– Потому как это разные клетки, – также негромко ответила Вещунья Мудрая, не только страшась, что этот разговор могут услышать непосвященные, но и всеми силами жаждая его закончить, боясь, что он приведет к волнению плоти, али лучицы. – Милая моя госпожа, я не сумею вам все пояснить, потому как знаю лишь общую совокупность принципов построения человеческих тел, и не имею практического опыта, ибо то нам не положено знать… Для того существуют иные божеские создания: бесицы-трясавицы, вьян друды, криксы-вараксы в них это заложено и сформировано Творцами: Зиждителем Седми и Господом Вежды.
Владелина туго вздохнула, и, привалившись к валику зыбуши спиной, воззрилась на поросль луговых трав кивающих зеленовато-желтыми своими колосками иль угловатыми остриями. Насыщенные голубизной полевые цветы крупными пежинами украшали разбросанные справа и слева от грунтовой дороги елани, по коло огороженные мощными дубравами, и подступали тонкими полосами почитай впритык к ездовой полосе. Сладко-медовый аромат подымали вверх порхающие меж тех цветов, величаемых волошка, пчелы, шмели и бабочки.
– И все же непонятно, зачем создавать девочек одинаковыми, так ведь не красиво, – задумчиво произнесла юница, и, открыв рот, глубоко вогнала в себя дуновение луга. – Ведь красиво, когда разнообразно… когда на елани зелень, переплетается с желтыми колосками и голубыми цветами.
– Во-первых, – вельми недовольно отозвалась царица, уже, и, не зная каким словом можно избавить себя от бесконечных вопросов любознательной госпожи. – Галактика Млечный Путь находится в управление Зиждителя Дажбы, и потому его клетка, и общие его признаки, чтобы будущие дети имели не столько сходство с Расами, сколько в большей мере именно с ним. А во-вторых, девочки эти не будут иметь душ… того естества, сущности, что составляет мальчиков, поелику они нужны только для правки кодов, рождения потомства и заботы о мужьях. Они чем-то будут более близки животным, чем людям, так как умерев не смогут возродиться вновь и иметь иную жизнь. Они созданы для определенной цели, выполнив каковую, исчезнут.
Влада напряженно застыв в зыбуше, дюже внимательно слушала царицу, видимо, узнав нечто новое, оно как о том ей явственно не говорил Дажба. Она даже никак не отозвалась, когда Вещунья Мудрая поворотив в сторону луга Уголька, остановила повозку, або они прибыли к месту встречи. Альвинка медленно сошла с зыбуши, и, обойдя ее, и недовольно встряхивающего своей большой головой Уголька подступила к девочке, все еще сидящей в повозке. Задумчивое лицо Владелины, как-то тягостно дрогнуло так, что царица тревожно обозрела ее со всех сторон, опасаясь за состояние самой плоти, и бесценной лучицы.
Вещунье Мудрой не удалось, как распорядилась Кали-Даруга, рассказать Богам о произошедшем с Братосилом. Это сделала сами рани, несомненно, пожалев и защитив тем царицу от гнева Огня. Абы Бог в течение четырех дней не принимал царицу у себя и не вызывал. Право молвить, вытребовав ее и Двужила на доклад вчера вечером. В зале капища был не только Огнь, но и Воитель… И если последний смотрелся более-менее спокойным, Огнь вельми гневался, несмотря на то, что в течение четырех дней пытался себя успокоить. В этот раз кипельно-белый пол залы капища покрылся горящими искорками, каковые россыпью ссыпались с лица и оголенных рук Огня, и в том он ноне был очень схож с негодующим Седми. Его белое, длинное сакхи во многих местах, точно его прожгли искры, изукрасилось черными, мельчайшими крапинками… Он усыпал теми огненными брызгами не только склонившуюся альвинку, сжавшегося, втянувшего в плечи голову Двужила, но и Воителя сидящего в кресле так, что тому пришлось попросить младшего брата успокоиться. Огнь на чуть-чуть вроде окаменел подле кресла старшего брата, сомкнув очи и опершись рукой о грядушку, а посем уже более ровно добавил:
– Если бы Вещунья Мудрая за тебя не вступилась Кали-Даруга. Попросив меня тебя не наказывать, ты бы нынче… Нынче же вернулась в Синее Око как не справившаяся с заданием, и сама бы поясняла своему Отцу Седми, каковой днесь там, почему мною отослана. Однако Кали-Даруга вступилась за тебя, потому что девочка, наша драгость, весьма зависима от общения с тобой. И любая разлука, расстройство сейчас может подорвать ее и без того хрупкое здоровье, потому ты дотоль тут.
– Я вообще не понимаю, – вклинился в толкование Воитель, и, вздев руку, умиротворяюще погладил по тыльной стороне ладони, почитай въехавшей в глубины дымчато-облачного кресла, младшего Раса. – Давеча разве Зиждитель Огнь не пояснял вам… Вам обоим, что вмале в Галактику прилетит наш Отец Перший. И лучица почувствовав его близость начнет тревожиться, поелику является крохой и вельми тяжело переживает разлуку с Отцом, вельми сейчас, после хвори, все остро воспринимает. И в довершение того, вслед за лучицей, станет тревожится девочка. Начнутся сбои в поведение, надобно окружить ее плотно спокойной обстановкой, обезопасить от не нужных бесед, тревог, чтобы была все время возможность проводить обряд. И что же… что… Двужил? Как ты смел, ослушаться Зиждителя Огня?
Гомозуль еще сильнее вдавил в плечи свою голову так, что их покатые суставы дотянулись до ушей, порой выглядывающих своими лоптасто-угловатыми остриями из ярко рыжих с красноватым отливом косматых волос не смея не то, чтобы ответить, но даже глянуть на своего Творца.
– И еще, почему о случившемся, – сызнова перебивая Воителя, молвил Огнь и его серебристый тенор, стал схож с глухим басом, заколыхав тем звуком не только плотные укрывающие свод серые от негодования облака, но, похоже, и сами помрачневшие зеркальные стены. – Я должен узнавать от Кали-Даруги. Почему она приходит и вступается за тебя, точно ты, Вещунья, того заслужила? Почему просит за тебя?
– Я пыталась, – едва слышно дыхнула царица альвов, и легохонько закачалась взад… вперед, понимая, что ежели бы не заступничество демоницы, она б явственно качалась более значительно.
– Пыталась она… пыталась, – и вовсе нескрываемо негодующе пыхнул в ее сторону Огнь, будто выпустив из уст россыпь огненных брызг, мгновенно осыпавших кресло, Воителя и стоящих супротив них альвинку и гомозуля. – Поверь мне я желал… жаждал тебя, Вещунья, принять!.. Принять и выплеснуть на тебя всю свою досаду. Но Кали-Даруга попросила это содеять погодя, когда я умиротворюсь. Посему того приема и не прошло, на твое счастье.
– Впрочем, – теперь не менее сердито вставил Воитель и дланью принялся стряхивать со своих средне-русых волнистых волос на полотно золотой рубахи и голубых шаровар, усыпавшие их рдяные искры. – Теперь на встрече с Отцом Першим, каковая состоится завтра, я уверен Кали-Даруга не станет выгораживать Расов и их созданий. И если… Если нашу драгоценную девочку от нас изымут и тем самым расстроят не только меня, но и моих дорогих младших братьев Огня и Дажбу, обещаю, что ни ты Вещунья, ни ты Двужил более не сумеете вздохнуть.
Словом Бог Воитель пригрозил Вещунье Мудрой и Двужилу смертью. Гибелью и не столько физической, плотской, сколько гибелью их естества, что было достаточно страшно. Ибо тогда главы альвов и гомозулей исчезали бы вместе с накопленным опытом и знаниями, и, в общем, это весьма редко творили в отношение таких существ Зиждители. И если, вне всяких сомнений, у Вещуньи Мудрой была надежда, что за нее вступаться Зиждитель Небо, Зиждитель Седми или на крайний случай, прибывший в Млечный Путь и дюже к ней благоволящий Господь Перший, то у главы гомозулей таковой надежды не имелось. Двужил был безразличен старшему Димургу, хотя услугами его племени иногда пользовались, что в основном осуществлял гомозуль Блават, возглавляющий отдельную категорию их многочисленного народа. Першему Двужил был безразличен лишь по причине того, что Бог просто о нем, как таковом не ведал. Да и вряд ли главу гомозулей пожалел Зиждитель Небо, потому как уже не раз Боги упрекали Двужила, в том, что это именно его занятия и его не внимательность подорвали здоровье божества. А рани и вовсе при первой их встрече, еще в начале приезда, повелела гомозулю, как можно реже появляться пред очами ее и госпожи, в противном случае она за себя не отвечает. Не раз ему негодующе было высказано за эти полтора лето от Воителя, что его ученики не умеют достойно говорить и вести себя в присутствие божества, и не имеют должного обращения, каковое требует предписания Родителя и указания Кали-Даруги. А днесь и вовсе затрепыхалась вероятность лишиться самого существования. Посему оба главы были напуганы, если не сказать больше, надеясь только на одно, что Зиждитель Перший, вельми любящий всех Расов и в частности брата-близнеца Небо, не станет их разлучать с бесценной и драгоценной девочкой, и лучицей.
