Конечно, это была просто непредсказуемая кошачья реакция на постороннего, но Луи явно не собирался являть Молине чудеса гостеприимства. Темпл была рада и тому, что негодяй хотя бы вернулся, наконец, домой из «Голиафа».
— Это кот с книжной ярмарки, — отметила Молина.
— Потрясающая дедукция. Я действительно познакомилась с Луи именно там. Он, видимо, тоже большой любитель книг.
Молина проследила глазами за котом, который медленно прошествовал к французской двери и, усевшись, начал вылизывать лапу.
— Он все-таки здоровенный бандит.
— Сторожевой кот, — сказала Темпл самодовольно. — Вы нашли что-нибудь важное на месте преступления? Что-нибудь, что мне следует знать, когда пресса начнет носиться вокруг и задавать вопросы?
— Не слишком много, — быстро ответила Молина. — Но я узнала даты рождения жертв, на случай, если вам вздумается еще немного повалять дурака с днями недели.
— Спасибо, — Темпл взяла листок безвкусно оформленной писчей бумаги из «Голиафа»: золотая пирамида, которую оседлал непонятно кто, выглядевший, как нечто среднее между облигацией денежного займа и рекламой Чарлза Атласа (Популяризатор физической культуры и один из первооткрывателей бодибилдинга (1892–1972 гг.).
Молина писала, точно курица лапой. Темпл чуть не рассмеялась: ее почерк напоминал докторский, такой же неразборчивый. Но хоть цифры можно было прочесть.
Пришло время расплачиваться.
— Постер в спальне. Я сейчас принесу.
Она не предполагала, что Молина пойдет за ней, но та пошла. Бывают же такие наглые люди! Дай им немножко власти, и они уже думают, что им все позволено.
Темпл обернулась:
— Если вы хотите подождать в гостиной, я буду через секунду.
— Я не хочу.
— Но вам придется. Я не предлагала вам тур по моей квартире.
Улыбка Молины, которая, вообще-то, крайне редко появлялась на ее лице, была подозрительно обезоруживающей:
— Эта квартира меня обворожила. В смысле, заинтриговала. Вы говорите, ее выбирал Кинселла?
— Да, но мне она тоже понравилась.
Молина оглядывалась вокруг с бесстрастным любопытством Черныша Луи:
— Ни одного прямого угла во всем помещении. Интересно.
— Вам не обязательно сопровождать меня в спальню. Молина наклонилась к ней, понизила свой голос до оттенка горького шоколада и произнесла со зловещей насмешкой:
— Улики!..
Темпл и не предполагала, что лейтенантша умеет так придуриваться.
— Что вы рассчитываете найти в моем будуаре? Думаете, там прячется Колонель Мустард (Персонаж настольной игры и снятого по ней детективного фильма «Улика») с мясницким топором?
Молина пожала плечами. Она не собиралась отступать, и, при ее росте, являла собой непробиваемую стену.
Темпл сердито развернулась и прошагала в спальню, мечтая о том, чтобы взгляд мог убивать, потому что тогда она могла бы оглянуться на свою гостью и нанести роковой удар с помощью злобной гримасы.
Разумеется, сегодня утром она не удосужилась прибраться и заправить постель. И развесить одежду она тоже не могла со своим больным плечом.
— Добро пожаловать в палату для инвалидов. Быстрый взгляд Молины скользнул по обстановке, ничего не упуская, но ни на чем не задерживаясь:
— Где постер?
— В самом темном-претемном уголке моего шкафа! Темпл открыла дверцу — экзотическое дерево из
Южной Америки, Электра говорила, что оно носит поэтическое название: «пурпурное сердце». Вот, кстати, орден, который она заслужила за общение с Молиной — Пурпурное Сердце!
Высокие ряды прозрачных пластиковых коробок с туфлями привлекли внимание Молины:
— Вам пора открывать обувной магазин, — заметила она.
— С чего бы? Я предпочитаю оставить это все себе. — Темпл нырнула в дальний угол шкафа, отодвинув в сторону вешалки, чтобы пробраться сквозь занавес платьев, юбок и блузок. — Вот, пожалуйста. Получите.
Она протянула Молине длинную бумажную трубку. Та развернула один конец и остановилась, как будто собираясь с духом. Темпл поняла, что она никогда не видела Макса живьем. Молина разворачивала бумажное полотно очень осторожно, но в то же время быстро, точно не могла дождаться момента, когда сможет взглянуть на то, что там скрыто. Темпл наблюдала за ее реакцией. Никакой реакции не было. Лицо Молины не выражало абсолютно ничего. Абсолютно. Конечно, только длительные тренировки могли сделать ее реакции такими нечитаемыми.
— Волосы действительно черные, или темно-каштановые? — спросила она.
— Как вороново крыло.
— А глаза действительно такие зеленые?
— Как у кота. И в темноте видит так же. Молина слегка поморщилась:
— Рост? Вес?
— Метр восемьдесят девять. Про вес никогда не спрашивала.
— Какие-нибудь… особые приметы? Родинки, шрамы?
— Я сказала, что это он может видеть в темноте, а не я. Молина склонила голову к плечу, изучая афишу. Ее,
ослепительно-синие глаза скользили по глянцевой бумаге., Она положила постер на кровать, подняла с пола голубой шлепанец на среднем каблуке и прижала верхний край, вторым шлепанцем придавила нижний и отодвинулась, чтобы обозреть плакат целиком.
— Вам не приходит в голову, лейтенант, — спросила Темпл сдавленным голосом, — что мне, может быть, тяжело смотреть на этот постер при таких обстоятельствах?.. Так же тяжело, как разглядывать фотографии преступников у вас в участке, чтобы найти людей, которые на меня напали.
Молина обернулась, взглянула на Темпл и опустила глаза:
— Нет. Простите. — Она вернулась к плакату. — Он весьма… яркая личность, правда?
— Настоящее время. Вы дарите мне надежду, лейтенант. Хотя бы на месть, если не на воссоединение.
— Вы правы, — ответила Молина с отсутствующим видом. — Такого так просто не убьешь. Он хороший фокусник?
— Невероятный. Он никогда не использовал ассистентов. Не любил легкомысленных куколок и не нуждался в том, чтобы кто-то отвлекал публику от его действий.
— И не хотел этого, — уточнила Молина.
— И не хотел. — Хм.
— Вы будете делать копию?
Молина утвердительно тряхнула короткими темными волосами:
— Я послежу, чтобы они вернули его в целости и сохранности.
— Зачем?
Она не повернула головы:
— Вы же хранили его.
— Забыла выбросить.
— Хм, — Молина подняла шлепанцы, позволив бумаге свернуться в трубку, точно тростниковой занавеске на шнуре, и провела указательным пальцем по кусочкам липкой ленты на краях плаката, но ничего не сказала.
