, один из ее пациентов. Ну, наверное, не
живет, просто случайно оказался здесь, к другу прибегал. Обернулся, удивленно
глазеет, как она стоит, уставившись на гору мусора, словно на белоснежные
вершины Гималаев…
Александра сделала несколько шагов – и тотчас забыла про
мальчишку, пораженная внезапной догадкой.
Водитель неизвестного автомобиля как-то причастен к смерти
Карины?! Ничего себе! Даже очень причастен! Она-то ломала голову, что
спровоцировало инфаркт сильного, тренированного сердца молодой девушки, бывшей
спортсменки. Пусть у Карины и раньше была предрасположенность к болезни, ладно.
Но чтобы вот так, внезапно… Теперь ясно: страх спровоцировал ее инфаркт,
внезапный страх!
