— Я был в Иной Реальности.
— И часто ты в ней бываешь?
— Улетаю дня на три… Потом возвращаюсь… Потом — снова… Прости меня… Ну прости… Прости…
Мне кажется, в это мгновение он просил у меня прощения за всё, чего ещё не было.
— Ты — очень красивая… Очень, — произносит он с нежностью и любовью.
— Ты сейчас в Иной Реальности, ведь так?
Кивает.
— Значит, я существую для тебя только в Иной Реальности?
— Да, — признается он.
Я отказываюсь в это верить.
— Прости меня… Пожалуйста, я так сильно тебя…
Он притягивает меня к себе, обнимает, целует… Падает снег… Фонари…
Кто-то хлопает дверью за моей спиной.
— А где ты живёшь? — спрашивает он.
— А ты?
— Там, далеко вверх…
Я — далеко вниз…
— Что ты делаешь завтра? — снова спрашивает он.
— Работаю… А ты?
— Выступаю… Но… если ты приедешь… ко мне… Нет, тебе не понравится то, что ты там увидишь…
Мы вернулись в зал. Медленный танец. Мы танцевали на лестнице. Я смотрела на него и не могла поверить в то, что это — правда. Правда — всё, что я вижу.
Ночью мне стало плохо. Душа была подобием выкручиваемой тряпки. Астральное тело колотило, как в лихорадке. Я не могла заснуть. Я всё видела. Я знала, что происходит, — я держала его. Здесь. Он был Там. Я так и не заснула в ту ночь.
Утром я приехала на работу выжатой, как лимон. Мой коллега подошёл и спросил:
— Ты чем, Алис, ночью-то занималась? На тебе ж лица нет.
— Тащила… Из болота… Бегемота…
— Ну и как, вытащила?
Ему смешно. Я проваливаюсь в сон.
Он исчезал и, периодически появляясь, писал мне что-то. Sms-ками. Письмами. Повторяя одно и то же слово в каждом из них — «Надежда». Я уже ничего ему не отвечала. Я знала, что он пишет мне из Иной Реальности.
Я уехала на две недели. В Бейруте, включив телефон, увидела, что он мне звонил. Потом пришла от него sms-ка: «Привет…»
Я написала, что не хочу больше общаться письменно. И если он хочет, мы можем встретиться, когда я вернусь, и поговорить. Но только в ЗЕМНОЙ Реальности.
Я вернулась, он не писал и не звонил. Прошла почти неделя, когда он написал мне длинное письмо. С просьбой забыть всё, что было, как кошмарный сон, и что в только что наступившем году он очень надеется, что у нас всё будет хорошо. «Надеется»… Я ничего не ответила. Ближе к ночи он позвонил.
— Хочешь, я приеду к тебе прямо сейчас? — спросил он.
— Нет.
— А когда?
— Где ты?
— Где-то далеко-далеко. В лесу. Катаюсь. На лыжах.
— Ты смотрел на часы?
— Ну… возможно, я успею…
— Я вернулась 17-го…
— А разве сегодня не 17-ое?
— Прибавь шесть.
— Я хочу тебя видеть.
— Где ты был эти шесть дней?
— Давай встретимся и поговорим.
— Чего ты хочешь от меня?
— Любви… А разве ты не хочешь ЛЮБВИ?
— Отчего же. ОЧЕНЬ хочу. Любви. Но я хочу, чтобы ОН был ЗДЕСЬ, а не ТАМ.
Он тяжело вздохнул. Мы попрощались.
Через два дня я не поехала на работу. Что-то сказало мне, чтобы я осталась дома в этот день. Проснувшись, сразу же понимаю, что мне нужно срочно включить мобильный телефон. Как только я это сделала, мне пришла sms-ка, что он мне звонил. Дважды. Последний раз — всего минуту назад.
Я набрала его номер.
— Привет… Что-то случилось? — спрашиваю я.
— Приезжай.
Я ехала туда, не знаю куда. К тому, не знаю кому. Ведь я ничего не знала о нём, кроме того, что знали о нём все, и того, что я о нём видела. Но я хотела увидеть всё своими ЗЕМНЫМИ глазами. И если это так…
Я добралась до его станции. Его нет. Проходит пятнадцать минут.
«Я — на улице».
Выхожу на улицу. Мне страшно. Я не знаю, в каком виде я его сейчас увижу. Я не вижу его. Звоню:
— Где ты?
— В машине.
«В машине — значит, трезвый…»
Он выходит из машины и машет мне рукой. Подхожу. Он наклоняется и целует меня. Он — пьяный.
Сажусь в машину. Он везёт меня куда-то. Улыбается, как ребёнок.
— Я так счастлив, что ты приехала!
Мы подъезжаем к старенькому дому. Выходим из машины. Я автоматически поворачиваюсь к его подъезду. Он берёт меня за руку, останавливает и произносит:
— Надо зайти в магазин.
— Зачем? — спрашиваю, уже заранее зная ответ.
— Как зачем? Ты ведь приехала — это такое счастье для меня! Это же — праздник! Надо что-то купить выпить. Что ты пьёшь?
— Я пью коньяк. Только мы не пойдём в магазин, — категорично произношу я. — Праздники могут быть и без этого. Мы не будем сегодня пить. Пойдём.
Мы заходим в подъезд. Идём по лестнице на последний этаж. Я всё это уже видела. Подходим к двери. Он открывает. Я захожу внутрь.
Афиши. Плакаты. Афиши.
Я иду в ванну мыть руки. В ванну, где течёт кран.
Я вхожу в Его комнату. Она — справа. Не разложенный диван. Тумбочка. Полки. Такие же, какие когда-то были у меня. Стол, на котором стоит компьютер. Аппаратура. Картины.
Балкон. Не закрывающееся окно на балконе. Я закрываю глаза. Я не хочу видеть. Видеть везде разбросанные пустые бутылки. Пробки. Стаканы. Чужие окурки и что-то там ещё…
— Я рисую… — как-то смущённо произносит он, доставая покрытый многовековой пылью мольберт, валяющийся где-то в углу на балконе.
Я киваю. Я — тоже.
— Покажи мне свои картины, — спокойно произношу я.
Он показывает те, которые на полках у окна. На них на всех — чёрный город. Чёрные дома. Маленькие слепые окна. Серый туман. Везде. На каждой картине. Это — город, который до боли мне знаком. Это — мой любимый город. Город на Воде.
— Что это за город? — спрашиваю я, уже зная ответ.
— Венеция…
— Ты там был?
— Нет, никогда…
— А почему он — чёрный?
Он пожимает плечами.
Я вспоминаю и рассказываю ему свой сон. Про свои похороны в Венеции. Туман. Острова. Лодка отчаливает от берега. В ней — лодочник и Человек в Чёрном. Я не знаю, кто он…
— Нарисуй мне Венецию, хорошо? — прошу я, зная, что он этого не сделает.
