— Кто, Рэй?
— Те, кто в прошлой жизни управлял сиддхами, обычно в подростковом возрасте испытывают нападения со стороны Злых Сущностей Низшего Астрала. Это — месть такая за то, что их использовали. Нет?
Я замерла на месте, вспоминая те страшные годы небывшего детства:
— Всё так и было… Одновременно… И эти низшие, и Голос из Высших Сфер…
Рэй кладет скипетр на место. Подходит к молитвенному барабанчику и раскручивает его.
— А ты помнишь санскрит? — задумчиво спрашивает он.
— Нет, Рэй…
— А пали? Сензар?..
— Они были до санскрита, да?
— Да… В Сензаре, помимо букв, есть криптографический способ письма. Текст пишется знаками и цветом. 12 знаков Зодиака и 7 основных цветов. Каждый имеет 3 оттенка. Они все соответствуют буквам. Сензар был известен всем Посвящённым. Мне кажется, ты должна его знать.
— Я хочу показать тебе мои картины…
Он смотрит их все, а потом берёт в руки картину с Деревом, перевёрнутым вверх ногами, корнями — в Небо.
— Ашвата… — констатирует он.
— Что это?
— Мифическое дерево в Древней Индии. Оно растёт наоборот: ветви его простираются вниз, а корни — вверх. Ветви — символ внешнего мира чувств, нашей видимой Вселенной, Земной Реальности. А корни — символ невидимого мира Духа, мы все имеем происхождение из Небесных Сфер, Иной Реальности. Надо же, ты не помнишь этого на уровне Сознания, но ведь ты нарисовала ЕГО… Ты — сильная, хоть и не всё ещё вспомнила… Молодец…
— Я знала только про дерево Бо. Дерево Познания, под которым 7 лет медитировал Будда. Ещё я начинаю потихоньку вспоминать про Египет. Там пихта считалась священной, её шишки участвовали в религиозных церемониях. Потом она исчезла из страны.
— У каждого народа — своё священное дерево. Деревья тогда были связаны с мистическими силами. А деревом жизни в Египте считался Сикамор. Его сок ценился на вес золота, очень дорого стоил. Поговаривали, он дарит бессмертие…
— Ты искал тогда эликсир жизни?
Он промолчал.
— А ты Кунбум случайно не видела?
— Ты точно видел, я знаю, да?!
— Священное тибетское дерево росло в отгороженном месте в монастыре, где похоронен Цонгкапа. Говорят, оно произросло из его волос. На каждом листочке и на коре — ни разу не повторяющиеся буквы или фразы… Философские…
— Дерево — символ Знания и Мудрости… Ты хотел получить какой-то совет на листочке этого дерева? Только ты… не воспользовался им, да?
Рэй тяжело вздохнул и положил мою картину с Деревом на место.
* * *
У того, кого мы любим, всегда есть власть над нами. Я очень хочу ему помочь. Я хочу, чтобы он жил. Я пытаюсь его вытащить. Из того состояния, в котором он находится.
И я вытаскиваю его. Я знаю, что теперь у него всё будет хорошо. Со спокойным сердцем я уезжаю. На море. С сыном.
* * *
Мне звонит Марина. Я ещё не знаю, что произошло, но понимаю, что что-то очень плохое. Она никогда не позвонила бы мне просто так.
— Грузовик людей в масках… Сначала у Брата. Потом у всех, кто здесь… Смотрят исключительно уставные документы.
Я уже знаю: их не интересуют все эти люди. Им нужен Брат.
* * *
Они входят без стука. Со странной улыбкой смотрят на меня. Я нажимаю на кнопку с заумным словом «дефрагментация». Всё это уже было. Не раз. Но сейчас я почему-то понимаю, что всё — иначе. Не так, как тогда…
Один из них подходит к стеллажу с документами. Второй — ко мне. Протягивает раскрытые на той самой странице учредительные документы и произносит:
— Булочная далеко?
— Смотря откуда… А что? — задумчиво произношу я, прекрасно понимая, почему он показывает мне именно эти страницы. Там — Брат.
— От дома, где ты живёшь…
— Нет, не очень…
Он наклоняется и отчётливо произносит мне на ухо:
— Тогда суши сухари, Алиса.
Они вяло просматривают папки в стеллаже. И совсем не трогают мой компьютер. Их это не интересует. Их вообще ничего не интересует. Даже деньги.
Перед уходом они как-то грустно смотрят на меня. По-человечески. И один из них спрашивает:
— Ты — его родственница?
— Нет… — отвечаю я, тяжело вздохнув.
— Значит, всё — ещё хуже… В данной ситуации тебе было бы лучше оказаться его сестрой… Тогда молись… Молись тому Богу, в которого ты веришь…
* * *
Брат входит и садится напротив. Мы долго молчим. Он курит. Я — тоже… Он ещё не понимает, что сейчас всё — иначе. Не так, как раньше. Я протягиваю ему бумаги.
— Это нереально за три дня… — мрачно произносит он.
— Это нереально вообще, Бо…
Мы снова долго молчим. Он вращает молитвенный барабанчик, который я привезла из Тибета.
— Что они здесь смотрели?
— Ничего… Только устав…
Он смотрит на меня. Мне кажется, он уже начинает что-то понимать.
— Аля… Постарайся подготовить все эти документы… Пожалуйста…
Я киваю. Он уходит.
Я обхватываю голову руками.
Потом заходит Марина. Садится напротив. Мы молчим. Она ещё не понимает, что сейчас всё — иначе. Не так, как раньше.
— Чем я могу тебе помочь?
Я отрицательно качаю головой.
Рэй работает на той же территории, но в самом дальнем корпусе. Он садится рядом. Смотрит на меня молча. Он знает, что на этот раз всё — иначе. Мы долго молчим. Я показываю ему бумаги.
— Сразу по трём..? — удивляется он и тяжело вздыхает.
Я киваю. Мы смотрим друг другу в глаза. И внезапно он произносит то, что я не ожидала услышать ни от него, ни от кого-то ещё сейчас:
— Я прошёл через всё это… Там, когда-то… Только у тебя есть Брат. А у меня никого не было…
— Ты же знаешь, что я — не его Сестра…
— Знаю… Я знаю, как это бывает. Если хочешь, я расскажу тебе, что они сделали со мной…
* * *
С того дня жизнь стала похожа на один бесконечный кошмарный сон. Надо было подготовить тонны различных бумаг. Тонны… Весь пол в моём кабинете завален папками с этими документами. Все сотрудники офиса работают исключительно на них.
С утра до ночи я что-то подписываю. Эти двое приходят снова и снова. Я пишу им официальные просьбы о переносе срока сдачи всей этой ерунды. Брат отвозит документы частями. С каждым разом он становится всё мрачней и мрачнее. Он понимает, что на этот раз всё — иначе.
Он сидит напротив молча. Мы долго молчим. Мы оба всё прекрасно понимаем. Он боится меня. Что я не выдержу всего этого и … Я боюсь его. Что он не выдержит всего этого и…
