– Да, Мэгги. Душой и сердцем.
Я изо всех сил держалась, стараясь устоять на ногах. Питер несколько раз откашлялся, и, посмотрев на него, я увидела, что в глазах у него тоже стоят слезы.
– А теперь, в качестве первого супружеского акта, можешь поцеловать ее и провозгласить своей родственной душой и единственной любовью.
Калеб притянул меня к себе и не мешкая провозгласил…
Глава 16. Калеб
Никогда она не была так восхитительна.
Она полностью мне подчинилась, и я не мог остановиться. Ощущение ее губ, ее пальцев, стиснувших мою рубашку, запах ее вишневого парфюма… Ух… я заставил себя оставить губы Мэгги и, чуть отклонившись, взглянул на нее.
– Я тебе этого еще не говорил, но, черт, выглядишь ты превосходно. И какое же соблазнительное платьице…
– Рада, что оно тебе нравится. Надела специально для тебя, – усмехнулась она. – Всегда пожалуйста.
Я засмеялся, прижался носом к ее носу и глубоко вздохнул.
– Ну хватит, вы двое, – завопила откуда-то сзади бабушка. – Шуры-муры потом! Мы тут все ждем, когда вы перестанете тискаться! Я хочу тортик!
Мы разразились хохотом. Я кивнул бабушке.
– Спасибо, бабуль. Так держать!
– Ты тут мне не паясничай, мальчонка. – Она расплылась в улыбке и, пробравшись мимо моего дяди и разогнав всех на своем пути, подошла к нам. – Ты теперь у нас женатик, – задумчиво протянула она, и глаза у нее так заблестели, что я понял: сейчас она заплачет.
Я опешил. Бабушка плачет? Из-за меня?..
– Ну, бабу-уль… – Я крепко ее обнял, и она уместилась у меня под подбородком, как Мэгги. – Не плачь, перестань.
– Ты так повзрослел. – Она чуть отстранилась. – Ты уже мужчина, с собственной женой, домом, самостоятельной жизнью. А совсем скоро подаришь мне правнучков и…
– Попридержи коней, бабуль, – засмеялся я. Мэгги заулыбалась, но ее румянец говорил лучше слов. – Давай для начала разберемся с тортом, ладно?
– Хорошая мысль. – Она похлопала меня по щеке и засеменила маленькими босыми ножками к Кайлу, наверное, чтобы поздравить и его.
Я повернулся к Мэгги.
– Сначала никакого секса, а теперь – внуки! Эта женщина переключает скорости быстрее, чем спортивный автомобиль!
Мэгги захихикала:
– Она просто счастлива. И я тоже.
– И я, – прорычал я.
Я притянул ее навстречу своим губам и как следует поцеловал. Когда мы наконец отправились в сад, где накрыли стол, я заметил, что все новоиспеченные супруги медлят, не по назначению используя темные уголки сада… Особенно Джим. Так держать, мистер Мастерс!
Мэгги шлепнула меня по руке и закатила глаза.
– Фу-у.
– Что? – засмеялся я.
– Пойдемте со мной, мистер Джейкобсон. – Она пошла спиной вперед и потащила меня за руку. – Давайте потанцуем.
– Нет, – сказал я.
Мэгги сначала удивилась, но потом услышала мои мысли: я сообщил, что хочу сделать ей подарок.
– Какой подарок?
– Такой. – Я забрал гитару у дяди Макса и уселся на его стул.
Деревья во дворе украсили белыми огоньками, похожими на звезды, но больше украшений не было. Я мысленно посмеялся над тем, что Мэгги, как и вся моя семья, ненавидит разнообразные украшательства и похожа на нас и в этом.
Она опустилась на траву у моих ног и посмотрела на меня так, словно я рок-звезда. Я стал играть песню, которую сам и сочинил: медленно и осторожно ударяя по струнам и напевая слова в уме – для одной лишь Мэгги. На эту музыку я переложил текст своих клятв…
Ты восхитительна.
Завтра ты станешь моей во всех смыслах и навсегда,
Но я знаю, что как бы крепко я тебя ни обнимал,
Я все равно буду жаждать твоей близости;
Как бы отчаянно и страстно ни целовал,
я не смогу насытиться.
Ты моя родственная душа,
И ради тебя я живу и дышу,
Моя прекрасная нареченная…
Тебе самое место в моих объятиях, в моей жизни.
Любовь моя, моя сообщница, моя душа,
моя восхитительная девочка.
Мэгги и так сегодня много плакала, поэтому я не хотел ее снова расстраивать. Но она потянулась и обхватила меня за шею, зажав между нами гитару.
– Спасибо.
– Не за что. – Я откинулся на стуле, отложил гитару в сторону, а потом встал и за локти притянул Мэгги к себе. – Я люблю тебя.
– А я тебя, – ответила она шепотом.
Обняв Мэгги, я взял ее за одну руку, а вторую положил себе на плечо. Я коснулся ладонью ее талии, прижал к себе. Тело мое гудело, велело дотронуться до каждого сантиметра ее кожи. Я пытался отвлечься, пытался удержать свои руки, но они гуляли по ее спине, гладили ее смуглые обнаженные плечи, переплетали пальцы с ее пальцами, – и от этих прикосновений ее кожа трепетала от волнения.
Когда в теплом вечернем воздухе Мэгги бросило в дрожь, я понял, что пора остановиться. Дрожала она не от холода, и я знал, что если не буду держать себя в руках, то попаду в глупое положение.
Пришлось сосредоточиться на том, что происходило вокруг, и отдаться во власть мыслей Мэгги. Она смотрела на своего папу и Фиону и кусала губу, пытаясь опять не расплакаться. Кайл стукнул меня по плечу. Он сжимал в объятиях Линн, которую облепил точно кокон. Он понимающе на меня глянул, будто говоря: «Все образуется».
На Мэгги Кайл посмотрел точно так же, и этот взгляд многое рассказал об их прошлом; о том, как Кайл за ней гонялся, но она ему не поддавалась. И о том, как жизнь расставила все по своим местам, и Кайл отпустил Мэгги.
Я не удивился, когда она оставила меня, чтобы его обнять. Он крепко сжал ее в объятиях, и я услышал его мысли, – услышал, как он благодарен за то, что его молитвы были услышаны. Любить Мэгги он не перестал, но теперь любил ее по-другому. Раньше я завидовал ему за то, что он так много о ней знает, ведь у них было совместное прошлое, но теперь зависть исчезла. Мэгги заслуживала такого друга, как Кайл. Он отличный парень, и муж из него выйдет замечательный.
Когда они отпустили друг друга, Кайл обнял и меня и по-братски похлопал по спине.
– Жаль, что с нами нет Родни, – шепнул он мне на ухо.
Мое сердце сжалось. Боже, как тяжело осознавать, что он не с нами, хотя должен быть…
– Да, – кивнул я. – Уж этот ковбой знал, как оседлать вечеринку.
Кайл улыбнулся:
– Ага.
Неудачная попытка приободриться, но ничего другого нам не оставалось.
Мы танцевали, и все остальные тоже танцевали: Биш с Мэгги, Мэгги со своим папой и с Хэддоком; с Джен. Воспользовавшись Даром любимой, я выяснил, что Джен до сих пор ничего не знает о доме. Молодец Биш – сохранил секрет, за что ему большая уважуха. Я прекрасно знал, насколько это сложно.
