– Как месяц? – всполошено проронил, будто пробудившийся от сна Огнь и враз отворив очи, уставился на стоящую вполоборота к нему демоницу.
Небо и вовсе ничего не сказал, однако, кожа его лица нежданно перестала подсвечиваться золотым сиянием став бледно-белой, а в навершие венца испуганно окаменели не только планеты, звезда, но и в целом меж космическое пространство.
– Месяц не более того срока. Девочке вряд ли поможет чья-либо клетка и даже Господа Першего, поелику это проблемы с лучицей, – все тем же вкрадчивым тоном проронила рани Черных Каликамов. – Надобно начать лечение лучицы безотлагательно, иначе не успеем спасти ее от гибели. Однако, для того мне нужны особые условия, что, естественно, коснется только плоти.
– Все! Все, что надо говори! Говори, все исполним! – торопливо отозвался Небо и туго качнувшись, подался вперед, похоже, стараясь, стать ближе к рани.
Кали-Даруга приметила желание Бога, от нее не утаилось его волнение, и зябь пробежавшая по перстам так, что они утопли в поверхности враз запузырившихся облаков составляющих облокотницы кресла.
– Успокойтесь, – достаточно авторитарно сказала она, обращаясь в первый черед к старшему Расу. – Иначе я тотчас прекращу с вами толкование. Возьмите себя Зиждитель Небо в руки. Не допустимо, так себя вести в присутствии мальчика.
Демоница едва заметно качнула головой, в сторону также неподвижно замершего Огня, и в ее серебряном венце, широкой полосой проходящем по лбу и возвышающимся округлым гребнем со скошенными рубежами, в тончайших переплетениях золотых, платиновых нитей, лучисто блеснули поместившиеся в местах стыков синие сапфиры. Старший Рас немедля отреагировал на веление рани, и, сдержав собственное трепетание кожи и волнение перст, распрямив, положил их сверху на облокотницы.
– Во-первых, – принялась пояснять демоница, оставшись довольной исполненным. – Госпожа поколь должна жить у меня. Мне надобно проводить ежедневные обряды, чтобы снять надломленность с лучицы и нормализовать процесс отключения. Плоть будет в вялом, расслабленном состоянии, спать под действием особых вытяжек, чтобы не ощущать производимое лечение. Во-вторых нужна тишина… Полная изоляция, чтобы посторонние звуки не достигали лучицы, ибо после первого этапа лечения, она станет многажды нервозней. И посему не исключены выбросы зова, вельми болезненного для молодых Богов, таких как Зиждитель Дажба, Господь Огнь, каковые непосредственно бывают на планете Земля. Словом надо создать щит над моим домом, и желательно, чтобы создали его вы Зиждитель Небо, абы он был достаточно мощным. И, естественно, надо сообщить Богу Асилу, чтобы увез из Млечного Пути Господа Круча. Поелику лучица, в связи с надломленностью, рывками подает зов и тем самым может навредить нашему дражайшему мальчику. – Кали-Даруга прервалась ее большие, толстые губы слегка изогнулись, живописав улыбку, а посем она продолжила, – и третье… Для плоти нужно особое питание. Тело госпожи весьма истощенно и потому ослаблено. Нужны морепродукты, ежедневно. Ту пищу, каковую ей предлагают она почти не ест, оттого такая сухость.
– Хорошо, хорошо Кали-Даруга выполним все, как говоришь. Девочка пусть живет с тобой, – не успела толком рани замолчать, беспокойно продышал Небо и в его венце, вновь ожила Солнечная система и планеты, медлительно тронулись с места. – Щит создам нынче… сейчас… С питанием я велю Воителю, связаться с лопастами теми, что живут на островных землях, абы предоставляли все для девочки… Дажба сие через духов устроит. И ноне же сообщу Асилу о твоем распоряжении насчет малецыка Круча… Как же так, месяц? Почему же не помогло наше внимание лучице?
Бас-баритон Небо сейчас и вовсе прозвучал приглушенно, вероятно он чувствовал за собой вину и страшился, чтоб ее озвучили. Впрочем, Кали-Даруга днесь совсем не жаждала его пожалеть, и потому вельми жестко молвила, так что задребезжали в той речи металлические перезвоны:
– Дело в том… В том, что лучица уникальная, особая. И ей были необходимы определенные условия взросления, думаю и определенная плоть. Сама госпожа все это время не получала положенного ей по статусу внимания, тепла, обучения, ухода. Вспять у нее были тяжелые физические нагрузки, ранения, болезни, что недопустимо… Недопустимо для первой плоти лучицы. Любая иная бы лучица уже погибла, ибо процесс отключения почти безостановочный, эта же все еще жива. И в том ее несомненная неповторимость, в том благо для всех Зиждителей… Хотя мне, кажется, таковой надлом произошел на самом начальном этапе вселения в плоть, чем вызван трудно сказать, узнать поколь не представляется возможным. Может туда, далее мы это выясним, не сейчас. По поводу госпожи… В связи с тем, что Господь Седми переключил ее тягу от Господа Першего на вас, Зиждитель Небо, в лучице произошел срыв… Срыв предписаний прописанных, возможно, самим Родителем. Поелику вы, Зиждитель Небо, наверно ведаете, что лучица побывала у Родителя. И судя по всему, что не могу утверждать, лишь предполагаю, закладываемая самой лучицей в плоть чувственность. Вне всяких сомнений лучица пыталась противостоять тому обряду Господа Седми и надломилась окончательно. Господь Перший при встрече с госпожой это почувствовал. Тот разлом. Раздвоение плоти, привязанной к Расам, и лучицы, к Димургам, и посему не решился ее изъять, хотя Родитель это позволил. Однако отсутствие Господа Першего и его отказ забрать лучицу значительно ухудшает состояние ее самой. И, конечно, не могу не сказать о том, что лучице и госпоже не предоставили возможности нормального общения с Атефской печищей, в коем они оба нуждались. Грубое прощупывание Бога Асила, каковым он отличается, нанесли урон спокойствию лучицы, понеже она обладает особой чувствительностью, с коей таким образом нельзя поступать.
– Не надобно было проводить того обряда Седми, – откликнулся Огнь, гневливо вспыхнув ядренистыми искорками пробежавшими махом по коже. – Какой толк, что девочка привязана к нам физически, лучице все равно нужен Перший… Ты! Ты, Небо как всегда ни с кем не посоветуешься! Прав! Прав, Седми, обижаясь на тебя!
Младший Рас настолько распалился, что искры с его кожи прямо-таки посыпались вниз и принялись своей пылкостью опаливать стоящую недалече Кали-Даругу, попадая в мощную массу ее черных, вьющихся волос.
– Огнь… Огнь, малецык мой, – умягчено произнес Небо. – Умиротворись, мой драгоценный, что ты.
Голос старшего Раса прозвучал единожды властно и участливо, он вроде и не приметил, что Огнь старался его задеть. Во взоре Небо сквозила одна любовь, забота и нежность. Он торопливо протянул в направлении младшего Раса руку и ласково провел перстами по тыльной стороне его длани, стараясь тем снять охватившее Бога напряжение. Огнь немедля задышал ровнее, и точно расслабившись в кресле, положил на ослон голову и прикрыл глаза.
– Успокойтесь, успокойтесь Господь Огнь, – мягко вступила в толкование рани Черных Каликамов и встревожено оглядела с головы до ног младшего Раса. – Недолжно так тревожиться, не допустимо тем паче в вашем состоянии, это опасно, вредно. И вообще, не понимаю я… Почему?.. Почему вы до сих пор не отправились, как обещали мне и Господу Першему в дольнюю комнату хурула. Почему, – теперь она гневливо зыркнула в сторону старшего Раса. – Почему в капище пустое хранилище… Что неужели нельзя его заправить?.. Почему мальчик Господь Огнь должен напрягать себя перемещением на хурул?
