Как только официантка поставила перед Тоддом тарелку, он схватил свой гамбургер и впился в него зубами.
– Я и не подозревал, какой, оказывается, я голодный, – сказал он с виноватой улыбкой.
Элизабет, наклонив голову, потягивала через соломинку ванильный коктейль, когда услышала громкое хлопанье парадной двери. Подняв глаза, она увидела, что в кафе ленивым шагом вошла Бетси Мартин, сестра Трисии, в сопровождении одного из сомнительных парней, с которыми она обычно проводила время.
Тодд тоже посмотрел на вошедших.
– Бетси Мартин! Что ей здесь делать? Я думал, она околачивается у Келли, – сказал Тодд, имея в виду захудалое и пользующееся дурной славой придорожное кафе, посещать которое считалось в Ласковой Долине дурным тоном.
Элизабет покачала головой. Она услышала, как приятель Бетси, громкий голос которого перекрывал гул голосов в ресторане, развязно произнес:
– Как это – нет свободных кабинок?
Тут же в разговор ввязалась и Бетси:
– Может, нужно делать предварительный заказ? В такой-то забегаловке?
– Сожалею, но вам придется дождаться своей очереди, как это делают все остальные, – сказал метрдотель, стараясь их утихомирить.
Но дружок Бетси вел себя все более и более агрессивно.
– Боже мой, Тодд, – прошептала Элизабет. – Кажется, он пьян.
– Похоже, что и сама Бетси здорово набралась, – заметил Тодд.
Элизабет затаила дыхание в ожидании дальнейшего развития событий. Она почувствовала большое облегчение, увидев, что Бетси и ее приятель протопали к выходу, громко хлопнув за собой дверью.
Теперь можно было вздохнуть посвободнее.
– Это такое несчастье. Ведь Трисия – очень милая девушка, – сказала Элизабет, с грустью подумав о возлюбленной своего брата, – а Бетси…
– Бэтси – просто дрянь!
– Ох, Тодд! – произнесла Элизабет прерывающимся голосом. – Такой стыд!
– Послушай! – Тодд попытался развеять охватившую Элизабет грусть. – Ты не поверишь, но я бы съел еще один гамбургер. А ты не хочешь?
Элизабет отрицательно покачала головой. Тогда Тодд, скомкав свою салфетку, бросил ее на недавно освободившийся стол, целясь в кофейную чашку. Салфетка на секунду задержалась на кромке чашки и упала внутрь.
– Есть! – воскликнул он, фыркнув от смеха. – Очко в мою пользу.
Элизабет засмеялась.
– Два очка, – поправила она. – Тодд, тебе говорили, что из тебя выйдет баскетболист высшего класса?
– Да, очень многие. Но они еще ничего не видели! Подожди до понедельника, когда мы выиграем чемпионат.
И он подмигнул ей.
Видя Тодда в таком прекрасном настроении, Элизабет решила, что пришло время сказать ему про свидание с Николасом. Но подойти к этому надо будет постепенно – нельзя же выпалить это разом. Мало кто любит неприятные сюрпризы, а Тодд – меньше всего.
Вертя в руках вилку, Элизабет сказала, как бы невзначай:
– Вчера в школе я встретилась с Региной Морроу. Она такая славная.
– Она – да, – сказал Тодд. – Но я бы не сказал этого о ее братце.
– Николас тоже хороший, – запротестовала Лиз.
– Я так не считаю, – резко ответил Тодд. Сделав глоток коктейля, добавил: – Но зачем заводить о нем речь, Лиз? Зачем портить такой чудесный вечер?
– Ты прав – незачем, – сказала Элизабет.
Она снова стала вертеть в руках вилку. Сейчас она уже никак не могла сказать Тодду о Николасе! Так что ей оставалось только позаботиться о том, чтобы он каким-нибудь образом не узнал об их встрече.
– Как вы будете отмечать завтра мамин день рождения, Тодд? – спросила она, когда они встали из-за стола.
Тодд поискал в кармане мелочь для чаевых.
– Отправимся кое-куда всей семьей.
Элизабет надеялась, что Тодд расскажет об этом поподробнее, но не захотела допытываться, чтобы не вызвать у него подозрений. Да и к тому же, если он проведет весь день со своими родителями, она может быть спокойна, ведь так?
«Конечно», – сказала сама себе Элизабет.
Вслух же произнесла:
– Поздравь ее от меня, ладно, Тодд?
– Обязательно.
Они вышли из ресторана и прошли к стоянке. Когда они сели в машину, Тодд обхватил ее рукой и прижал к себе. Домой ехали молча.
У двери ее дома Тодд и Элизабет обнялись снова. Он поцеловал ее, и в его объятиях она таяла от счастья.
– Завтра я не смогу освободиться, – сказал он извиняющимся тоном. – Наверное, у меня даже не будет возможности тебе позвонить. Но ты ведь понимаешь, правда?
– Конечно, – ответила Элизабет, опять сливаясь с ним в поцелуе, еще более горячем.
Тодд уехал, и она, помахав ему вслед, поднялась к себе в комнату.
«Ну теперь-то о чем беспокоиться?» – спросила она себя.
Раздеваясь, Элизабет вспомнила, что говорил в этот вечер Тодд, и на ее губах появилась счастливая улыбка.
«Может быть, у меня тоже полоса удач? – подумала она. – Может быть, все пройдет так, как я надеюсь?..»
Почему – может быть? Иначе и быть не должно!
Глава 8
День в воскресенье выдался чудесный – именно такими днями и славилась Ласковая Долина. Высоко светило солнце, воздух был прохладен.
Ласковый ветерок гнал по небу белые пушистые облачка.
Элизабет соскользнула с кровати и выглянула в окно.
– Пока все хорошо, – прошептала она. – Но что принесет с собой сегодняшний день?
Она пошла вниз и позавтракала блинами с кленовым сиропом. Потом закончила уроки и стала бесцельно слоняться по дому, все еще не в состоянии отделаться от тревоги по поводу предстоящего ей свидания.
Ближе к вечеру она пошла наверх, чтобы принять душ и одеться. Стоя под покалывающей кожу струей, она поблагодарила свою счастливую звезду за то, что Джессика гостила у своей лучшей подруги Кары Уокер. Если сестры не будет дома, Элизабет не придется придумывать предлог для своей сегодняшней вечерней отлучки.
Элизабет вернулась к себе в комнату, вытираясь большим мягким полотенцем. Частично одевшись, она села перед туалетным столиком и принялась наносить косметику. Немножко теней для глаз, чуть-чуть румян и блеска для губ – все в мягких, пастельных тонах. Затем она подушилась своими любимыми духами.
Теперь настало время одеваться. Элизабет остановилась на платье из натурального шелка цвета янтарно-желтого меда – как и ее волосы. Платье было очень простого фасона, но изящные туфельки в тон, позолоченный поясок и браслет придавали ему элегантность. Кроме браслета, часов и кулона, подаренного ей родителями на шестнадцатилетие (у Джессики был такой же), на ней не было никаких украшений.
