Впрочем, Знахарке Прозорливой пришлось покинуть своего ученика по зову царицы альвов и теперь она со всеми восседала в ее избе. Альвинки поместились повдоль передней стены на лавках застеленных белыми покрывалами, обок стола такого же круглого и вросшего в пол корявой, «птичьей» ногой, столешница какового была укрыта мягкой оранжевого цвета набивной с высокой ворсой тканью. Сами стены, перегородка, потолок в этой комнате были оранжевого цвета, а завеса скрывающая вход в опочивальню нежно-желтой, как и занавески на четырех окнах. Проходящие над лавками широкие полки несли на себе не меньшее количество кувшинов полных снадобий, братин, мисс и пучков сухих трав. Однако в шкафу-суднице, что поместился справа от входной двери, аккуратными рядьями лежали пергаментные листы, в одной его половине уже исписанные, в другой чистые. Вещунья Мудрая сидела на широком с высоким ослоном деревянном стуле, имеющем подлокотницы и застланным легкой, ажурной материей.
– Значит, – протянула Гадальница Воркующая и голос ее один-в-один как воркование голубя проплыл по избе. – На Земле, в поселении живет, растет будущий Бог, раз приезжает рани Темная Кали-Даруга?
– Да, – чуть слышно отозвалась царица белоглазых альвов и оглядела долгим взором сидящих пред ней ближайших своих сподвижниц. – Для божества ее и призвали. На том настоял Господь Перший и Зиждитель Седми того уже давно хотел.
– И кто это? Кто божество? – достаточно тихо поспрашала Зелейница Властная и в ее белых очах, как и по всему очень красивому с тонкими чертами лицу пошли зябью переливы золотого света.
– Итак, ясно кто, – незамедлительно проронила Знахарка Прозорливая, недовольно зыркнув в сторону сподвижницы. – Это Владелина. Не сложно догадаться по ее поведению, хрупкости, постоянному томлению и общей слабости.
– Да, это Владушка, – молвила Вещунья Мудрая и широко просияла, будто припоминая свою удивительную ученицу. – Зиждитель Небо желал, чтобы я попробовала обучать девочку и заключенное в ней божество сама, но я на то не годна. Да и Владелина слишком подвижная, почасту горячиться. Мне все время казалось это какой-то надлом в лучице, может хворь. Я о том много раз говорила Отцу Зиждителю Седми и просила призвать настоящего мастера, ибо не только плоть, но и божество могло погибнуть. Отец Зиждитель Седми сие и сам понимал. И всяк раз просил меня по мере сил беречь девочку, до приезда наставника. И вот… Вот наконец-то… наконец-то Зиждитель Небо согласился. Это произошло, по-видимому, после встречи Господа Першего и Владелины, которая была давеча. Странно только, что приезжает сама рани Темная Кали-Даруга, ведь у нее такие сложные отношения со старшими Расами. И насколько я ведаю рани Черных Каликамов последнее время и вовсе перестала толковать с Зиждителем Небо.
– Значит Владелина очень дорога Господу Першему, – отметила Кудесница Купавая, меж тем перебирая пальцами бахрому окоема скатерти на столе. – Иначе бы рани Темная Кали-Даруга не приехала. Тем паче она также не благоволит и к нам альвам. Быть может эта лучица самого Господа Першего… а? – тот возглас она обратила к Вещунье Мудрой не очень то ожидая ответа, ибо того альвам, как и иным божественным творениям не надобно было знать.
Царица, как и понятно не ответила, хотя и ведала чья эта лучица… Но ту доверенную лишь ей информацию не смела раскрывать даже в кругу приближенных. Она неспешно провела зараз четырьмя перстами по своим очам, словно смахивая с коротких, белых ресничек сон и все также негромко дополнила:
– Надо быть ноне очень мягкими в отношении Владелины. Ненароком, словом, действом не дать ей понять, что она божество. Чтобы не напугать ее, тем более теперь, когда об этом стольким станет известно и приедет рани Черных Каликамов. Необходимо будет как можно плотнее приглядывать за окружением Владушки, не допускать близкого общения с мальчиками. Все эти волнения за их ссоры, свары, все надобно убрать из ее жизни, поелику рани Темная Кали-Даруга того терпеть не станет. Для нее начальна и важна только лучица, потому таковыми ограничениями мы спасем жизни наших мальчиков. Ежели возникнет малейшая угроза спокойствию, напряженность или тревога в божестве вызванная каким словом или действом рани Черных Каликамов незамедлительно ее уничтожит, что как вы понимаете чревато смертями детей. Не судить, не наказывать, не тем паче разговаривать рани Темная Кали-Даруга не будет, для нее существует одна лучица и ее благополучие, наставление и здоровье плоти.
– Как мы сможем обезопасить детей оррар царица, как? – то прозвучал не вопрос… то было дуновение тревоги, кажется, молвленное всеми альвами разком, а озвученное всего-навсе Ворожей Чарующей, сидящей почитай в самом углу комнаты. – Это невозможно. Мы знаем, как мгновенно умерщвляют людей демоны. Наблюдали таковое не раз, когда сестры рани Темной Кали-Даруги растили на планете иных божеств. Мощь их велика, стремительность также, а мысли и вовсе не предсказуемы. Спасти от того детей невозможно, уберечь также. И когда это происходило в прошлые разы, люди ведали, что подле растет божество и поклонялись ему с рождения. Днесь, как я понимаю, все иначе… Никто не знал, что во Владелине обитает лучица. Никто не создавал условий. Не предоставлял мастеров, надобной заботы, питания, лечения. Посему ноне божество такое хрупкое, болезненное. Почему так случилось не стану спрашивать, ибо ты не ответишь, оррар. – Ворожея Чарующая на миг смолкла, зыркнул на чуть дрогнувшие губы царицы и вздохнув продолжила, – и сейчас, конечно, никто не сможет проследить за каждым мальчиком… И не сможет объяснить отрокам почему дотоль близкий им товарищ оказался вдруг, а то случилось именно так, юным Богом. А там будет достаточно взгляда, чтобы демон незамедлительно отреагировал и убил мальчика.
– И, что ты предлагаешь? – сызнова проворковала Гадальница Воркующая и слегка повела головой влево, воззрившись на сподвижницу, отчего на ее удлиненно округлой макушке точно шевельнулась заплетенная в ракушку коса. – Предлагаешь оставить все как есть? Тогда не пройдет и месяца как в поселении кроме наших племен и Владелины никого не останется. Тем более пребывает рани демонов, а ее характер вероятно самый крутой… Ведь не зря она первая из сестер и самая почитаемая средь Богов. И знания, мудрость рани Темной Кали-Даруги многажды мощнее, чем у ее сестер, потому и нашего Отца Зиждителя Седми взращивала она.
– Прошу вас только… Всех вас, не забывать положенного обращения к рани Темной Кали-Даруге, – вельми досадливо дыхнула Вещунья Мудрая, прервав взмахом руки открывшиеся рты своих сподвижниц. – Именно потому как рани Черных Каликамов взращивала нашего Отца Зиждителя Седми и вельми им почитаема. И еще потому как данное почтение заложено в наши законы и традиции. Вне всяких сомнений для нас белоглазых альвов честь жить подле рани Темной Кали-Даруги, честь оказанная и ей самой, и Господом Першим. Мы не знаем каковы ее силы, ибо дотоль никогда подле нее не жили. Оно как, воспитывая отпрысков Господа Першего, встречались с ней лишь в его присутствии. Господь Перший вельми благоволит к нашему племени и посему почасту нас балует своим внимание, чего нельзя молвить про рани Темную Кали-Даругу, с коей я толком и не разу не общалась. Хотя того очень желала… Но она установила в отношении нас жесткие рамки и потребовала их исполнения. Не думая, что нынче произойдут какие-либо изменения в наших отношениях, еще и потому как лучица слаба и Владелина весьма хрупкая и болезненная. Рани Черных Каликамов почувствовав, начнет проводить лечение, окружив попечением божество, кое благостно скажется на нем и вспять будет весьма опасно для людей. Надобно их как-то защитить, особенно мальчиков из семьи Батанушки: Граба, Миронега, Златовласа оные питают к Владушке наиболее нежные чувства.
