– Большой черный автомобиль, – печально закончил Влад. – И
что потом сделала эта старушка? Побежала звонить в милицию? Рядом с тру… – Он
сердито оскалился. – Черт! Рядом с телом мы никаких старушек не видели.
– У нее аритмия страшнейшая, – чуть слышно прошелестела
Александра, мгновенно ослабев при слове «труп», невзначай сорвавшемся у Влада с
языка. – Я так поняла, от потрясения начался приступ, она стояла под стенкой
дома, а в это время откуда ни возьмись – ваша «скорая». Карину подобрали и
мгновенно увезли.
– Ну, теперь все ясно, – угрюмо кивнул Влад. – Жаль, жаль,
черт возьми, что я не видел этот проклятущий автомобиль! Теперь все ясно.
– Что? Что ясно? Он все-таки сбил ее? Но тогда почему же в
заключении о смерти сказано про инфаркт? – вскрикнула Александра.
– Потому что он ее не сбил! – Влад завладел и другой ее
рукой, сжал крепко и сказал, с жалостью глядя в глаза: – Потому что он не сбил
вашу сестру, понимаете? На теле не было никаких повреждений, кроме
незначительной гематомы на голове, но это от удара при падении. Ни переломов,
ни ран, ни ушибов. Она действительно погибла от внезапного сердечного приступа.
Но, черт меня побери, этот приступ вполне мог быть спровоцирован испугом от
внезапного появления автомобиля!
– И этот гад даже не остановился ей помочь! Господи, да я бы
все отдала, чтобы вернуть Карину, ее родители буквально при смерти. А он… он
даже не остановился!
– Возможно, просто не видел, – пожал плечами Влад.
– А звук удара?
– Он мог послышаться вашей старушке. Или автомобиль задел о
бордюр. Ну мало ли что могло произойти! Одно я знаю совершенно определенно: ее
никто не сбивал. Она упала сама. И если в заключении сказано, что она умерла от
инфаркта, это очень похоже на правду. Риск внезапной смерти, знаете ли…
– Да, – ответила Александра тихо. – Ну, ладно. Значит, вы
его не видели… Тогда в милицию мне идти не с чем. Они мне опять не поверят!
– Почему опять? – вскинул свои черные брови Влад. – Вы что,
уже обращались с этим вопросом в милицию?
– Да нет, – неловко мотнула головой Александра, размышляя,
как бы это половчее освободить свои руки. – Я по другому вопросу обращалась.
Вернее, их вызвали… Ладно, глупости. А шофер? – вдруг вспомнила она. – Вдруг
что-то видел шофер? Можно его увидеть?
– Хоть чуть-чуть бы пораньше, – с сожалением сказал Влад. –
А сейчас он уехал на кладбище. Монахин у нас мужик могучий, его сняли с
дежурства, чтобы гроб нести и все такое. Но я увижусь с ним на поминках Сычова
и, если хотите, спрошу. А потом все сообщу вам.
– А как? – удивилась Александра.
– По телефону позвоню.
– Вы что, знаете мой телефон?
– Пока нет. Но вы мне его скажете.
– 30-39-17, – проговорила Александра, почему-то ужасно
краснея. – А вы запомните?
– Постараюсь, – неуверенно сказал Влад. – Хотя память у меня
на цифры отвратительная. Вдруг забуду? Дежурство, потом поминки, то да се –
очень просто могу забыть! Поэтому давайте для страховки назначим встречу.
Скажем, в восемь тридцать вечера… вы в каком районе живете?
– Около Средного рынка, – пробормотала Александра. –
Недалеко от студии телевидения.
– Отлично! – сказал Влад. – Вот около входа в студию мы и
встретимся в половине девятого.
– Влад! Владик! – раздался с крыльца капризный голосок, и
Александра увидела Светика. – Вызов поступил! Верхние Печеры, дедуля, 75 лет,
потерял сознание, возможно, инсульт! – И Светик сделала большие глаза, увидев,
что Влад держит Александру за руки.
Александра отдернула их, словно обжегшись, но Влад именно в
это мгновение и сам разжал пальцы.
– Рога трубят, – сказал Влад, не трогаясь, впрочем, с места.
– И труба зовет. Тогда до вечера?
– До вечера, – сказала Александра. – Только как же вы
придете? А вдруг вызов?
– Э, нет! – хитро усмехнувшись, покачал головой Влад. – Я
сегодня работаю только до восьми! Мне тут кое-кто должен ночное дежурство, вот
как раз сегодня и будет должок отдавать. Так что вечер у меня свободен. А также
ночь. До встречи!
Махнув на прощание, он убежал в обшарпанное здание подстанции,
а потом, когда Александра вышла в ворота, помахал еще раз – уже из кабины
обогнавшей ее «Скорой помощи».
* * *
Карина прижала руки к груди и успела поймать сползающий
наряд.
Платье! Оно ведь стоит долларов пятьсот, если не больше! Ей
в жизни не расплатиться!
На какое-то мгновение эта жуткая мысль вытеснила все
остальные. Карина беспомощно обернулась, но тотчас забыла и о платье, и обо
всем на свете, увидев довольную ухмылку Петрова.
– Вот и все проблемы, – сказал он. – Поиграли – и довольно.
Мне нравится, когда девчонка выступает, но всему есть предел. Время – деньги.
Протянув руку, он схватил сползающую с Карины ткань и опять
дернул. Снова послышался треск, от которого девушка чуть не лишилась сознания.
– Тощая ты, – сказал, поджав губы. – Ишь, какая тощая!
Лицо его странно исказилось, и на какое-то мгновение
безумной надежды Карине почудилось, что Петров сейчас отшвырнет ее, выгонит, но
вместо этого он рванул ее к себе, облапил и припал к шее влажными губами. Одной
рукой Петров прижимал девушку так, что не дернешься, а другой шарил между ног,
разрывая жесткие кружевные оборки. Изо рта Карины вырвался хриплый вой, но
Петров сдавил ее еще крепче.
– Не могу! – пропыхтел он. – Сейчас… о, о…
Он задергался, еще сильнее сдавливая Карину в объятиях. У
нее пошли круги перед глазами. Вяло подумала, что ей не вырваться, что
задохнется сейчас, и в это мгновение Петров резко толкнул ее вниз, так, что она
упала на колени.
Петров что-то хрипло пролаял, но Карина не слышала: звенело
в ушах. Она простерлась на полу, ловя ртом воздух. С трудом приоткрыла глаза,
увидела нависающую над собой тушу Петрова, который пытался опуститься рядом, но
не мог – живот мешал. Брюки его были расстегнуты. Карина резко отвернулась – и
вдруг увидела совсем близко краешек обоев, чуть отставший от стены. Там, за
обоями, мелькнула деревянная планка, небольшой зазор…
Может быть, это дверь?!
Карина перекатилась, вскочила, ударилась всем телом,
лихорадочно шаря руками по стене, сверху не видя зазора, потеряв надежду на
спасение.
