– А у меня соседей-то практически нет. Дом весь расселен по
причине аварийного состояния. Выехали все, кроме пенсионеров на втором этаже,
которые почему-то непременно решили помереть именно в этих стенах, да меня. Это
квартира не моя: приехав из Екатеринбурга, я снял ее на полгода, а теперь никак
не могу найти того мужика, с которым договор заключал. Растворился в
неизвестности! Конечно, можно плюнуть, да ведь если пропадет что-то из вещей,
начнут потом трепать мое имя, а как-то не хотелось бы.
– Господи! – только и смогла выдохнуть Александра, когда они
вошли в подъезд. Картина запустения, освещенная тусклой лампочкой, висевшей на
перекрученном, облепленном паутиной шнуре, била наповал. Заколоченные
крест-накрест двери на площадке, стены ободраны до штукатурки, ступеньки ходят
ходуном, доски пола визжат и пружинят под ногами, а в углу вдруг что-то
прошуршало, процокало коготочками, заскреблось…
Александра с трудом проглотила истерическое взвизгивание,
сказала сдавленным голосом:
– Господи, да как же вы тут живете, не понимаю!
– Тому есть несколько причин, – пояснил Влад, отпирая
сначала невообразимый амбарный, висячий замок, сделавший бы честь любому музею
истории и быта, а потом два нормальных врезных, очень даже хитроумных, судя по
ключам. – Одна из тех причин – вид, открывающийся из окон. Сейчас темно, не
видно, но утром посмотрите – ахнете. Такой красоты я в жизни не видал. Знаете,
как это великолепно: встанешь, посмотришь с утра на Волгу… Вдобавок квартира внутри
не так уж и плоха. Здесь АГВ, газовое отопление, то есть все время тепло и вода
постоянно горячая, а я, чтоб вы знали, страшенный мерзляк. Ненавижу все эти
коммунальные фокусы с промывкой батарей, труб и прочим! Это пункт второй. А
третий – меня же дома практически не бывает, я работаю почти каждый день, вот
сегодня и завтра – редкие выходные. Я ведь как бы на свадьбу зарабатывал. – Он
хохотнул. – И квартирку эту выбрал исключительно из-за дешевизны, потому что
надеялся скоро перебраться к моей дорогой и любимой.
– Извините, – неловко сказала Александра.
– Да за что же? – весело обернулся Влад, включая свет в
прихожей и оборачиваясь. – Я же говорил: если к другому уходит невеста, то
неизвестно, кому повезло. Если честно, я даже счастлив, что теперь вольная
птица. Ну представляете, каково было бы мне, если б я вас встретил, будучи
связанным?
«Ну вот, началось!»
Александра одеревенела, вспоминая недавнюю сцену в «Ниве».
– Проходите, раздевайтесь.
Черт, ну что за глупость – теперь каждое его слово кажется
исполненным неприличного смысла!
Александра почувствовала, что краснеет, и торопливо
выскользнула из пальто.
– Вот сюда идите. Садитесь, а я чай поставлю. Продрогли?
Кушать хотите? У меня, правда, только пельмени, но зато отличные, прямо как домашние.
Вам понравится, вот увидите.
Он убежал на кухню, а Александра заняла оборонительную
позицию в колченогом кресле и обреченно вздохнула.
Итак, все вернулось к пельменям. Ну не смешно ли?
Исподлобья огляделась. Забавная комната. Чем-то напоминает
апартаменты Агнии Михайловны: такое же замшелое ретро. И, в точности как у
Агнии, единственная современная, дорогая вещь – видеомагнитофон. Наверное, Влад
его привез с собой. Вон и стопка кассет на облупленном подоконнике. Но здесь
удивительно чисто для мужского жилья. Наверное, профессия Влада накладывает
свой отпечаток: врачи, как правило, отчаянные чистюли. А может, к нему кто-то
ходит убираться, соседка, например. На миг что-то ревниво дрогнуло в душе,
когда образ этой соседки – молодой, бойкой, разбитной бабенки, которая так и
норовит прижаться к одинокому парню сдобным боком, – промелькнул в воображении,
но тотчас Александра вспомнила, что соседи Влада – пенсионеры. Однако ей-то
какое до этого дело? Подумаешь, подержал парень за руку – так теперь что,
женись? Но штука в том, что он не только за руку держал, а что впереди – и
вовсе не ведомо.
Неведомо, неведомо… а вот интересно, со всеми ли мужчинами
это происходит одинаково? Судя по любовным романам, – нет, нет, категорически
нет. Судя по поцелуям – тоже. Костя, например, целовался очень быстро,
чмок-чмок, и спешил поскорее прекратить это дело, будто опасался, что вдруг
откуда-то вывалится его маменька, всплеснет пухленькими ручками, а потом
схватится за любящее сердце. Влад… ну, это совсем другое дело. Это приятно.
Чувствуется немалая квалификация. Ему очень нравится этот процесс. Ростислав
вчера очень быстро перешел к продолжению, Александра и не запомнила толком их
первого поцелуя, какое-то полное смятение, головокружение… Ага, пить надо меньше!
Нет, серьезно: как быть с Владом? Если честно, очень
интересно испытать все это еще раз, проверить, набраться опыта… если совсем
честно – затуманить вчерашние воспоминания, может быть, вовсе стереть их,
вышибить из головы! Как говорится, клин клином.
Расхожее выражение показалось в данном случае настолько
подходящим к месту и в то же время непристойным, что Александра, забывшись,
выскочила из кресла и принялась нервно бродить по комнате.
Телевизор, что ли, включить? Взяла пульт. На
видеомагнитофоне лежала довольно-таки затертая коробочка с фильмом «Воздушная
тюрьма». Александра видела этот фильм, он ей очень понравился, и сейчас
захотелось почерпнуть в нем бодрости. К тому же Кейдж такой красавчик, на него
просто приятно лишний раз посмотреть. И ничто лучше хорошего боевика не рассеет
эту перенасыщенную эротикой атмосферу, которая воцарилась вокруг них с Владом!
Нажала на пуск – и с изумлением услышала российский гимн. На
экране лица людей. А, это зрители на трибунах. Встают под звуки гимна. Хорошенькая
девушка с косой исступленно машет флажком, что-то кричит. Наши победили, да?
Хоккей, что ли, какой-нибудь?
– Ой, выключите эту ахинею, ради бога!
Александра нервно нажала на «стоп», обернулась: в дверях
Влад.
– Извините, – криво усмехнулся. – Напугал вас? Это я от
злости. Представляете, взял эту кассету на обменном видеорынке на площади
Ленина. Очень люблю хорошие боевики, «Воздушную тюрьму» – особенно, но включаю
эту кассету – а там вместо Кейджа какой-то идиотский спорт! Такое мошенничество
на этом рынке процветает, просто ужас. Через раз натыкаешься или на откровенный
брак, или на подмену. Что характерно, никто не признается, что лопухнулся: поди
докажи потом, что не ты сам подменил пленку. Я вот тоже как пойду опять туда,
подсуну этот дурацкий спорт какому-нибудь идиоту, как ни в чем не бывало, а сам
снова буду искать «Тюрьму».
