Седми меж тем все поколь вглядывался в небеса, а там призывней и ярче стала мерцать искорка света. Она нежданно и вовсе как-то нахохлилась, и мгновение погодя с нее вроде как вылезла тончайшая, ажурная нить лучисто-смаглого цвета… Еще чуть-чуть времени… времени в котором Владелина ощутила опустошающую тоску по очам отца, с каковым наверно уже и нет надежды свидится, и само волоконце и сияние исчезли, словно поглощенные голубизной небосвода, и в нем вновь проступив четче поплыли дотоль поблекшие густоватые, плотные облака. Вмале перьевистый туман покинул очи девочки и, она, наконец, совладала с собой и своим ослаблено трепыхающимся телом. Вздев руку, отроковица утерла кровь с губы тыльной стороной ладони, поколь продолжая пристально всматриваться в то, что ее так тревожило все эти лета… в постепенно уменьшающуюся в размахе крупинку света.
– Что ты тут делаешь Владелина? – прозвучал сердитый голос Седми, а может не сердитый, но однозначно напитанный недовольством.
Юница порывисто перевела взор с неба и воззрилась на Бога, каковой не менее властно смотрел на нее своими мышастыми очами.
– Я… – едва выдавила из себя девочка и надрывно задышала так, словно воздух перестал поступать ей в легкие, а мелкий бусенец пота обильно укрыл нос и подносовую ямку на лице. – Я хотел бы увидеть Бога… Бога, – помедлив дополнила она. – Зиждителя Воителя.
– Похвально, – протянул раскатисто Седми. – Хорошее желание зреть Бога. Да только не всегда надобно следовать своим мечтаниям Владелина. Ступать нарушая установленные устои, ибо порой исполнения мечтаний оборачиваются против того, кто так вожделел их свершениям.
Юница слушала Бога со всем вниманием, ей казалось он читает ее мысли… Владе это не просто показалось, она это ощутила. Вроде впившийся взором ей в лоб Седми старался вытянуть оттуда, что-то вельми для нее ценное… отчего внезапно возникло желание закричать, запретить ему так грубо с ней поступать. Одначе, девочка себя пересилила, она лишь резко дернула головой, чем, видимо, и разомкнула связь меж собой и Богом, и, сквозистая россыпь огня, обнимающая ее со всех сторон, стремительно притулившись к коже, обожгла своим жаром и захрустела сухими волосами. Впрочем, с тем и черты лица Зиждителя заметно взволновались, а во взоре пролетело едва уловимое изумление, будто он стал свидетелем чего-то вельми не однозначного.
– Моя мечта совсем иная… не та, чтоб узреть Бога Воителя, – нежданно само собой прорезался голос и смелость у Влады. – Мечта моя иная.
– Какая? – совсем тихо, как почудилось отроковице промелькнул вопрос, посланный, судя по всему, лишь ей одной, а волосы на голове теперь и вовсе затрещали, как ломаемые ветви дерева. Околот девочки запестрили ярким светом мельчайшие раскаленные частицы огня, желающие проникнуть вглубь ее естества.
– Мечтаю увидеть Похвыстовские горы, – Влада почитай и не говорила, а только выдыхала, единожды ощущая, что уста ее не шевелятся, и присущее голове томление стало отзываться отрывисто-плюхающей болью во лбу. – Горы… узнать, что есть горы и как живут энжеи… Мечтаю увидеть тот край земли, что сокрыт за плотными стенами деревьев… Тот мир. Каков он и какими травами, цветами украшен?!
Зиждитель медлил с ответом, но стоящая совсем недалече от него юница не столько увидела, сколько ощутила, как внезапно, досель раскалившееся подле нее пространство, постепенно остыло. Стремительно прохладный ветерок встрепал кудри Влады, дохнул ей в лицо своей свежестью и снял болезненное томление во лбу, кое сызнова желало излиться юшкой из носа. А кожа лица Седми заблистала красными, ярко вспыхивающими искорками, взгляд его внезапно стал добродушнее и Владелина разглядела, что очи Бога сменили цвет с темно-мышастого почитай на голубо-серый с синими брызгами по окоему. Еще немного и он, пожалуй что, улыбнулся, и, хотя губы его прикрытые пшеничными волосками усов никак себя не проявили, однако девочка безошибочно распознала, что Бог в отношении к ней сменил свое мнение с неприязненного на добродушное.
– Воитель к тебе не выйдет Владелина, – ответил он маленько погодя, сказывая своим высоким, звонким тенором каковой явственно прозвучал над капищем, лестницей и площадью. – Но меня порадовало, что твоя просьба… вернее мечтание связано с желанием познания этого мира. И тогда молви мне, как может быть связано твое мечтание и Воитель.
Днесь Влада не сомневалась, Рас уже все ведал, и про невысказанную просьбу. И про ее трепетное желание узреть, как ей чудилось какой-то новый, небывалый мир, обаче требовал ответа и посему не желая проявить не уважения, торопливо откликнулась;
– Я хотел попросить Зиждителя Воителя разрешить мне вместе с кузнецами или ювелирами посетить Похвыстовские горы, и коли можно поселение энжеев.
– И что ж тебе не боязно узреть тех, кто когда-то из их племени напал на тебя, и чуть было не отнял жизнь? – с явным интересом вопросил Бог.
– Боязно? Нет! совсем не боязно! Да и Златовлас сказывал, что они хорошие… не такие как тот, что напал на нас, – бойко молвила Влада и подалась вперед всем корпусом желая стать ближе к нежданно соблаговолившему с ней потолковать Зиждителю… желая коснуться его подсвеченной изнутри золотым сиянием кожи.
– Замечательно! – еще, кажется, пронзительней дыхнул Седми и легонько качнул головой так, что на ней малой зябью шевельнулись пшеничные волосы. – Ты положительно начинаешь мне нравится, Владелина. Не мудрено, что Воитель, Бог всех ратников, так к тебе благоволит. Я всегда симпатизировал пытливым человеческим умам, людям любознательным и любопытным… а посему сохраню в себе твое стремление к познанию всего нового. – Рас наново выдохнул из своей молочной кожи россыпь искр и уже отвечая на просьбу девочки изрек, – а по поводу твоего мечтания. Думаю, что в нем, как ты верно молвила, нет ничего постыдного, а потому ежели Огнь не будет против тебе удастся побывать в поселение энжеев в Выжгарте.
– Эх! – незамедлительно протянула Владелина, и уже было живописавшаяся улыбка на ее устах, стремглав их покинула. Она отрицательно качнула головой и чуть слышно протянула, – Бог Огнь, несомненно, будет против. Я просто уверена, он не позволит, – и сызнова томно выдохнула.
– Ну, быть может твоя уверенность, как и порой мечтания ошибочны, – весьма тихо произнес Седми и медлительно развернувшись, вступил в густые испарения преграждающие вход в капище. И, тотчас, по их голубовато-серебристому полотну проскочили в разных направлениях единожды вспыхнувшие рыже-рдяные искорки зачинающегося огня.
Рас вмале пропал в том клубящемся паре, а юница осталась неприкаянно стоять на нижней ступеньке лестницы, не зная то ли ждать решения Богов, то ли как можно скорей отсюда убраться.
– Владу, – пробудившись, сказал, все поколь полусогнутый Двужил. – Пойдем. Зиждители примут решение и сообщат тебе о нем.
– Эх! Двужил, – повертавшись к своему учителю, дернувшимся голосом откликнулась отроковица. – Я просто уверена… уверена, Бог Огнь будет против, а значит…
Да только гомозуль не дал договорить юнице, и, протянув к ней навстречу хоть и короткую, но весьма мышцастую руку, добавил:
