– Ика! Ты же понимаешь, как важно найти меня! Не тяни с этим и не останавливайся! Я итак долго жду… – растянутый речитатив днесь прозвучал, песенным мотивом, сопровождаемые плавными, короткими, низкими звуками музыкального инструмента, каковой в древности лужичане называли кувиклы.
– Ика! – враз послышался говор Болорева Пелгома, точно только сейчас подключившегося к ее мозгу. – Девуня, надо успокоиться, и обождать меня. Если ты не подчинишься, нам придется создать возле тебя электрическое поле, управление идет с «Вереса» посему разрушить его не удастся.
– Ика! Найди меня! – гипнотически прозвучало в мозгу девушки, теперь погашая всякие сторонние звуки, не только голос ментора, дребезжание млин, но и песенность кувикл.
Искра немедля закрыла глаза, потушив ноне видимость изображения лица Болорева Пелгом, и едва виднеющихся позади него стволов пихты, и наполнив зрительное пространство округ себя тьмой, будто окутавшей со всех сторон саму поверхность бугра, деревья и висящие в небосводе четыре млины. Яркими четырьмя пятнами нежданно вспыхнули млины в царящей тьме, живописав не только собственные серебристо-прозрачные, плоские, дискообразные корпуса в диаметре равные двум вершкам, но и проступили их внутренности в виде собранных тончайших сетчатых окружностей электронных схем, нанизанных друг на друга. Те самые световые лучи Ягницы, что досель чрез отверстие в радужной оболочке глаз Исы проникли в зрачок, махом отразились от его черной в белую крапинку поверхности и зримо для последней ударили в центры четырех млин.
Искра Тревзор А5С тяжко вздрогнула, когда серебристо-прозрачные пятна пред сомкнутыми очами сошлись в единую пежину, а посем ярко вспыхнув, мгновенно впитались в черное полотно. Девушка открыла очи, и яркость звезды Ягницы на доли времени обожгла сами радужки и похоже зрачки, отчего она поспешно прикрыла лицо ладонями. Вновь гулко каркнул привычное свое кро-кро дотоль притихший в ветвях пихты ворон, сим выводя из усталого оцепенения. Ибо обесточивать устройства, взламывать электронные схемы, или как сейчас сжигать их, было более сложным занятием, чем, к примеру, усыплять человека. И на данные действия человек тратил много больше собственных сил.
– Неизменно после таковых манипуляций, девуня, – говорил также с постоянной неизменностью ментор, и верхняя его губа слегка приподнимаясь, гасила контур четко выраженной на ней галочки. – Необходимо отдохнуть. Достаточным будет шесть-семь частей, но все же желательно около четверти часа.
Глава восьмая
Старший эдвайзор медленно поднялась на ноги, сейчас в отсутствии ментора и покоящихся на земле четырех млин, легохонько дымящихся, соизмеряя как ничтожно время, отведенное на ее уход. Все еще слегка покачиваясь, она обошла камень, каковой досель исполнял роль стула, и более не оглядываясь назад, лишь иногда озираясь, направилась вверх, по пути продолжая спотыкаться, оступаться, хвататься за тонкие ветви кустарников, угловатые стыки каменьев. По мере подъема дыхание Исы становилось более тугим, вроде легкие переполнялись водой, вязкой, склеивающей их поверхность. Головокружение и слабость приводили к тому, что девушка почасту замирала обок сосенок, к вершине сменивших пихты и ели, растущих все больше отдельно стоящими. Их коряво-изогнутые, кряжистые стволы, наглядно указывали на то, что ветры в этой местности не редкость. И если ниже по склону, в лесном массиве, он практически не ощущался, стоило Ике выйти на обезлесенное пространство, как его порывистое движение мощно ударило в правый бок, и чуть было не свалило с ног. Теперь его стремительность отдавалась в правом ухе, и окончательно сбивало дыхание.
Девушка застопорила свой ход подле одиноко растущей, низенькой сосны и вовсе с извилистым стволом, покрытым шелушащейся корой, чьи разрозненные ветви поднимались с под самых корней, а зеленая игольчатая хвоя покрывала ветви не плотными пучками. Ухватившись за враз закачавшуюся ветвь, Иса склонив голову, и вовсе задышала рывками, точно ей не хватало воздуха. Подумав, что все же стоило передохнуть, ибо тяжесть и торопливость хода забрали у нее последние силы. Ведь, коль говорить откровенно, старший эдвайзор никогда так долго не ходила, ее здоровье постоянно перепроверяли, за ней наблюдали, абы обязательно продлить саму жизнь, над ней тряслись в прямом и переносном смысле. И днесь пройденное и выполненное, верно, соответствовало десятидневным натугам на Сверь, да и потом припомнились общие данные о планете Згинка-3 из коих выходило, что уже в среднегорье (подъем от отметки уровня моря от одной версты до трех) в организме лужичанина даже в условиях покоя появлялись изменения, вызванные кислородной недостаточностью. Желтые люди Згинки-3, как явствовало из пояснений, имели большое количество красных телец в крови, а также сердце большего объема и были приспособлены для проживания в данной местности. Очевидно, сейчас Искре могли помочь лекарства, внедренные подле «вехи» в фликтеку, али лежащие в медицинском блоке сидора. Но девушка боялась задерживаться в поисках лекарства, абы по не знанию их как таковых, сейчас это стал бы самый настоящий поиск. Еще немного постояв, Иса сызнова ступила вперед, впрочем, вже после третьего шага, толи от порыва ветра, толи от слабости ее мотнуло вбок, на смену головокружению пришла острая боль, шум в ушах, и сердцебиение. А в легких снижение количества кислорода в альвеолах привело к резкому удушью, так что махом пред глазами завертелись пунцовые, фиолетовые, красные круги. Казалось, легкие днесь превратились в вязко-студенистую субстанцию, не способную нормально работать, а частота сердечных сокращений увеличилась настолько, что запульсировали сосуды в шее и на запястьях. Ика сомкнула веки, на миг сдержав само дыхание, стараясь нормализовать процесс выдоха углекислого газа, по причине большего расхода коего и стала испытывать гипоксию, воздействуя мозгом не только на легкие и расположенные в них альвеолы (где происходил обмен между кровью и вдыхаемым воздухом), но и обобщенно на весь организм. Указанием свыше нормализуя сердцебиение, головокружение, ориентацию в пространстве, и единожды указывая почкам стимулировать создание доли эритроцитов в костном мозге, а значит и крови, этим хотя и увеличивая нагрузку на сердце, одначе в данный момент, снимая последствия болезни.
Искра простояла в таком окаменевшем состоянии не более двух частей времени, а открыв глаза, увидела перед собой вершину, увенчанную по всей продолжительной длине скальными выходами. Впечатление, огромной высоты наполнило все тело девушки, сделав его в сравнение с этим краем таковым хрупким, маленьким. Торопко оглянувшись, она разглядела, позади, круто спускающийся бугор, прикрытый сверху полотнищем крон, узкую долину и тонкую ветку реки, вытекающую из, словно отполированного вытянуто-округлого озера. Весьма четко блеснул на горизонте оставленный блик от движущегося млина, и Ика не мешкая поспешила вверх, испугавшись, что летающий аппарат может вновь ее найти.
Лежащий пред ней каменистый склон теперь окончательно лишился деревьев, и даже кустарника. Подъем становился все более отвесным, а земля, сокрытая под каменными уступами, если где еще и мерещилась так по большей степени, представляя собой мелкий каменный отсев. Завершающуюся грань горного кряжа покрывали каменные пирамиды, сплошь состоящие из наслоенного гранитного останца высотой три-десять саженей, образованных путем выветривания. Весьма трещиноватые, местами меж коими просматривались мощные проходы вызванные разломами, и отслоением камней. В один из таких разломов Ика и поспешила, да придерживаясь за остаточные каменные выступы, миновала эту природную стену. Теперь она оказалась на другой стороне бугра, покрытого лесным массивом почитай до самого верха, подножие которого переходило в просторную долину, расстилающуюся в западном направление и там увитую сетью речушек да небольших холмистых взгорьев. С востока же ограниченную не менее высокой грядой в основании стыка и вовсе смотрящейся мощно-каменистой горной вершиной, где-то на горизонте изгибающей свои склоны в северо-западном направлении.
