Соловей прилетал к нам и после. Только Стеклянной кошке больше нечем было его угостить. Но они все равно долго разговаривали и были друг с другом также любезны, как раньше. И он снова пел ей, а она слушала, слегка прищурившись и покачивая своим красивым, длинным хвостом. Это продолжалось недолго, потому, что скоро стало холодно, и люди стали закрывать на ночь окно. Стеклянная кошка сказала тогда, что Соловью пора лететь на юг. Где находится этот юг, и зачем ему туда пора, я пока еще не знал, но стеснялся приставать к ней с этим.
О том, что случилось в одну из летних ночей
Знаете, что? Я понял – мечты живые. Мы сами создаем их, и они живут вместе с нами, как хорошие друзья. Если мы в них верим и все время носим с собой – им хорошо. А если мы не верим в них, и готовы в любой момент махнуть на них рукой – им становится плохо, и, в конце концов, они улетают к тем, кому они нужны. Мечты удивительны. Они в любой момент могут исполниться. Но только в том случае, если в них очень сильно веришь. Так они благодарят нас за это. Вот как я думаю.
Было лето. И теперь по ночам я, чаще, чем обычно, навещал моего друга Цветка. Я забирался к нему, приветствовал его и его соседей, и мы, как всегда, смотрели на улицу. Теперь там уже не было ни луж, ни снега. На деревьях было много-много зеленых листьев, и те шелестели даже от самого слабого ветерка. Мы все могли его чувствовать, потому что было тепло, и окно было открыто. Больше всех этому радовался я. Ведь теперь я мог садиться на самый карниз, который был за окном, и свешивать с него ноги. Стеклянная кошка говорила мне, что это опасно, что меня может сдуть ветром, и я могу свалиться вниз. Как это однажды произошло с Карликовой Пальмой, которая тоже когда-то стояла на этом окне. Это было еще до того, как я поселился в большой комнате. Кошка рассказывала, что, когда мама вешала новые шторы, она переставила горшок с Пальмой на самый карниз, потому что он ей мешал. А потом нечаянно задела этот горшок рукой, и несчастная полетела вниз. Но меня это нисколько не пугало. Мне очень нравилось смотреть на небо. Правда, теперь его немного загораживали деревья со своими листьями. Но мне все равно было неплохо видно. Особенно мне нравилось, если не было облаков, тогда я видел много-много звезд.
Я уже говорил, что звезды бывают очень разные, одни светят ярче, другие чуть-чуть слабее. И это даже хорошо, потому что если бы они были одинаковыми, на них было бы не так интересно смотреть. Мне кажется, что это уже было бы не так красиво.
Но больше всего мне нравилась Луна. Она ведь была самая яркая. И что самое удивительное, так это то, что она тоже все время бывала разной. Иногда она была похожа на банан (или на мой загнутый колпак), а иногда на большую белую тарелку. Мне всегда было интересно, какой же она будет в следующий раз.
Иногда на карниз рядом со мной садилась Лика. Как-то она спросила меня, как выглядит Луна на самом деле? Как банан? Или как тарелка? Я не знал, что ей ответить, потому что сам никогда об этом не думал. Я спросил у Цветка. Он тоже не знал. Тогда я спросил у всех цветов, которые стояли на этом подоконнике, и никто из них не мог мне ничего сказать. Моей последней надеждой была Стеклянная кошка. Она долго чесала у себя за ухом, как-будто что-то вспоминала, но, видно, так и не смогла ничего вспомнить. И только сказала, что не знает. Как же так получается, – думал я, – что никто во всей большой комнате не может ответить на такой простой вопрос. Ведь все мы каждую ночь видели Луну на небе!
И знаете, что я тогда придумал? Спросить об этом у самой Луны. Цветок говорил мне, что она очень далеко от нас, но я подумал, что если изо всех сил крикнуть, то, может быть, я смогу докричаться до нее. Я не был уверен, что она меня услышит, и даже если услышит, то поймет ли меня? Ведь там, на небе, скорее всего, разговаривают на каком-нибудь своем, небесном языке. Но попробовать все равно стоило.
Я снова забрался на подоконник, подошел к самому краю карниза. Луна, похожая в ту ночь на тарелку, по-прежнему висела надо мной. И тогда я крикнул изо всех своих сил:
– Луна, скажите, пожалуйста, как вы выглядите на самом деле? Как банан? Или как тарелка?
Луна молчала. Она висела над всеми нами, как висела каждую ночь. Я подумал, что, наверно, она меня просто не расслышала. И только я собирался крикнуть еще раз, как сзади меня взяла за руку Лика.
– Что ты делаешь?! – зашептала она, – тише, ведь ты разбудишь людей.
Тогда я подумал, что очень удивительно, как это я, в самом деле, не разбудил их своим криком.
– Пойдем, – сказала Лика, – тебе все равно никогда не докричаться до нее.
Тогда я в первый раз не согласился с ней. Я сказал ей, что непременно хочу попробовать еще раз. Я повернулся к Луне и снова прокричал свой вопрос. Мне показалось, что на этот раз я кричал громче. Но ответа все равно не было. Луна просто светила мне оттуда.
Но когда Лика снова позвала меня в комнату, Луна стала светить чуточку ярче. Мало того, я заметил, что она становится больше. Это было почти не заметно, но я видел это совершенно точно. Луна становилась все больше и больше, и больше, и больше, и, наконец, стала очень большой. Свет от нее был теперь таким ярким, что все небо стало светло-синим, как бывает только перед самым утром. Я еще никогда не видел ничего подобного. Теперь она была так близко, что большое дерево, которое росло под нашим окном, легко дотягивалось до нее одной из своих больших веток.
– Луна склонилась надо мной, чтобы получше расслышать мой вопрос – вот как я тогда подумал.
Так я стоял на карнизе и смотрел на Луну, а она смотрела на меня. Я снова хотел крикнуть ей свой вопрос, но подумал, что если еще раз закричу, то уже точно разбужу людей. Они проснутся и увидят, что Луна спустилась к самому их окну и, наверно, очень испугаются. Я, конечно, этого не хотел. И тогда я решил, что раз уж Луна сейчас так близко, то почему бы мне не залезть на нее по большому дереву и не сказать свой вопрос ей в самое ухо. Тем более, я всегда очень хотел побывать на Луне. Только Цветок говорил мне, что это невозможно.
– То-то же он удивится, когда я помашу ему оттуда рукой, – подумал я и улыбнулся.
Я обернулся и увидел, что все стоят и любуются новой, большой Луной. Там была Лика, моя восхитительная партнерша по танцам, мой друг, Цветок, и даже Стеклянная кошка, которая спустилась со своей полки, и сидела на подоконнике вместе со всеми, и еще цветы, которые стояли в полном молчании (что случалось довольно редко). Все они были удивлены не меньше меня. Когда я опять посмотрел на Луну, то увидел, что большое дерево, которое всегда росло под нашим окном, протянуло большущую ветку прямо к моим ногам. Сначала я немного испугался, но потом понял, что оно хочет мне помочь. Я ступил на край ветки и медленно пошел по ней, стараясь не упасть вниз. Сейчас, когда Луна была совсем рядом со мной и только и ждала, чтобы я оседлал ее, это было бы очень обидно. Она бы никогда не простила мне этого.
Когда я дошел до конца большой ветки, меня со всех сторон окружили зеленые листья и ветки поменьше. Они уже совсем не шелестели, и среди них было очень тихо. Я посмотрел наверх, и там, наверху, тоже было очень много листьев, и веток. И сквозь них ко мне пробивался лунный свет.
