Глава 28 Луи припудривает нос
Когда Темпл вернулась в «Серкл-ритц» в четыре часа пополудни, Мэтт Девайн отрабатывал возле бассейна бой с тенью в этом своем азиатском стиле.
Она остановилась под одинокой пальмой и наблюдала, пока он не закончил длинную серию быстрых движений, распрямился, увидел ее и улыбнулся.
— Ну, что, твоя клиентка позвонила вчера вечером? — спросила она.
Он покачал головой и подошел к ней. Его белые одежды были чистыми, не измятыми, и ничто в нем не напоминало о физических упражнениях на жаре.
«Все-таки этот мужчина нереально крут», — подумала Темпл в который раз.
Однако лицо Мэтта было озабоченным.
— Нет, она не звонила. И если… в общем, я сомневаюсь, что она вообще еще ког да-нибудь позвонит.
— Что случилось, как ты думаешь? — Темпл не выносила, когда люди пропадали из ее жизни без объяснений. А Мэтту, с его работой, приходится постоянно иметь дело с подобными вещами!..
Мэтт уселся на шезлонг, не обращая внимания на усыпавшие сиденье лепестки олеандра, сорванные ветром.
— Что случилось?.. Что-то одно из двух: хорошее или плохое, третьего быть не может. Она могла разобраться со своими проблемами и уйти от ублюдка, который ее избивал. Или могла сломаться и вернуться к нему. Я никогда не узнаю.
— Ты уверен?
— У меня такое чувство. Когда ты общаешься с людьми только по телефону, вслепую, у тебя начинает вырабатываться что-то вроде шестого чувства. Инстинкт. Я просто чувствую, что она… ушла навсегда, тем или иным путем.
— Она жила с мужчиной, который над ней издевался, но надеялась от него уйти?
— Ага. — Мэтт покосился на нее с некоторым любопытством. — А что? Это обычная история.
— И она звонила каждый вечер до… вторника, кажется?
— Верно. Во вторник меня не было на работе, — сказал он горько.
— Эй, успокойся. Она уже не позвонила — неважно, был ты на работе или не был, ты про это не подумал, мистер Это-Я-Во-Всем-Виноват?
Мэтт печально улыбнулся:
— Ты выглядишь гораздо лучше, и, похоже, чувствуешь себя тоже гораздо лучше, раз решила оказать мне психологическую поддержку. Когда ты намерена всерьез начать заниматься боевыми искусствами и выучить хотя бы несколько приемов?
Темпл тяжело вздохнула, потом села на краешек шезлонга, уравновешенного Мэттом с другой стороны. Тень была приятной, приглушенный шум дорожного движения — предсказуемым и почти успокаивающим.
— Когда я почувствую себя в форме для физических упражнений. Сейчас мне самой нужна психологическая поддержка, — призналась она. — Сегодня утром обнаружены еще два трупа.
— Что?! — Мэтт выпрямился так резко, что чуть не свернул шезлонг.
— Эй, осторожней!.. Да, теперь у нас четверо убитых подряд, и даже Рембо не смог бы удержать прессу от шумихи. Правда, организаторы конкурса как-то странно индифферентны к такому положению вещей. Молина и полицейское управление Лас-Вегаса сделали вывод, что имеют дело с серийным убийцей, охотящимся за сексапильными женщинами. Они нагнали в «Голиаф» столько народу в форме, что могут приставить по полицейскому к каждой конкурсантке. Ах, да. Еще Кроуфорд Бьюкенен сегодня нарисовался. У него дела идут превосходно — он чувствует себя достаточно хорошо, чтобы сочинять пошлые истории про весь этот кошмар для «Лас-Вегас скуп».
— А что с твоей теорией?
— Да ну, — сказала она мрачно. — Молина дала мне даты рождения «всех милей» и «чудной грации», но теперь, когда «полная печали» выбита из очереди — две смерти разом и день пропущен — я не в настроении продолжать свои фантазии. Ну, по крайней мере, я смогла кое-чем помочь Молине.
— Ну, ничего себе! Чем?
— Я вчера разговаривала с убитыми. Сестры-близнецы, их звали Джун и Джипси.
— Близнецы? Она кивнула.
— Их номер назывался «Золотые двойняшки». Они должны были выступать, покрыв тела золотой краской. Это их и убило — краска. Я разговаривала с ними о том, что это может быть смертельно опасно, если не оставить незакрашенным небольшой участок где-нибудь на теле, чтобы кожа могла дышать. А Молина сказала, еще до вскрытия, что ни одного незакрашенного участка на их телах не нашли. А ведь они знали…
— То есть, убийца должен был подойти достаточно близко, чтобы закрасить эти участки, прежде, чем девушки что-то поймут?
Темпл кивнула, потом прикусила губу:
— Если только… понимаешь, они поссорились. Джипси пригласила на шоу их отца, не сказав об этом Джун. Она говорила, что отец насиловал ее в детстве, но Джун это отрицала.
— Ничего необычного. Отрицание — это основа таких семей.
— Вообще, странно, что отец насиловал одну из близняшек и не трогал вторую. Может, он думал, что в таком случае это не считается?.. Ну, короче, Джун была против затеи Джипси. Возможно, та или другая могли закрасить сестру полностью, подождать, пока она упадет, и закрасить себя.
Темпл выжидательно посмотрела на Мэтта.
— Убийство и самоубийство. Это возможно, — Мэтт потер подбородок. Ненужный жест — блондинам никогда не грозит отросшая к вечеру щетина. — А у тебя есть дата их рождения?
— Да зачем?.. Молина дала мне даты первых двух, но теперь моя теория никак не подходит. Кстати, Молина со мной не разговаривает. Только допрашивает.
— Можно подумать, у вас с лейтенантом когда-то были другие отношения… Между тем, пока суд да дело, почему бы тебе не проверить даты, которые у тебя уже есть?
— Это психологическая поддержка, доктор?
— Просто здравый смысл. Используй то, что имеешь.
— Точно. — Темпл встала и взглянула на часы. — Надеюсь, эта чертова библиотека еще открыта.
— Зачем тебе библиотека?
— А где еще можно взять этот «вечный» календарь, в котором указаны все дни, на которые приходятся даты последней сотни лет? Кстати, о сотне лет: примерно на столько я себя чувствую… Ты не видел Луи?
Мэтт покачал головой:
— Давненько не встречал.
«Все разбежались», — думала Темпл, поднимаясь к себе наверх. Электра, кажется, поселилась в «Голиафе» навеки. Часа в три Темпл слышала доносившееся из зала «дрр-дрр», показывающее, что «вэмпайр» приступил к репетициям на сцене. Луи вообще почти постоянно где-то шлялся, отсутствуя гораздо чаще и дольше, чем всегда, что было довольно странно…
Темпл повернула ключ и открыла свою дверь из красного дерева. Кусочек кухни, видимый от порога, позволял лицезреть абсолютно нетронутую гору «Кошачьего счастья» в желтой миске. Темпл прошла на кухню, взяла миску и решительно высыпала ее содержимое в измельчитель мусора. Перемалываемые гранулы удовлетворенно затрещали на его железных зубах, проваливаясь в трубу.
