Владелина провела ладонью по бархатистому полотну платья, и, улыбнувшись его легкости и не стесняющей плавности линий, направилась вон из комнаты. В нешироком полутемном коридоре, где в стене, лежащей напротив входа в комнату девочки, находилась другая дверь, ведущая в покои рани, стояла еще одна склоненная демоница. Она поместилась подле лестницы, словно своим окаменелым видом указывая направление движения. Два узких окна расположенных на боковых стенах дома были наполовину сомкнуты голубыми плотными занавесями. Сопровождаемая сзади рани Черных Каликамов Влада прошла по коридору минуя еще одну дверь в правой стене, оная вела еще в другую комнату, и принялась неспешно спускаться с пологой и единожды изгибающейся лестницы, вместе с тем ощутив на своем предплечье цепкие пальцы Кали-Даруги. Впрочем, рани зря тревожилась, юница была достаточно окрепшей, а посему в короткий срок преодолев лестницу, замерла в коридоре первого уровня, слегка осматривая рубленные стены и находящуюся супротив входной еще одну дверь.
– В залу, госпожа, – молвила все тем же участливо-приятным голосом Кали-Даруга, выпуская предплечье девушки.
Пушпа, пятая демоница, не мешкая отворила дверь в залу, и девочка медленно пошла к ней. В зале за это время ничего не изменилось. Узкая кушетка стояла справа, а мощная тахта с невообразимым количеством подушек слева. Влада вступив в помещение, свершила по нему махонистый круг, а рани следовавшая за ней на чуток сдержав шаг, встревожено оглядела ее плавные движения, и, оставшись довольной общим состоянием двинулась к тахте.
– Кали, – погодя проронила девочка, на самую малость замерев подле узкой кушетки. – Помнишь ты мне показывала видения о Першем. Ты можешь мне его сызнова показать? Хочется увидеть Першего.
– То было не видение, а весть… известие, госпожа, – голос рани демониц прозвучал как-то вельми низко, стараясь своим тембром успокоить юницу. – Оно уже передано вам, госпожа. Второго раза не может быть.
– Жаль, – нескрываемо огорчительно отозвалась Владелина и провела рукой по левому плечу, с коего как и было обещано Кали-Даруги исчез шрам.
Нынче кожа там была гладкой и ровной, и, удивляясь тем способностям и знаниям демоницы, девочка почасту его оглаживала, будто страшась, что рубцы появятся вновь.
– Присядьте госпожа, – указывая на тахту подле себя, попросила рани Черных Каликамов.
Владу немедля тронувшись с места, наново стала описывать своим движением круг и резко качнув головой откликнулась:
– Нет, я еще пройдусь. Уже устала лежать, спать, болеть, это весьма утомительно. – Она протянула в направлении бревенчатых стен правую руку и провела перстами по их залащенной глади. – А Огнь говорил, что ты Кали будешь со мной заниматься, да?
– Да, госпожа, буду, – ответила демоница, меж тем неотступно следуя своими очами за девушкой. – Только когда вы поправитесь окончательно и наберетесь сил. Думаю, это произойдет в ближайшие недели. Эти занятия очень важны для вас, никто кроме меня и моих сестер не может им обучать. Госпожа присядьте, вам ноне не надобно натружаться. Вы помните, я говорила вам, что мне нужно провести обряд, чтобы вы могли выходить из дома, и этот обряд очень важен. Уже все подготовлено, но если вы сейчас чрезмерно утомитесь и обессилите, мне придется отложить его.
– Нет, не надо, – торопливо молвила девочка и немедля направилась к тахте. Она опустилась на нее подле Кали-Даруги, и, склонив ей на плечо голову, застыла. Ощущая ни с чем, ни сравнимую нежность и теплоту к демонице, точно к родному человеку. – Хочу увидеть Небо, Дивного, Дажбу и Седми… Выхованка и Удалого… и еще бы Вещунью Мудрую, Двужила, и Уголька… и, конечно, мальчиков… Еще бы целый месяц болеть, это весьма трудно.
– Ом! Госпожа, – лишь только смолкла девушка заговорила рани Черных Каликамов и нежно приголубила волосы на ее голове. – Ноне многое изменится в вашей жизни, я о том сказывала. То надобно, абы вы могли продолжить свою жизнь. Потому вам необходимо быть готовой к изменениям. – Эту речь, Кали-Даруга толковала Владе уже многажды раз, словно вколачивая в нее истину. Мало-помалу добавляя, что-то новое, чтобы та привыкала ко всему неспешно. – Теперь вас все будут величать госпожой, кроме Богов, это так положено. Будут клонить пред вами голову. Вы госпожа и потому не должно тревожиться за отроков живущих в поселении для того есть духи, альвы и гомозули. Нельзя… Просто недопустимо более ездить на Угольке, брать в руки меч, лук, и не стоит больше читать. Никак нельзя брать на руки и бегать с Удалым. Вам нужны силы, чтобы освоить уроки со мной… Все ваши силы, ведь о том просил Господь Перший. – Всяк раз дополняла речь, именем Бога, рани, зная наверняка, что оно обладает волшебной силой на согласие девочки, ибо данное согласие в первую очередь проявляла лучица, составляющая ее естество. – Мы все, в том числе и вы должны беречь вас. Ибо вам надобно много времени, чтобы нагнать пропущенные, утерянные знания, моя дражайшая госпожа.
Кали-Даруга тем же вкрадчиво-нежным голосом говорила подолгу с девочкой, убеждая ее быть спокойнее и слушать наставления. И Владелина, на удивление, внимала тем словам демоницы, по-видимому, то вновь обретала в ее плоти силы сияющая лучица, чуть было не загубленная безрассудством Расов аль все же Першего. А быть может, это просто сработали предписания, заложенные в Крушеце Родителем, каковой, как понимали все без исключения Зиждители, не только знал о его рождении, но и какое-то время держал подле себя. А после, всяк миг приглядывал за лучицей своего любимого, старшего сына Першего.
Немного погодя Кали-Даруга напоила девочку какими-то очередными горьковато-кислыми вытяжками, от оных последнюю стало мутить, уж так мощно они скрутили рот, гортань и желудок. Все еще порываясь вырвать Влада, прилегла на тахту и прикрыла рот ладошкой.
– Днесь наша бесценность… наша госпожа все пройдет, – полюбовно прошептала рани, и, опустившись подле тахты на колени, принялась оглаживать перстами тело девушки, целуя ее даже через ткань одежды. – Потерпите, ноне самую малость… чуть-чуть и все… Все с вами будет благополучно.
Кали-Даруга шептала это так нежно, вкладывая в каждое слово столько любви и заботы, что юница совсем не волновалась, что ее мутит. Вспять это попечение впервые за годы ее жизни были приятны, необходимы. Вроде то мать, та самая оной Владелина была лишена, возилась с ней… с милым, ненаглядным своим ребенком по недомыслию родителя нежданно захворавшему.
Вскоре, как и обещала демоница, позывы к рвоте прекратились, девочка глубоко вздохнула, закрыла глаза и заснула. Рани Черных Каликамов ласково провела по коже ее лица, тем движением окончательно погружая в сон, а после медленно поднялась на ноги.
– Сандхия, – позвала Кали-Даруга свою служку.
Дверь в комнату, дотоль закрытая, немедля отворилась и в помещение вошла демоница, низко склонив голову и замерев подле проема.
– Готовьте все к обряду, – добавила рани, и медленно направилась вон из залы. – Госпожу раздеть и растереть маслами. Когда все устроите Мина меня позовет, а Пушпа пусть введет Лярву, я пошла переоденусь.
