– Толковал, – нескрываемо недовольно протянул Седми, и разком с его лица сбежала улыбка, а кожа приобрела несколько огнистый оттенок. – Отец сказал, поколь я не начну нормально контактировать с Велетом и не побеседую, как этого просит Асил с ним, данное распоряжение отменено не будет.
– Асил ноне в Млечном Пути? – точно о том, и, не ведая, спросил Дивный, и легонько провел перстами по темно-русой бороде, раскручивая концы на них, завернутые в спиралевидные хвосты.
– Да, в Млечном Пути, – неспешно роняя слова, откликнулся Небо, задумчиво оглядывая то сына, то замершую рани, похоже, жаждая в ней, тем взглядом, найти поддержку. – Как только Кали-Даруга давеча передала указания Кручу отбыть, Велет его увез… Стыря насколько я знаю уже давно в Болотном Утесе… Дотоль мы с ним виделись подле Геликоприона. А Асил все это время был здесь с Усачом. Я к чему сказываю, милый малецык, может стоит встретиться с Асилом. Сколько, в самом деле, можно таить в себе досаду. Уверен, та меж вами прореха, вельми тягостно им переживается. Асил мне о том сказывал не раз, просил утрясти разлад. Ибо направлял он тот обман не против тебя, а в первую очередь против меня.
– Вот это и огорчительно, – незамедлительно дыхнул Седми и теперь кожа его заалела, да с нее вниз посыпались искорки огня.
– Заодно поговоришь с Асилом, – вставил в ту накаляющуюся беседу Дивный, также как и Небо ожидающий поддержки рани, потому и зыркающий в ее сторону наполненной бирюзовостью очей. – О том, чтобы его духи обеспечили нашу девочку всем надобным… Не будем же мы привозить злаки из других Галактик, пусть о том подумают Атефские духи. Да и фруктов, овощей на его четырех континентах Земли предостаточно.
– Я о том сообщу Усачу… О том, что надобно для девочки, – закончил, таким побытом, толкование об старшем Атефе Седми, и резко сомкнул очи, словно боялся, что сейчас на него начнет влиять рани, допрежь не сводящая с его лица беспокойного взгляда.
Впрочем, сын Небо был прав, Кали-Даруга выждав самую малость и тем предоставив Богу возможность умиротвориться, а его коже приобрести положенный бело-золотой цвет, вельми вкрадчиво молвила:
– Согласна с Зиждителями Небо и Дивным с Богом Асилом надо встретиться, – Седми резко отворил очи и с болью глянул на демоницу. – Чтобы он смог организовать бесперебойное поступления продуктов для госпожи, ибо то у дражайшего мальчика Бога Усача вряд ли получится. Он несколько не так скор на выдумки и замыслы, как его Отец. – Лицо Седми разком широко просияло златыми переливами, а рани уже продолжала, – и тогда еще одно. Это нужно в целом для плоти, хотя я бы сказала, необходимая составляющая спокойствия самой лучицы. Как я приметила, госпожа вельми тяготится опекой… Она не привыкла к тому, чтобы ее окружали заботой, почитанием, но особенно ей неприятен присмотр. Приставленные к ней, милым мальчиком Зиждителем Словутой, порученцы изводят не только плоть, но и слышащую их лучицу. Как вы понимаете, Зиждитель Небо. – Это было особое обращение, на кое находившийся в немилости старший Рас был обязан отреагировать и он незамедлительно отреагировал, порывчато колыхнув златыми кудрями волос ноне не прикрытыми венцом. – Плоти необходимо одиночество, когда она может общаться, прислушиваться к лучице. Именно то, что дотоль госпоже было предоставлено право находиться в уединение, вне всяких сомнений спасло от гибели саму лучицу… посему.
Рани сызнова смолкла и стремительно развернувшись, обозрела, кажется, зараз обоих старших, недвижно замерших Зиждителей, предупреждая тем взором, чтоб не смели ей противоречить.
– Посему предлагаю вызвать для пригляду за госпожой, – дополнила Кали-Даруга и днесь вся ее кожа покрылась марной дымкой так, точно Боги уже сказали, нет и тем вывели ее из себя. – Из племени призраков – тень.
– Ох, нет… только не тень! – в два голоса озвучили свое несогласие старшие Расы.
И по коже демоницы теперь проступили буро-зеленые пятна, будто она стала гнить… Рани тягостно качнулась вперед, потому показалось еще миг и она бросится на Зиждителей и надает им затрещин.
– Может, что-то иное? – много тише вопросил Небо, узрев гневливость демоницы. – Уж больно это неприятные создания, Кали-Даруга.
Рани Черных Каликамов на миг сдержала свое покачивание, не только головы, но и тела, а после твердо пояснила:
– Нет… для госпожи это самый лучший вариант, уж вы мне поверьте. Иные существа могут навредить еще слабой, хрупкой лучице, то вы и сами знаете. Тень же в данном случае идеально подходит. Тень, кою госпожа не будет видеть, кою не будет ощущать лучица, тем не менее, которую будут видеть иные живущие на Земле. И потому не посмеют подойти, не посмеют огорчить, завести не нужный разговор, ибо его течение будет мгновенно передано мне. Господь Перший остановил свой выбор на самой лучшей тени – Лярве. Она безупречна. Прародители ее приглядывали за иными лучицами, которые я взращивала, и никогда не подводили. Мачка Лярвы осуществляла присмотр за Господом Кручем и я в ее выборе не подгадала, хотя мальчик был вельми подвижным, нервным и болезненным в первой своей плоти… – Кали-Даруга на морг смолкла по ее вельми миловидному лицу пробежала легкая зябь негодования, которая примешавшись к буро-зеленой пятнистости, и вовсе его обезобразила. – Хочу вас уверить, что если бы Господь Перший забрал госпожу к себе, то лучице было бы лучше. Может плоть и пострадала, но однозначно лучица оправилась от последствий надлома в кратчайший срок. И не только потому как лучица близко связана со своим Отцом, но и потому как Господь умеет создавать условия… И он не занимается обманом, как Атефы и не хитрит, как Расы. И коли Бог Асил создавал для взращивания дражайшего мальчика Господа Круча все условия, и слушался меня во всем, лишь бы обезопасить его от гибели… то с вас Расов все надобно вытягивать. Точно это касается не благополучия будущего Бога, а какого-то человеческого отродья. Напоминаю, напоминаю тем, кому особенно неприятна тень, – и сияние сапфиров, в венце рани густо замерцав, стало раскидывать окрест нее широкие марные полосы света. – Плоть перенесла такие тяготы… столько боли, слез, потеря крови, полное безразличие Богов. Не проходящий шрам на руке, неправильно сросшиеся после перелома пальцы ног, слабое сердце. И главное, что не понятно почему? Почему весь этот год, ваши разлюбезные Зиждитель Небо, альвы не интересовались этим, не обращали внимание на боль, никак не лечили плоть, а ведь уже было ясно, что в ней обитает лучица. – Кали-Даруга говорила ту речь с таковой горечью, что щеки Небо зарделись, багряность цвета заполнила скулы, и туго дернулась каждая жилка на лице. – Конечно, для альвов важнее люди и их обучение, занятия, что для них значит плоть с лучицей… Тем паче это лучица Господа Першего.
Рани Черных Каликамов немедля замолчала и торопливо закрыла сразу все три глаза, так как и сама поняла, что стараясь задеть старшего Раса сказала лишнее. Ибо сидящий справа от нее в кресле Седми малозаметно качнул головой, черты его прекрасного лица задрожали, а очи побледнели настолько, что стали почитай в один тон с голубой кожей Кали-Даруги. Встревожено глянули на Седми оба старших Раса, и Дивный стараясь перевести разговор вкрадчиво вопросил:
