Совсем скоро Мэгги вернулась и положила браслет на протянутую матерью ладонь.
– А теперь оставь меня в покое.
И на этот раз я увел ее из прихожей. Я не мог больше стоять и смотреть на все это. Тащить любимую насильно не пришлось: она добровольно мне подчинилась.
Как только мы переступили порог кухни, я повернулся к Мэгги и заключил ее в объятия.
– Ох уж эта женщина, – только и смог вымолвить я.
– Ага, – согласился Биш, и я, глянув в его сторону, обнаружил, что он сидит за столом и держит на коленях Джен. Она утешала своего нареченного так же, как и я свою.
– Ох уж эта женщина.
Мэгги покосилась на брата. Она открыла было рот, собираясь извиниться за нее и объяснить, что та не заговорила с ним (снова!) не по его вине… Но потом все же промолчала. Не стала даже пытаться.
– Пустяки, – сказал ей Биш. Он безмолвно похлопал Джен по ноге, чтоб она позволила ему подняться. Потом подошел к Мэгги и взъерошил ей волосы. – Ты у нас всегда была миленькой дочуркой.
– Я ее не понимаю, – сказала ему Мэгги. – Дело вовсе не в тебе, Биш. Правда.
– Не буду я больше об этом переживать. – Он выпрямился и глубоко вздохнул. – А как насчет… – Он замолк, потому что в кухню вошла бледная Фиона. Она оперлась о дверной косяк, будто еле держалась на ногах.
Моя милая Мэгги поспешила ей на помощь.
– Смотри, Фиона. – Она подняла айфон, который я ей подарил, и понажимала пальцем на экран, пока не нашла то, что искала. – Видишь? Правда, чудесное?
У Мэгги в мыслях я увидел сайт с платьями, которые она разглядывала с бабулей. Любимая показала Фионе какое-то платье, и я отгородился от изображения, на случай если это платье Мэгги. Казалось, Фиона была рада ненадолго отвлечься, однако когда в комнату вошел Джим, она сразу к нему повернулась. Джим не стал притворяться, что никакой неловкости и не случалось, а сразу перешел к делу:
– Ну наконец-то мы со всем этим покончили. Кто хочет пирог?
Тем вечером, пока мы ехали в пикапе домой, Мэгги наконец пришла в себя. Она даже на полчаса позабыла об этой женщине.
– Значит, у бабули все прошло хорошо?
Она улыбнулась и погрозила мне пальцем:
– Нет-нет-нет.
Я засмеялся.
– А у тебя как прошло? – спросила Мэгги, но я тут же почувствовал, как она рыщет в поисках ответов, и молча ей поддался.
Она увидела, как мы с папой ехали к Кайлу: папа не мог усидеть на месте и волновался, потому что я стал главой клана; я тоже волновался и не мог усидеть на месте – потому что я стал главой клана… А потом все вокруг улыбались и мило со мной болтали… потому что я стал главой клана.
Каждый раз, когда кто-нибудь хлопал меня по спине и говорил взглядом, мол: «Ты справишься, приятель!» – я чувствовал волнение в груди. Все были во мне почему-то уверены. Никто, кроме меня, не опасался, что я напортачу.
Поэтому я предстал перед своей семьей и начал собрание так, как полагалось: положил перед собой на стол предмет и объявил собрание открытым. Предметом было то, что на церемонии Воссоединения в Лондоне отдал мне отец, когда вынужденно уступил бразды правления. Главы кланов обязаны хранить предмет при себе: это символ, который означает, что они всегда начеку и готовы пойти на все, чтобы защитить свой народ. На собрании предмет служил главе клана напоминанием о его обязанностях. Предмет нашего клана – старая шестеренка.
Пока Мэгги смотрела мои воспоминания, я потянулся в карман джинсов и погладил пальцами грубый металл.
Мэгги наблюдала за тем, как мне рассказывали обо всех наших семейных заботах, требовавших внимания; видела, как я откинулся на стуле и терпеливо выслушивал, что я теперь глава дома и что наконец-то в компании Джейкобсонов работает настоящий мужчина; потом заикнулись было о моей первой брачной ночи…
Тут вмешался папа, но парни успели отколоть пару шуток. Я просто посмеялся.
А потом мы перешли к делу: к тому, где же Маркус и как его искать.
Я схватил пальцы Мэгги и мягко их сжал. Потом рассказал о том, что мы решили.
– Мы его отыщем. Идти будем по очереди – и обыскивать все и вся. Папа уже прочесал дома и весь наш участок. Его нигде нет. И остальных тоже. Мы понятия не имеем, сколько их, но не остановимся, пока всех не найдем.
– Я тебе верю. – Мэгги сглотнула и опустила глаза. – Я лишь надеюсь, что еще не слишком поздно.
– Нет, – уверил ее я. – Я полностью доверяю твоему Дару.
– Мне пока так ни разу и не удалось предотвратить свои видения. Я знаю, знаю, ребята должны были постигнуть Взаимообладание, иначе сошли бы с ума. Но что, если судьбе это только на руку? Что, если мы теперь не сможем ее остановить?
Я поглядел направо, а затем проехал две полосы и остановился на аварийной, не обращая внимания на сигналившие мне вдогонку автомобили. Я поставил машину на ручник и повернулся к ней.
– Если ты веришь в меня, значит, веришь и в себя. Потому что я брошу все силы на то, чтобы то видение не сбылось.
Мэгги кивнула:
– Я так хочу верить, что все будет хорошо. Так хочу… Я попытаюсь…
– Мы найдем Маркуса, да и любого из Уотсонов, кто захочет поиграть, и надерем им задницы. – Я широко улыбнулся, мысленно умоляя ее мне поддаться, дать себя успокоить.
Она покачала головой:
– Ты такой слащавый.
– Тебе моя слащавость нравится.
– Ты мне нравишься в любом виде, – нежно сказала Мэгги, а в ее глазах между тем читалась просьба сделать так, чтобы все прошло.
Я медленно приподнял ее подбородок и на секунду прижался губами к ее губам, а потом к подбородку.
– Хватит уже волноваться, достойна ты или нет, – прошептал я, касаясь ее кожи.
Мэгги глубоко вздохнула.
– Ты была для всего этого рождена: для этого призвания, для этой жизни, для меня.
Любимая чуть отстранилась и взглянула мне в лицо. Она смотрела сосредоточенно, будто очень сильно хотела мне поверить.
– Я была для этого рождена, – повторила Мэгги. – Для тебя.
– Именно так, – подтвердил я, но вырвалось у меня что-то похожее на рык.
Она криво улыбнулась, а это значило, что я и правда зарычал, и ей это понравилось.
– Отвези меня домой, Джейкобсон.
В груди у меня что-то зарокотало. Я свернул обратно на шоссе и погнал к своей квартире. Кайл и Линн решили остаться еще на одну ночь. Мы пожелали им спокойной ночи и сразу же пошли в кровать. И хотя мы оба заснули не сразу, мне нравилось просто лежать, пока пальцы Мэгги рассеянно танцевали по моей коже.
Мэгги думала о том, что должна сделать, о том, как найдет ублюдка, который мешал ей жить. Но как бы ни блуждали ее мысли, она всегда возвращалась к одному…
