— Да, — снова кивнул он, уплетая за обе щёки котлету.
— Мой телефон был включен.
— Был-был… — издевался Рэй.
— Я держала телефон в руке. Он НЕ звонил…
— Звонил или не звонил, какая разница, Алиса, если ТЫ его НЕ слышала…
— Ну допустим, — предположила я. — Я не слышала его ровно семь раз подряд. Но я же не могла тебя НЕ видеть…
Рэй вздохнул и с улыбкой произнёс:
— А ты КУДА смотрела?
И тут я всё поняла. Да-да, Рэй был прав! Я смотрела исключительно своим ЗЕМНЫМ зрением, пытаясь разглядеть его среди обычных прохожих людей, в то время как мой слух был отключен, чтобы не слышать безумного гула выставки и постоянных громких рекламных объявлений. Он прошёл через Иную Реальность, оставаясь невидимым для тех, кто пребывает в Земной.
— Я вижу, ты всё ещё не можешь отпустить своё Прошлое. Забудь, Лис… Никогда уже не будет так, как тогда… Никогда, понимаешь?.. И выброси свой телефон. Я уверяю: ТЕБЕ он УЖЕ ДАВНО НЕ нужен. Он тебе только МЕШАЕТ. Ты же — ПТИЦА. А зачем птицам телефон?
Я — птица, залетевшая в твой сад,
Ты в жизни не встречал подобных раньше,
Пронзающий насквозь глубокий взгляд,
И в пении моём — ни ноты фальши.
Я прилетела ненадолго — на чуть-чуть,
Чтоб спеть тебе о тех далёких странах,
Где побывала я, куда когда-нибудь
Ты попадёшь иль поздно или рано.
Там нет часов, там вечный солнца свет,
У врат златых — два белокрылых стража,
И сколько прожил — на земле — ты лет,
И сколько нажил — на земле — неважно.
Запомни же, чтоб не вернуться вновь:
Ступени лестницы небесной слишком хрупки!
Там проверяют душу на любовь,
Там взвешивают мысли и поступки.
Меня прислали с просьбою о том,
Чтоб донести тебе слова Небесной Стражи:
Любовь — божественна. Впусти её в свой дом,
Когда она придёт к тебе однажды.
* * *
Я допила кофе. У меня оставалось ещё несколько часов этого вечера в городе М.
Город М. — самый настоящий город контрастов. Являясь законодателем мод на протяжении уже многих десятилетий, он притягивает на свои улицы с элитными бутиками известных брендов как крупных олигархов, так и тех, кто пытается их из себя изобразить.
Одновременно на соседних улицах нищие эмигранты из бедных стран торгуют «брендами» оптом по таким ценам, что весь товар, находящийся в их магазине, похоже, стоит гораздо меньше одной маленькой тряпичной сумочки на витрине «за углом».
Когда-то я приезжала сюда с Братом. На выставки. А по вечерам мы гуляли с ним по тем улицам, которые «за углом». Мы заходили в дорогие магазинчики и даже что-то примеряли и, если эти вещи нам нравились, покупали их.
Но меня поразил тот факт, что многие люди готовы не примерять, не выбирать, а сразу же купить то, что стоит в этом бутике дороже всего остального только ради того, чтобы потом, вернувшись домой, рассказать кому-нибудь (и, желательно, при многочисленных свидетелях) о сногсшибательном приобретении, что, как мне кажется, равносильно демонстрации своей собственной глупости. При этом многие умудряются показать публике ещё не оторванный, якобы по недоразумению, ценник.
В тот вечер в моём кошельке не было ничего, кроме «командировочных». Но разве нельзя просто так походить по тем же самым дорогим улицам, полюбоваться витринами элитных магазинов и даже зайти в них, и что-нибудь присмотреть, и примерить, а потом сказать себе, что эта вещь хороша, но где-то есть другая вещь, намного лучше этой, и она ждёт встречи со мной в самом ближайшем будущем?
Но мне почему-то захотелось пойти не в элитные магазины «за углом», а поехать на ту улицу, где мы жили с Братом, когда приезжали сюда.
Я очень хорошо помнила тот небольшой отель, его название и остановку метро, где он находился. Эта улица — одна из самых широких в городе. Там расположено множество магазинов с известными, но не столь элитными брендами, как на улице «за углом». Но магазины меня не интересовали. Мне хотелось попасть на ту улицу. Посмотреть на тот «наш» отель. Почувствовать, что я чувствовала тогда, когда мы были здесь вместе, — абсолютное спокойствие и свободу. А если быть до конца честной, по крайней мере, с самой собой… тот период жизни, когда рядом находился человек, который навсегда останется для меня Братом, был самым счастливым. Вернее, это была целая отдельная жизнь в моей жизни. Как одна из глав в книге. И мне захотелось снова оказаться там.
Я зашла в вагон метро, села на свободное место и закрыла глаза.
* * *
Брат сидел напротив и с любопытством переводил взгляд с меня на окружающих. Потом, когда мы выходили из вагона, он сказал мне, улыбаясь:
— А ты — вылитая местная жительница, Лис. Очень вписываешься в типаж, никогда не скажешь, что ты — иностранка.
Мы прилетели в город М. в день моего рождения. Бо (так я его звала) всегда забывал дату моего рождения и очень смущался, когда в очередной раз выяснялось, что он «опоздал». Обычно все начинали мне звонить и поздравлять, а он никак не мог понять, что происходит. Потом кто-то приходил и дарил мне цветы.
Он почти никогда не отпускал меня от себя, особенно в городе М., придумывая разные предлоги и поводы, чтобы я оказалась рядом. Совсем как ребёнок, который боится заблудиться в тёмном лесу. А в городе, где мы жили, когда он был не со мной, занимаясь какими-то своими делами, о которых я никогда его не спрашивала, он постоянно звонил мне и первым делом всегда произносил:
— А ты… где?
За несколько лет, проведённых вместе, мы научились понимать друг друга без слов. Наверное, даже можно сказать, что между нами образовались какие-то негласные, то есть не оговорённые вслух, правила. Так, например, он знал, что, когда я молчу, это значит, что я с ним не согласна. Но просто не хочу спорить. И врать тоже не хочу. В такие моменты он всегда пытался заставить меня заговорить:
— Лис, ну чего ты молчишь? Ну скажи хоть что-нибудь!
Или, например, когда я отправляла ему какую-нибудь sms-ку, которая даже не требовала ответа, он обязательно перезванивал мне при первой же возможности.
В тот день в городе М. после очередного, раздавшегося в моём телефоне, звонка с поздравлением, догадавшись, наконец-то, какой это был день, он как всегда смущённо извинился и стал перечислять многочисленные варианты своего мне подарка:
— А хочешь, Лис, я подарю тебе самый-самый крутой…
Мне было смешно. По-доброму смешно. Потому что мне совсем не нужно ничего самого-самого крутого в этой жизни. И я произнесла тогда одну роковую фразу, как будто почувствовав, что это — наша последняя с ним поездка в город М., как впрочем, и во все остальные города и страны этого мира:
