– Вы опять потеряли оберег, – с этими словами Алвис протянул конту талисман друиды. – Наденьте.
Но Виктория сунула мешочек в карман, страшась новых ощущений.
Все решилось быстро. Найк стал наместником конта в замке Роган и опекуном юного барона. Под присмотром Длани Наместника он принес Киру Алану клятву верности и сразу же приступил к своим обязанностям. Даже штаны не переодел, лишь нацепил на пояс меч. И такое блаженство было у него на лице, когда он гладил простую рукоять короткого широкого меча, такое удовлетворение и благодарность во взгляде, наполненном непролитыми слезами, что Виктория еще раз убедилась в правильности спонтанно принятого решения. Этот будет горой стоять и за конта, и за своих людей. Да и люди смотрели на Найка с уважением и надеждой.
А работы было много. Требовалось рассортировать жителей замка – кого оставить в слугах, кого рассчитать, кого отправить на невольничий рынок. Смертей Виктория больше не хотела. Затем хоронили убитых, считали казну, решали, какой гарнизон должен быть в замке. Когда закончили, солнце село за горы, и наступили густые сумерки.
– Кир Алан, останьтесь ночевать, – предложил наместник, но конт отрицательно покачал головой. Дурное предчувствие никуда не ушло, и Алан стремился как можно быстрее вернуться в Кровь.
С Найком оставалось пятеро опытных воинов, все получили звание сержантов и повышение содержания. Они составят костяк будущего гарнизона. Виктория поняла, что надо садиться писать воинский устав. Из прежнего отряда Найк оставил всего четверых. Конт разрешил набирать воинов из рабов и жителей окрестных деревень. По максимуму. Разрешено пятьдесят? Значит, набрать пятьдесят. По десятку на каждого опытного сержанта. Двое из воинов были женаты, их семьи остались в Крови, и Алан пообещал прислать их на днях с новым управляющим и ревизором. Новое слово вызвало недоумение, но кир Алан не стал ничего объяснять, только загадочно улыбнулся. Искореняющий ходил за контом как привязанный, внимательно прислушиваясь и приглядываясь ко всем нововведениям, но не комментируя, за что Виктория была ему благодарна. Голова невыносимо болела, спорить еще и с ксеном у Виктории не было ни сил, ни желания. Зато Найк схватывал все на лету. Договорились, что, когда он прибудет на прием, Алан покажет полосу препятствий и к тому времени подготовит рекомендации по составу и подготовке гарнизона, а пока бывшему рабу было приказано гонять новобранцев без жалости и сомнений.
С Викторией в Кровь поехали тот высокий старик, который пытался взять вину на себя, и одна из молодых женщин. Женщину порекомендовал Найк, сказал, что лучшей швеи на фронтире не сыскать. А старик оказался интереснейшей личностью, он много в свое время попутешествовал с одним из своих хозяев, знал грамоту, несколько языков и прекрасно рисовал. Роганы были идиотами, держа такого умного и одаренного человека на должности сапожника. Впрочем, как сказал Семон, сапоги он тоже тачал отлично. Виктория же сразу решила, что именно этот высокий старик станет воспитателем Дарена. В людях она разбиралась и заранее предвкушала тот восторг, с которым дети будут слушать рассказы путешественника. Дети и старики всегда найдут общий язык. Да и недолго ему быть рабом. Пока она занималась делами баронства, у нее в голове полностью сформулировался план. Отменять рабство не стоит, это нецелесообразно в данный период, но предложить людям выбор и дать возможность его осуществить Виктория собиралась.
Ехали быстро, прислушиваясь к каждому шороху. Света неполной луны вполне хватало, чтобы кони могли разобрать дорогу, но все равно женщина вздохнула с облегчением, увидев стены Крови. Их заметили издали, раздался крик часового, отозвавшийся в голове тихим болезненным шелестом:
– Вижу отряд! Конт! Конт вернулся!
Ворота распахнулись, и они, не замедляя шага, влетели во двор, где их уже ждали. Рабы подхватили лошадей, к конту бросился Рэй, помогая сползти с коня. Он внимательно осмотрел воспитанника, но ничего не сказал. Алан сразу насторожился.
– Рэй, что случилось?
– Да ничего такого, с чем бы мы не могли справиться, – махнул рукой капитан. – Игуши пытались прорваться через верх с вашей скалы, да нарвались на моих парней. Они там как раз сторожку ставили. – Он довольно оскалился. – Всех положили, ни один козопас не ушел. У нас один легкораненый. Вовремя вы с этой веревкой придумали, – с уважением добавил он. – Только вниз со скалы спускаться люди забоялись. В обход пошли. Три рыски добирались.
– Ничего, я научу, – улыбнулся конт. – Значит, игуши решили нас пощипать?
– Люди Черного Ястреба, – кивнул Рэй. – Странно, что полезли, у них сейчас период восхваления духов предков, а в это время горцам проливать кровь запрещено. Они сами даже живность не режут.
– Надо было взять одного живьем, – недовольно буркнул конт.
– Взяли, – спокойно сообщил Рэй, обтирая о штаны морковку. – Сказал, завтра на рассвете будут ждать от нас человека под Сонным деревом. Сказал, Черный Ястреб хочет говорить о судьбе вашего брата. Больше ничего не сказал. Неожиданно помер.
– Брата? – Алан не сразу понял, о ком речь.
– Какой-то ур-род проболтался, – хмуро кивнул капитан. – Нанни сказала, вы знаете. Еще я знаю и Райка. Плохо, что они знают.
Плохо. Одно дело торговаться за слугу, а другое – за бастарда конта.
– А может, ну его? Рисковать за-ради….
– Рэй, никогда не сомневайся во мне! Слышишь, никогда! – Валлид сжал кулаки.
«Правильно. Десант своих не бросает», – шепнул внутренний голос, но она сделала вид, что не слышит его. Раздвоение личности пугало Викторию Викторовну больше встречи с игушами.
Глава 11
Так и повелось со времен тех давних.
Днем молитвы Ирию Создателю возносятся – открыто и честно, с истинной душевной верой.
А ночь принадлежит Вадию Злокозненному, творящему дела свои непотребные под покровом тьмы.
XI Песнь Жития
Из тени дверного проема выбежал Ольт с факелом в руке, он остановился, дожидаясь идущих следом Литину и Дарена. Виктория видела, как Ольт в нетерпении переминался с ноги на ногу, желая подбежать к спешивающимся воинам, чтобы первому узнать новости, но ему приходилось сдерживаться, подстраиваясь под неспешный величавый шаг кирены. Мерцающий огонь давал немного света, и в причудливых тенях казалось, что Литина в широком свободном платье плавно, медленно передвигается по воздуху.
– С возвращением, кир Алан. – В грудном голосе контессы проскользнула нотка облегчения. – Мы волновались.
– Добрый вечер… кир Алан, – чуть запнувшись, громко произнес Дар и тотчас опустил глаза.
– Добрый вечер, кирена Литина, добрый вечер, кир Дарен, – склонил голову конт. Как бы Виктории ни хотелось сгрести в охапку обоих мальчишек, а приходилось соблюдать этикет. – Вы отужинаете со мной?
– Мы уже ели, но я велю накрыть для вас ужин в столовой, – улыбнулась кирена.
