Господи, как же пуста, холодна и одинока стала ее жизнь,
особенно теперь, после смерти сестры! Раньше Карина своими многочисленными
проблемами заполняла те промежутки свободного времени, которые все же выпадали
иногда у Александры. В это время она могла бы сожалеть о своей пустой и унылой
жизни, а вместо этого сопереживала сестре. Одно или два платья доверят ей
демонстрировать на очередном показе, а если только одно, то почему Ане
достанутся два, неужели только потому, что она худее Карины, господи, эти
проблемы с весом преследуют ее что на помосте, что на подиуме! Девочка из их
школы моделей выходит замуж, и жених запрещает ей заниматься модельным
бизнесом, а у нее большое будущее. Вот будет дура, если пожертвует карьерой
ради мужчины, а может быть, она совсем даже не дура, может быть, любовь
все-таки главнее карьеры? Другая подружка бросила своего парня – он тоже был
моделью – и связалась с каким-то «новым русским», натурально пальцы веером,
ужас какой-то. Ее мальчик то ли запил, то ли начал колоться – завил, словом,
горе веревочкой, да и его бывшая возлюбленная страдает, ведь с ее новым хахалем
вообще не о чем говорить, он только и знает, что таскает ее по кабакам,
похваляясь перед братками, какую классную ляльку заимел. А ведь с тем парнишкой
у нее была така-ая любовь, что все завидовали, и не дура ли она, что променяла
великую страсть на деньги?..
Да, Карина в последнее время все чаще и чаще говорила о
любви, глаза ее при этом нежно мерцали, и Александра смутно чувствовала, что
речи эти вовсе не абстрактны, что у Карины кто-то появился, – и дай бог,
конечно, не всем же вековать вековухами, как Александре! Потом сестра вдруг
погрустнела, Александра решила, что Карина поссорилась с ним, а то, господи
помилуй, может быть, он оказался женат. Карина не посвящала старшую сестру в
подробности своего романа, очевидно – и совершенно справедливо! – полагая, что
та в делах сердечных не советчица. И теперь уже Александра никогда, ни от кого
не узнает, как там обстояли дела на самом деле, кто был тот человек, страдал ли
он, узнав о смерти Карины, а может, не знает об этом до сих пор…
Александра села на «двойку», но даже толкотня в трамвае не
развеяла ее печальных мыслей. Теперь нет Карины, и заполнить пустоты своей
жизни ей решительно нечем. Работой? Но она и так столько работает, что порою ее
просто тошнит. Ходить вечерами по театрам? Но в оперном все уже пересмотрено и
переслушано, не настолько она любит балет и оперу, чтоб ходить на спектакли по
второму разу, а в драматическом ей скучно. Друзей нет. С семьей, вернее, ее
остатками отношения непоправимо испорчены. «Хоть иди да топися в Завитую!» –
как восклицала бабушка, детство которой прошло на какой-то речке, называвшейся
Завитая. Эта речка в памяти Александры стала почти мифологическим понятием.
Нет, правда! Хоть иди да… Наверное, зря Александра так категорично рассталась с
Костей. Все-таки нельзя требовать от человека больше того, что он может дать.
Не позвонить ли ему вечером? Позвонить – дело нехитрое, но… «об чем говорить»?
А если трубку возьмет его мамаша, это вообще караул!
– Остановка «Семашко»! – возвестил водитель, и задумавшаяся
Александра еле успела протолкаться к дверям и выскочить из трамвая.
Впереди, около старинного облупленного каменного забора
районной «Скорой» маячил красный крест, а под крестом стояла небольшая толпа
народу.
«Авария, что ли? – заторопилась Александра. – Удачно выбрано
место!»
Однако это была не авария, а похороны. Гроб как раз выносили
из здания подстанции, оскальзываясь на косом крылечке, загружали в автобус.
Опять похороны! Что-то они становятся привычным событием в
жизни!
Александра скользнула взглядом по лицам вышедших проводить
покойника и отметила, что никто не плачет по нему и вообще как-то не
чувствуется особой печали. Народ рассасывался довольно быстро, и только
небольшая толстенькая бабулька в застиранном халате, наверное, санитарка,
истово крестилась вслед гробу:
– Царство небесное, царство небесное!
– Пошли в дом, баба Катя, – приобнял ее за плечо высокий
парень лет тридцати. Снежок красиво серебрился на его рыжеватых волосах. –
Простудишься.
– Рано еще, Владька, – стряхнула его руку санитарка. –
Постоим, пока катафалк отъедет. Надо ж беднягу хоть кому-то проводить.
– Да, правда что бедняга – ни одного родственника у человека
нет, – остановилась рядом с ними тоненькая девушка в шубке, наброшенной на
халат, и Александра узнала по голосу словоохотливую дежурную. – А кому,
интересно, теперь его машина достанется? И квартира? А, Влад?
– Да уж не нам с тобой, Светик, – рука Влада перелетела на
более молодое плечо, и Александра чистоплотно поджала губы, заметив, как охотно
прильнула к нему девушка.
Нет, это просто… это ужас, что с ней творится! Первый
признак старой девы – нетерпимость к чужой красоте, молодости, а уж
сексуальность во всех ее проявлениях старые девы ненавидят, как монашенки
дьявола! А вот интересно, если бы у Александры хоть раз с кем-нибудь (скажем, с
Костей) произошло это самое, она с таким же отвращением воспринимала бы даже
намек на интим между другими людьми? Ответить на интересный вопрос можно только
эмпирическим путем… и не пора ли ответить на него, наконец?!
Позорница, о чем она думает?! Пришла как бы расследовать
смерть сестры, угодила на похороны, а мысли-то…
– Но ты не переживай! – долетел до нее веселый голос Влада.
– Обязательно найдутся какие-нибудь наследники. Такого просто не может быть,
чтоб у человека не было никаких родственников. Вот возьмем хотя бы мою бывшую
невесту…
– Как это – бывшую? – в один голос спросили Светик и баба
Катя, от удивления замершая с воздетой в крестном знамении рукой. – Когда же
она успела стать бывшей?
– Позавчера, – ответил Влад, безмятежно улыбаясь, однако в
его голосе явственно звучало уныние.
– Поссорились, да? – ахнула Светик, и Александра снова
поджала губы: эта хорошенькая девушка совершенно не умела скрывать свои чувства,
постыдилась бы так откровенно радоваться!
Наверное, баба Катя тоже заметила это и укоризненно
произнесла:
– Ничего, помиритесь. Милые бранятся – только тешатся!
– Ну, не скажите! – покачал головой Влад, зябко кутаясь в
куртку. – Однако, «если к другому уходит невеста, то неизвестно, кому повезло»!
– Как – к другому? – снова ахнули в один голос женщины. – Да
неужто она тебе изменила?!
– Вот именно. И до чего же вульгарно! Натурально как в
анекдоте: приходит муж домой, а у жены в постели…
– В постели?!
