– Ты как? – спросила Эбби у сестры.
– Нормально, – быстро кивнула та. – То есть не совсем нормально. Так, сойдет. А вам она что показала?
– Я пошла работать в ФБР, а Корбин так и остался жив.
Ирвинг, глядя в пол, произнес:
– Я заправлял манхэттенским участком полиции, все еще женатый на Синтии, а Мейси могла ходить.
– О… – поморщилась Дженни. – О, дьявол. Простите, капитан…
– Ничего, – отмахнулся Ирвинг. – Где, кстати, Крейн?
Эбби тоже огляделась, хотя прекрасно помнила, что Крейн остался снаружи.
– Сбегаю проверю. – Она направилась к двери.
Выбежав на улицу, она посмотрела в сторону внедорожника.
Товарища-Свидетеля и след простыл.
– Крейн!
Скрипнув зубами, Эбби бросилась к машине.
– Крейн!
Оказалось, напарник лежит ничком на асфальте.
– Проклятье! – Подбежав, Эбби упала рядом с ним на колени и первым делом проверила пульс.
Слава богу, сердце бьется ровно и сильно.
Крейн застонал, и Эбби облегченно вздохнула.
Она перевернула Крейна на спину, и тот медленно разлепил веки.
– Лейтенант? – еле слышно прошептал он.
– Все хорошо, – сказала Эбби, беря его за руку. – Мы победили. Благодаря тебе Зерильда не вернулась.
– Нет, мы все постарались, – с улыбкой возразил Крейн, и веки у него затрепетали.
– Черт. – Эбби выпустила руку напарника и достала телефон – вызвать спасателей.
Глава 19
Сонная Лощина, штат Нью-Йорк
Январь 2014 года
Крейн стоял у пожарища на месте библиотеки Уайт комба-Сирса.
С инцидента во владениях Бронка прошло несколько дней, и он окреп достаточно, чтобы пройти самостоятельно несколько шагов и не рухнуть. Медики, прибывшие тогда на вызов, хорошо осмотрели его и вынесли вердикт: дегидратация. О подобной болезни Крейн прежде слыхом не слыхивал, и Миллс любезно пояснила, что это просто обезвоживание и следует побольше пить жидкостей.
Сегодня она, само собой, составила Крейну компанию.
– Ты, смотрю, уже бодрячком. Это радует.
– А уж меня-то как радует. – Крейн всмотрелся в дымящиеся руины. – Такая потеря…
– Да, Дросопулос и Хан были отличными копами.
– Да, и мистера Уайткомба-Сирса тоже будет не хватать, однако в данный момент я сетую на потерю библиотеки. Припомнил одну историю, которую поведал мне дед, а ему – один из профессоров Оксфорда. Году в 1671-м в пригороде Оксфорда, в Грандпуле, случился пожар. У того профессора имелся дом близ Ширлейка, а в доме содержалась обширная библиотека. – Он грустно улыбнулся и покачал головой. – Прости, но видение, посланное мне мисс Абернети, заставило вспомнить родных. Дед всегда очень скорбел о потерянных в тот день знаниях.
– Сегодня книги можно перевыпустить или скачать из сети. Зато людей…
– Ты, конечно, права, – кивнул Крейн, признавая правоту напарницы, – но ты живешь в эпоху, когда книги печатаются тиражами, в мое время неслыханными. Знания тогда добывались с трудом куда большим, а потерянные книги заменялись не так просто. Ну, и как мы с тобой выяснили, знания хрупки и редко надежны, порою они хорошо скрыты.
– Это, определенно, правда. Пошли, пройдемся.
Они неспешно двинулись вверх по Честнат-стрит и свернули на Вашингтон-стрит, которую Крейн нашел подходящей моменту и настроению.
– По крайней мере, – заметил он, ступая по улице, названной в честь его бывшего командира, – нам удалось хотя бы раз воспользоваться накопленными у мистера Уайткомба-Сирса знаниями. Страшно даже вообразить, какую бойню устроила бы Зерильда, потерпи мы неудачу и позволь мы ей вернуться в смертную юдоль.
– Да, фигово бы пришлось, – улыбнулась одной из своих нагленьких улыбочек Эбби. Крейн невольно улыбнулся в ответ, однако тут же помрачнел. – Ты так и не сказал, что за иллюзию наслала на тебя Фрида.
Последние два дня Крейн силился забыть о том видении… Но, разумеется, думать ни о чем другом больше не мог. И вот он вкратце поведал Миллс, как недолго успел пожить жизнью Икабода Крейна, пережившего войну и взрастившего с Катриной трех отпрысков.
– Во-первых, – под конец сказал он, – видение напомнило об ужасной истине, которую я до сих пор почти не принимал во внимание. Я не знаю, как мой отец воспринял известие о моей гибели. Что он испытывал: печаль? сожаление? гнев? праведное самодовольство? – Он покачал головой. – Как ни прискорбно, испытывать он мог любое чувство из вышеперечисленных.
– Не знаю даже, что сказать, Крейн. Абернети и мне показала нечто подобное. Корбин был мне как отец, и вот его не стало. Я бы и правда хотела, чтобы он жил, видел, что творится. Помогал мне.
– Говоря по совести, лейтенант, он и в самом деле помог. Его архив просто бесценен.
– Ну да, – вздохнула Миллс.
– А что насчет мисс Дженни и капитана Ирвинга?
– Ну, Ирвинг продолжает зачем-то мотаться в город. Может, с семьей видится, не знаю. Ему тяжко пришлось: он ведь думал, что знал свою напарницу, Наджент.
Крейн кивнул.
– А что мисс Дженни?
– С ней все хорошо, – хохотнула Миллс. – Что бы ни случилось, она быстро оправляется. Не забывай, она к этой войне готовилась дольше нашего.
К немалому восторгу Крейна, они достигли северного угла Парка Патриотов.
– Черт, я здесь лет сто не бывала.
Крейн удивленно взглянул на Миллс:
– В самом деле? Я вот стараюсь заглядывать сюда как можно чаще. В этом парке отлично думается.
– О, ну а для меня это первейшая причина как можно чаще оставаться от парка подальше. В последнее время размышления меня угнетают. Молох обещает, что ты меня предашь, Энди Брукс разгуливает по городу как зомби, и я по-прежнему не знаю, простила ли меня Дженни полностью. Завтра еще на очередные полицейские похороны. Как началось осенью с убийства Корбина, так и продолжается… – Миллс грустно улыбнулась. – Да, и с Новым годом меня.
Наконец они дошли до моста, на котором Крейн познакомился с мисс Лианой и ее питомцем Падди – а также получил видение от Катрины, положившее начало недавней миссии.
Миллс облокотилась на перила и глянула вниз на бурный поток.
– Я сказала Дженни, что мы на стороне добра, сражаемся за то, чтобы зло не поглотило мир, но… стоит иногда оглядеться и думаешь, что войну мы уже проиграли.
– Нельзя позволять себе подобных настроений, лейтенант, – убежденно произнес Крейн. – Именно когда события складываются не в нашу пользу, мы должны сражаться наиболее яростно. А если поддаваться отчаянию, то тем лишь приблизим победу врага. Надо держаться за то, во что мы верим и что дает нам сил, приносит радость. Меня, например, воодушевляет мысль, что мы с Катриной однажды воссоединимся.
