– О, афганчик наш приехал. Жаль, женатый мужчина. Очень мне такие темненькие мальчики нравятся. А какой у него взгляд, улыбка – зайчик просто! Но сама слышала: звонит жене постоянно и все про детей расспрашивает. Он настолько ответственный папочка – ему другие девушки действительно до голубой звезды. А я бы за такого замуж вышла. Вообще, среди восточных мальчиков много хороших мужей, отличных отцов. А чего еще женщине надо? Наши-то мужчины за каждой юбкой готовы бежать. Требований у них выше крыши: и чтобы красивая, и чтобы с образованием, и чтобы зарабатывала, и чтобы дом в порядке держала. А сами что предложить могут? Этот афганчик деток настрогал – так, по крайней мере, кормит, воспитывает, заботится.
Невольно смотрю на героя монолога.
А ведь визажистке в наблюдательности не откажешь. Все в точку: и улыбка у Сайяфа Раббани очень теплая, и взгляд добрый. Наверное, его привели сюда, к могиле на кладбище, так как парень будет первым проходить испытание.
Мой макияж уже почти закончен.
Похоже, скоро на афганца и отца убитой девочки нанесут тональный крем, немного пудры – и мы начнем запись. Рядом с экстрасенсом постоянно находится менеджер Настя Маркова. Симпатичная доброжелательная девушка – она зорко следит за тем, чтобы к ее подопечному никто не приближался.
Верчу головой по сторонам.
Мне не терпится увидеть Катю Романенко.
Знаю уже, что она и Макс подъедут позже, но все равно хочется посмотреть на эту барышню, чтобы оценить, насколько был прав Денис Муратов в своих характеристиках.
Обсудить сегодня ночью странные записи моего нового любовника не удалось: когда я приняла душ, мальчишка уже сладко спал и на все попытки его разбудить реагировал мягкой улыбкой и бормотанием: «Наташа, ты потрясающая женщина, но можно я посплю немного?»
Устав будить Дениса, я тоже задремала. Проснулась от нежных поцелуев, мягких поглаживаний, возбуждающего шепота…
Утром мы успели переделать кучу дел. Съели приготовленный Денисом омлет, купили мне в торговом центре новое платье – строгого прямого покроя, но броского бордово-винного цвета. Потом, наконец, Денис реанимировал моего «тушкана», на котором я и приехала на кладбище. Денис же, как и предписывал регламент проекта, отправился в гостиницу, где размещалось большинство экстрасенсов. Именно там, лишенные мобильных телефонов и ноутбуков, они должны были ожидать своей очереди проходить испытания.
Приступы острой ненависти к Денису утром не закончились. Наоборот, мне кажется, они даже стали сильнее. Иногда в глазах темнело от ярости, я невыносимо остро жаждала причинить парню боль. Приходилось прилагать много усилий для того, чтобы держать себя в руках.
Мы не обсуждали с Денисом Катю.
Но это не означает, что ведущая не занимает моих мыслей.
План-минумум на сегодня: проверить, прав ли был Денис, описывая роман Кати с Кононовым; а вечером, после окончания съемок, позвонить следователю Юре Колосову и поделиться полученной информацией.
Кстати, что это я просто так без дела сижу?
Надо начинать собирать сплетни со съемочной площадки!
– Мне очень нравится наша ведущая, Катя. Стильная, видно – и вкус есть, и за фигурой следит. Наверное, такие девушки от одиночества не страдают?
Визажистка наклоняется к моему уху и шепчет:
– Да пофиг ей мужчины на самом деле. Она тупо денег хочет. Папочка у нее, конечно, крут. Но держит девочку в ежовых рукавицах, считает, что это для Катиной пользы – всего самой добиваться. Но он не знает, что Катя так думает: «Родной папа меня динамит – тогда я себе денежного папика найду». Она уже с половиной «Останкино» переспала!
– Что, так сложно мужчину с деньгами найти?
– Ну как сложно… В принципе, наверное, нет. Но это же не значит, что папик будет только возле Кати сидеть и ее счета оплачивать. Папикам тоже разнообразие требуется. Мужчина с Катей пару месяцев погуляет – и уже хочется ему другой девочки, а Катя опять в поиске.
– Слушай, а мне кажется или она на Макса запала?
– На Ерофеева? Да это пройденный этап уже. Она и с Быстровым уже покувыркалась, и с Кононовым. Ее тут у нас многие не любят, говорят – подстилка, проститутка. А я считаю – правильно девка делает, что свое счастье ищет. Под лежачий камень вода не течет! Не ошибается только тот, кто на диване о нормальной семье мечтает! Что в семье главное? Бабки! Будут у мужчины деньги – будет и любовь. Я вот такого не понимаю: если мужчина не может девушку в ресторан сводить или платье ей подарить, то о какой любви идет речь? Пусть сначала материальные проблемы решит, а уже потом с любовью своей лезет!
Делаю вид, что соглашаюсь:
– Конечно, правильно все ты говоришь. Жизнь сегодня у всех сложная.
– Вот и я о том же. Ну, все, ты неотразима! Я тебе вечером макияж подправлю – и обязательно иди со своим парнем в ресторан. Не смывать же такую красоту!
Визажистка подносит мне к лицу большое круглое зеркало.
Отражающаяся в нем женщина настолько восхитительна, что у меня сначала от восторга екает сердце. А потом я осознаю: это же все-таки мои собственные глаза, губы и скулы.
– Ты гений, большое спасибо! – бормочу, поднимаясь с кресла.
Подхожу к ограде, здороваюсь и знакомлюсь с отцом погибшей девочки. Потом открываю свою папку и негромко повторяю реплики: «Кто именно здесь похоронен? Как давно этот человек умер? Как он погиб и кто виновен в его смерти?» Мне объясняли, что все свои фразы надо обязательно предварительно проговаривать вслух – тогда при работе перед камерой губы шевелятся естественно, без запинок.
Могилка у малышки ухоженная, с идеально покрашенной оградкой, аккуратным цветником, гранитной скамеечкой.
Не могу оценить, насколько изящен памятник, – к моему приезду он уже был задрапирован плотным темно-серым брезентом.
Я бы в жизни не угадала, что это могила ребенка. Она настолько нейтральна, ни единой черточкой не подсказывает ни пол, ни возраст похороненного здесь человека.
Неужели участники проекта «Ясновидящие» и правда смогут ответить на мои непростые вопросы?
И вот все готово для съемок.
По команде режиссера быстро излагаю суть задания и с любопытством наблюдаю за Сайяфом Раббани.
Улыбчивый, кареглазый – он вызывает к себе симпатию с первого взгляда. Поэтому в глубине души мне очень хочется, чтобы у парня получилось пройти испытание.
– Здесь лежит ребенок. Девочка, – глаза экстрасенса закрыты, ладони прижаты к ограде. – Не больше шести лет ей, а наверное, пять лет. Она умирать долго. Но это не болезнь, не несчастный случай.
– Как именно она умирала?
Задаю вопрос, а губы, несмотря на все предварительные тренировки, немеют.
Мне нравится этот парень, я болею за него. Но все-таки когда он вот так демонстрирует свои необычные способности – прямо мурашки по телу идут.
