– Да… да, Отец, договорись, чтобы Небо присматривал за Темряем и его буйными творениями, – вставил в толкования Першего Стынь и сызнова загреготал.
Обаче, в этот раз оставшись со своим смехом в меньшинстве, потому как Темряй никак на ту реплику не отозвался, а Вежды и Мор явственно сделали вид, что того не услышали.
– Все будет хорошо, Отец, не тревожься, – произнес Темряй, вельми как-то густо стараясь, по-видимому, сбить смех младшего брата. – Я справлюсь и с Галактикой, и с буйными своими творениями.
Теперь Бог перевел взор на Стыня и широко улыбнулся так, что сияние кожи его слегка подзолотило черные волоски усов и короткой бороды, кончики которой прихваченные черными камушками агата, ярко блеснули. Темряй тем взглядом, судя по всему, передал, что-то вельми занимательное Стыню, оно как последний, словно поперхнувшись, разком прекратил смеяться.
– Ты еще очень молод… И я впервые оставлю тебя без пригляду, потому несколько волнуюсь, – в голосе Першего чувствовалась не только забота, но и та самая тревога, которою он не только испытывал, но и озвучил. Девочка ощутив просквозившее волнение и сама того не осознавая затрепетала всем телом. – Что ты, Владочка?
Старший Димург моментально переключил внимание с сына на юницу, и провел ладонью по голове и пышной косе Влады, успокаивая ее тем движением.
– Все хорошо, – отозвалась отроковица, и слегка отстранившись от Бога, оглядела весь зал с зеркальными стенами, в каковых малозаметными очертаниями отражались Зиждители, да самих Димургов, тотчас с нежностью во взоре уставившихся на нее.
– Хочешь пройтись? – поспрашал Перший, вероятно ощущая али угадывая любое ее желание даже неосознанное.
– А можно? – поинтересовалась Владелина, чувствуя внутри непреодолимое желание подойти ко всем членам печищи Димургов и дотронуться до их такой необычной черной с золотым отливом кожи.
Перший бережно подхватил девочку подмышки, и, спустив с колен, поставил на ноги на пол, много нежнее отметив:
– Конечно, можно… Все, что ты пожелаешь, моя любезная.
Влада еще немного нерешительно стояла подле стула Бога, а когда он вновь приголубил ее волосы дланью, неспешно направилась прямо к зеркальным стенам, намереваясь их осмотреть вблизи.
– Так малецыки… Теперь давайте распределим Галактики, – продолжил прерванный разговор со своими сынами Перший. – Голубоватая Вьялица, Татания и поколь Уветливый Сувой останутся на попечении Вежды. Весея и Сухменное Угорье в управлении Мора. Чидега, Серебряный Льга, Быстроток под моим приглядом. Иноредь заглядываем в Северный Венец, Багряную Зимцерлу и Дымчатый Тавр, – при этих словах по спине Влады пробежала зябь волнения, и припомнилось Галактика схожая с веретенообразным телом, почасту возникающая в ее снах и мыслях. – Вежды в Уветливом Сувое ничего делать не надобно… только присматривать… Это Галактика нашего милого Темряя ему и решать в ней все. Но, это малецык, – Бог явственно обращался к сыну, выводя теми словами его из задумчивости. – Лишь тогда будет, когда ты сумеешь справиться в Млечном Пути.
– Отец, может я пригляжу за Уветливым Сувоем? – пробасил Стынь и легохонько качнул головой.
Оттого резкого движения взыграло переливами света широкое ожерелье из аметиста и лавандового жемчуга с серебряными вставками на его груди. Влада узрев таковое яркое сияние в зеркалах пред собой и, единожды со всех сторон, разом остановилась, так и не дойдя до стены, и обернулась, зыркнув на сидящего как раз супротив нее Бога.
– Нет, мы это обсуждали, малецык, – благодушно произнес младшему сыну Перший, при том неотрывно следящий за движением девочки. – Не будем повторять. Ты поколь будешь подле меня. Тебе еще рано оставаться одному и тем паче рано возлагать на тебя какие бы то ни было обязанности, особенно после пережитого… Еще не время. – Старший Димург медленно перевел взгляд с Владелины на Стыня, и нежно ему просияв, дополнил, – не спеши, все будет… Более торопиться не стоит, мой бесценный.
Владелина между тем преодолев в себе желание, подойти к Стыню и дотронуться как до него, так и до камней на его груди, двинулась к зеркальной стене. Остановившись в шаге от ее грани, она протянула в том направлении руку. Выставленные вперед перста едва коснулись поверхности, коя словно гладь воды единожды затрепетала, только в отличие от жидкости не пошла кругами, а прокатилась малой зыбью. И волнение от пальцев девочки пробежало в обоих направлениях, вниз и вверх, единожды по всему зеркальному полотну залы. Вязкое или точно струящееся вещество ощутила юница под подушечками перст, слегка вдавив их вглубь. Неспешно, она пошла повдоль стены, все еще не убирая руку от ее поверхности, и таким побытом очерчивая коло. Зыбь волнения все более махонистыми волнами прокатилась вниз и вверх по стенам залы, вызвав, кажется, колыхания и самого пола, днесь разрозненно прикрытого серебристыми испарениями, частью перемещенными на кресла Богов, отчего Владе, показалось, внезапно закачалось помещение туды-сюды, а вместе с ним и она. Еще мгновение того раскачивания, и ноги девочки дрогнули, колени слегка подогнулись, а пред очами зеркальная стена надрывисто шевельнулась. И в том месте, где ее касались пальцы на чуток разверзлась, разойдясь на две части да показав глубокую, безразмерно-черную пропасть. Справа прикрытую колеблющимся ярко-фиолетовым студенистым облаком, с раскиданными по его полотну смаглыми трепещущими пятнами, а слева, словно закручивающуюся по кругу огненно-зеленым пламенем.
– Ох! – взволнованно вскликнула Владелина, и резко отдернув руку от стены, отскочив назад, обернулась. – Что? Что это?
– Вечное творение, – успокоительно протянул Стынь и располагающе улыбнулся.
Бог, во время движения девочки поднявшийся со своего кресла, сейчас стоял в шаге и неотступно смотрел на нее, а узрев тревогу, добавил:
– Но перстами то лучше не трогать, ибо можно в миг остаться без таковых, – и легохонько засмеялся.
– Вряд ли я дотянусь до тех глубин, – незамедлительно отозвалась Влада, уже, и, не ощущая какого-либо напряжения в обществе Димургов, будто зная их давно. – У меня же не такие длинные перста как у тебя.
– Да, это ты права, – все также беззаботно посмеиваясь согласился Стынь и опустился на присядки, чтобы быть ближе к ней. – Тебе повезет больше, и ты сумеешь сберечь перста… Но мне такое везение не грозит и я махом останусь без них.
И Стынь немедля смолкнув, положил левую руку на округло-покатое колено показав Владелине свою широкую ладонь, с долгими, конической формы перстами, где по темно-розоватой глади кожи переливалось золотое сияние. Бог нежданно энергично сомкнул руку в кулак, а миг спустя также скоро раскрыл, и по тонким сосудам враз ядренистым полыханием пробежала капель крови, на малеша окрасив и саму ладонь, и перста в густо золотой цвет одновременно поглотив какую-либо коричневу на коже.
– Ух, ты! – восхищенно дыхнула Владу и не удержавшись, шагнула ближе, также резво проведя указательным пальцем по золотой коже Бога. – Даже ярче чем у Расов.
– Много ярче! – благодушно отозвался Стынь, в повадках и поступках какового чувствовалась юношеская бравада, присущая человеческому роду. – Можно я к тебе прикоснусь? – вопросил он, и моментально бравада сменилась на робость.
