– Да постарше меня…
– Ну на сколько? На десять, двадцать, сорок?
– Нет, зачем на сорок? Десять-пятнадцать вполне достаточно.
– Брюнет или блондин?
– Не знаю… Скажем так, Он – СВЕТЛОЙ МАСТИ…
– И кто у вас лидер?
– Он, конечно…
– А Он – высокий?
– Да, высокий. Я же – как за Каменной Стеной. Во всех смыслах этого слова.
– Итак, Он – сильнее и умнее тебя, высокий, светлой масти, старше на десять-пятнадцать лет, дружит с Юпитером, и вы с ним постоянно летаете по белу свету, Он – твоя Каменная Стена и тебя любит…
– Безумно любит. Но мне не показывает виду. Чтобы я не расслаблялась. А сам жизни своей без меня не представляет, – смеюсь я. – Он принимает меня такой, какая я есть, без исключений.
– Ох, Алиса, ты вся – одно большое сплошное исключение. Из всех земных правил. Поясни, что ты имела в виду под словом «без исключений».
– Ну… Он знает, что я пишу, например. И Его это не раздражает. Возможно, Он даже как-то помогает мне в продвижении творчества. Ему нравится, как я пишу. Он мной гордится.
– Он ревнует тебя к поклонникам?
– Господи, Саш, да откуда ж у меня поклонники? – смеюсь я.
– Алиса, мы сейчас – на сцене театра. Играем пьесу под названием «Мечта». Отпусти себя! У тебя – море поклонников. Тебя по телевизору показывают.
– По телевизору?!! – я хохочу.
– Ты за границу ездишь выступать. Ты – звезда, Алиса. Смирись уже с этим.
– Какая из меня звезда, Саш? Я просто пишу стихи. С детства. И до недавнего времени писала их в стол. Теперь вот иногда читаю на маленьких литературных вечерах среди таких же «поэтов», как и я сама.
– Так Он ревнует или нет?
– Ну хорошо, конечно, ревнует, Саш! Сидит в арт-кафе каком-нибудь, например. Я – на сцене. А вокруг куча бардов, поэтов и поклонников аплодируют, аплодируют, аплодируют и смотрят на меня…
– Нет, Алиса, так никуда не годится! Они не просто на тебя смотрят. Они тебя… вожделеют!!!
Я заливаюсь хохотом.
– Ладно, я понял. Он ревнует.
– Он ревнует, но «про себя». Не вслух. Я же ЕГО люблю, и мне никакого дела нет до поклонников. Но пусть поревнует, чтобы особо не расслаблялся…
– Хорошо, я понял, Он тобою гордится и ревнует, но тайно. Отлично. А что ещё Его в тебе не должно раздражать?
– Что мне периодически показывают что-то из Иной Реальности. И Он не считает меня сумасшедшей. Он даже сам интересуется тем, что мне Там показывают. Он верит в то, что Иная Реальность есть. Он смотрел в глаза Смерти. Ему интересно, что я могу про Иную Реальность рассказать. И мы с ним говорим на одном языке.
– Стоп, подожди. Тебе же говорили, что он – не Отсюда?
– Саш, мне говорили, что Он – не той же самой крови, что и я. Правда, я не особо знаю, какая кровь во мне… Но не факт, что Он – не Отсюда. Мне говорили, что, возможно, я уеду Отсюда куда-то Туда. Я дом вижу. С камином. Почему-то.
– А ты работаешь?
– Работаю, конечно.
– Алис… Ты же – звезда. Какая ещё у тебя работа?
– Нет, Саш. Звезда – это хобби. А ещё у меня должна быть работа. Я же со скуки в Астрал уйду, если работать не буду. Вариантов два: либо я работаю у Него, либо это – что-то совсем моё, для Души.
– А что это может быть?
– Я вижу, что люди ко мне приходят. Я им помогаю как-то. Я точно что-то им говорю, разговариваю с ними. У меня при этом свободный график. И фри-стайл в одежде.
– А что ещё вы вместе с Ним делаете?
– Развлекаемся. Я терпеть не могу скуки. Это должен быть постоянный всплеск эмоций, понимаешь?
– Да с тобой и так невозможно соскучиться…
– Вот нужно, чтобы Он тоже был очень активным.
– А ещё?
– А ещё Он не должен быть мелочным занудой. Он говорит мало, но по делу.
– Короче, Он – точно не Дева по гороскопу… Ладно, продолжай… Давай, говори-говори, я ретранслирую.
– Куда ретранслируешь?
– В Иную Реальность. Итак, ОН: высокий, светлой масти, старше тебя лет на десять-пятнадцать, сильнее и умнее, лидер, безумно тебя любит, всю-всю-всю, интересуется Иной Реальностью, верит в Неё, ревнует в душе к поклонникам, заглядывает на твои выступления, продвигает тебя, звезду, в плане творчества, ты гастролируешь по миру, Он дружит с Юпитером и закрывает глаза на мелочи, у вас дом с камином, вы часто путешествуете, развлекаетесь – в общем, постоянный фейерверк эмоций. Что ещё, Алиса?
– Он – смелый. Не боится Много Всего Чего…
– Много Всего Чего – это чего?
– Ну… это – то, Много Всего Чего боюсь я.
– Алис, ты ещё чего-то в этой жизни боишься???
– Ну… Пауков, Покойников и Призраков…
– Давай уже договоримся, что Он – ну очень смелый. И закроем эту тему. Какой Он ещё?
– Нежный, заботливый и… страстный…
– А… насколько страстный, Алиса?
– Вот так прямо, чтобы как ВОЛК!!! Уууух!
– Слушай, да у тебя аж глаза загорелись! Я вас боюсь, мадемуазель, отойдите от меня! А так вроде смотришь со стороны – Девочка. А оказывается, Волчица…
– Есть такое дело… Главное, её разбудить… Она периодически где-то там во мне клубочком сворачивается и дремлет… – смеюсь я.
– Ну а ещё?
– Вижу почему-то собаку. Большую. Не знаю почему. Внезапно вдруг увидела…
– Даааа… С тобой точно не соскучишься… И придумывать ничего не нужно – тебе всё показывают… Эх, что ж ты не подсмотришь Там, Алиса, где тебе Его искать?
– Да мне не надо Его искать, Саш. Он сам меня найдёт… – почему-то внезапно и неожиданно для себя самой произношу я, и столь же внезапно меня пронзает чувство леденящего душу страха. Страха чего-то неизбежного. Что вот-вот должно случиться. Совсем как в детстве, в тех призрачных снах, которые однажды стали явью…
* * *
«Душа бушует океаном, на крик срывается опять: «Скажи, в каких ты бродишь странах? В каком краю тебя искать?» Но Тишина – вокруг… лишь только, нечеловеческой красы, здесь Муза всхлипывает горько, и звучно тикают часы…»
Глава 2
Октябрь 1987. Москва
Мы идём с мамой к железнодорожной станции. У нас здесь дача. До переезда остаётся всего пара минут пешком. Я бреду за ней следом. Почему-то не за руку, как обычно. Мы идём молча. И тишина вокруг пугает меня. Я ещё никогда не слышала такой громогласной тишины. Туман окутывает землю не плотной пеленой, а настоящим ватным одеялом. Почти совсем ничего не видно, и кажется, что голые чёрные ветки осенних деревьев, насквозь промокших от беспрерывного дождя, внезапно набрасываются на меня, выскакивая из призрачной завесы, обдавая ледяным душем панического страха… Страха неизбежности… Неизбежности того, что вот-вот должно произойти…
