Мало-помалу Владелине начало даваться закрепление выброса волнения и определение возникающего томления в голове. И коли сначала это получалось очень редко, и тогда сопровождалось особой радостью Кали-Даруги и всех Богов, что на тот момент присутствовали на Земле, то погодя все чаще и чаще. И вскоре девушка полностью могла переключать томление на космос и бороться с ним, стоило только ему чуть ощутимо обозначиться во лбу.
Начавшееся лето, в котором Владелине исполнилось восемнадцать лет, приносило изменения и в жизнь поселения. Так как на конец месяца «новое лето» было назначено прибытие девочек, будущих жен для мальчиков. Потому Дажба так часто и отсутствовал в Млечном Пути, ибо это появление девочек, вначале на Земле, а там далее в иных системах, стало днесь его обязанностью. Владелина о женах для мальчиков и их прибытие знала, ведь младший Рас не раз ей о том рассказывал. Но она вельми сильно нуждалась в Дажбе, и иноредь тоска по нему наплывала такой плотной волной, что жаждалось поплакать. Именно эту смурь и чувствовала рани, потому как сама Влада, понимая важность прибытия девочек, не смела просить о встрече с Дажбой. Однако не только Кали-Даруга, но и все Расы ведали, что важность на Земле, в Млечном Пути на самом деле составляет для всех Зиждителей лишь Владелина. А точнее то бесценное, что поколь с девочкой не едино и составляет только ее естество.
Поселение за эти полтора лето, что пробыла на Земле рани Черных Каликамов значительно расстроилось, потому как мальчики, правильнее сказать, юноши готовились завести семьи и стать мужами, отцами. Оттого луга, столь любимые Владой по одну и иную сторону от селения исчезли. Там где заканчивались кузни, за лесом оный частью пришлось вырубить, теперь выросли новые избы. По замыслу Вещуньи Мудрой и Двужила в те избы должны были переселить всех вскормленников Батанушки неровно дышащих к божеству. И это распоряжение должно было коснуться всех ребят, кроме Ратши, всегда видевшем в девушке всего-навсе старшего брата, точнее сестру, а погодя болярина, и никогда не допускающего к ней каких-то трепетных воздыханий. С иной, противоположной стороны селения духи земли и юноши хлебопашцы развели поля, где взращивали злаковые культуры и уже получали всходы. Потому хлеб начал становиться не роскошью, а необходимой частью питания жителей Лесных Полян.
Владелина весьма тяжело по первому переживающая уничтожение лугов так, что Бог Огнь узнав о том, повелел расширять поселение в иные стороны, а именно вырубать леса. Вмале все же осознав ту необходимость, смирилась с потерей бывшего приволья, и в беседе с Кали-Даруги высказала, понимание надобности этой меры для поселения. Однако, демоница, чья жизнь сосредотачивалась вокруг госпожи и лучицы, вымолвленное девочкой понимание до мальчика Господа Огня не донесла. Посему когда стали вырубать леса окружающие по коло поселение, Влада сама поспешила к Богу и уверила его, что если выбирать меж лугами и зелеными нивами, то она выбирает последнее. Лишь потому и были разрешены разработки лугов.
Впрочем, подаренная девушке Огнем зыбуша, легкая открытая двухколесная повозка с крышей, предназначенная для поездки в ней двух людей, и вовсе уменьшила ее тревоги. Зыбуша имела откидное мягкое сидение с выступающей, покатой спинкой. Снабженная двумя здоровущими колесами, да, как и желала рани, рессорами, повозка ездила очень быстро и, единожды, умягчено по грунтовым дорогам и мостовым из дерева. В зыбушу впрягался Уголек (вначале вельми тем недовольный), а управляла Кали-Даруга или Вещунья Мудрая, как того желала девочка. Хотя Владелина желала управлять сама. Но демоница поясняла девушке, что это ей не желательно, ибо влечет за собой растрату сил и не надобную нагрузку на только… только, что поправившееся сердце. А царица белоглазых альвов просила не настаивать, так как в противном случае она не сможет с ней бывать. И юница любя обеих наставниц мирилась с их уговорами… И за то проявленное согласие, ей разрешалось брать с собой в поездку Удалого и даже, самую малость, бегать с ним по лугу. Что, впрочем, делалось только в присутствие рани Черных Каликамов, потому как у царицы, девушка таковое весьма остро чувствовала, был не столько страх, сколь необыкновенная покорность к указаниям Кали-Даруги. Таковую покорность, смирение, Влада не понимала, тем не менее, она ее ощущала в отношении демоницы от всех существ, и даже людей, проживающих ноне в поселение.
Все это время Владелина ночевала в своей прежней избе, в коей выросла. Впрочем, она после полуторомесячного лечения у рани достаточно изменилась, став, словно выше и светлее. Пол в избе устлали ковром, на ложе лежала мягкая перина, и не было более в ней лавок, кути, сундука, лучины. Вместо этого появились плетеные кресла, свечи. Стены в избе, ступени и дорожку поправили, отполировали и выровняли. Скамейку под березой устлали мягкой материей, которая несмотря на частые дожди быстро высыхала, так точно каждый миг ждала к себе в гости девушку. Над скамейкой также соорудили невысокий навес. Правда в избе юница теперь никогда не ела, в бани, что была дотоль построена во дворе, никогда более не мылась. Все это она делала в доме демоницы. На первом уровне жилища Кали-Даруги для тех нужд была устроена, в одной из комнат, купальня для госпожи, где в широком, с высокими стенками корыте демоницы мыли ее, а после растирали маслами кожу. Кушала Владелина лишь в садочке, для того там нарочно установили на высоких ножках столик, и всегда под присмотром рани. Потому как свою привычку плохо есть девушка так и не растеряла, оттого Пушпа каждый раз придумывала новое блюдо, чтобы привлечь его видом и вкусом. В особые дни месяца юнице все же приходилось ночевать в доме Кали-Даруги. Поелику последняя считала, что только демоницы могут достойно следить за плотью, во время снабжая девочку нарочно заготовленным очесом льна. В своей комнате в капище Влада бывала не часто, лишь тогда когда это ей советовала сделать рани, которая контролировала и близость с Огнем. Зато вельми часто Кали-Даруга настаивала на встрече с тем или иным Богом, что имело огромное значение уже не для плоти, а именно для жизнедеятельности и здоровья лучицы. Посему в Млечном Пути в целом, и на Земле в частности, особо частыми гостями стали Небо, Дажба и Седми.
– Кали, – позвала девушка рани. – Это тебе.
Влада возвернувшись с раскинувшейся пред зыбушей широкой елани, положила охапку луговых цветов к ногам демоницы, досель восседающей в повозке и довольно просияла.
– Благодарю, благодарю, дражайшая госпожа, – с нежностью в голосе отозвалась рани Черных Каликамов.
Она немедля выпустила из рук вожжи, и, приклонив стан, подхватила в объятия подаренный букет. Да также скоро испрямившись, приткнула цветы к лицу, втянув в себя тот медово-сухостойный аромат.
– Я так люблю луг, – проронила Владелина, улыбаясь Кали-Даруги и тому трепетному отношению проявляемому ей ко всему, что касалось девочки. – Не выкидывай цветы. Поставишь их ко мне в комнату, я сегодня буду ночевать у тебя. Вот только, захвачу звездочку Першего из дома.
Порой юница оставалась у рани Черных Каликамов в доме на ночь просто так. Оно как в заботе Кали-Даруги и демониц чувствовала недостающую ей все эти годы любовь и попечение. А быть может еще и потому она проводила там все свое время, что когда в моменты особой смури по Першему ложилась на кушетку, укладывая голову на колени Кали-Даруги и закрывала глаза, от мягких поглаживания последней видела его лицо. И тогда под руками рани, она хоть и испытывала тоску и томление во лбу по Богу, но это была таковая приятная, не доставляющая боли кручина… каковая не изводила, не душила, а словно ласкала, лобызала своей легкой дымкой ее естество.
