Он чувствовал себя совершенно обессиленным, беспомощным, как
дитя. Противная дрожь в похолодевших руках и ногах, голова пустая… Типичные
ощущения после поражения током, потому что, конечно же, свалил его с ног не
вульгарный удар по макушке и не «романтический» выстрел в спину, а
прикосновение электрошокера. Это содрогание нервных окончаний, которое испытал
Александр, прежде чем кануть в беспамятство, – его ни с чем невозможно спутать.
Он приподнялся на локте, огляделся. Или люди, получившие
удар шокера, обретают способность в бессознательном состоянии перемещаться в
пространстве, или кто-то унес его из дома «бронзовой маски» и свалил в этом
тихом местечке на берегу пруда. Неведомому «кому-то» можно только
посочувствовать: ведь носить такого громилу – удовольствие маленькое… Скорее
всего, его донесли до машины, может, до того самого «Круизера», который
Александр видел ночью, – а уж потом увезли сюда. Да какая разница, впрочем?
Теперь надо сообразить, где он находится, все еще в Зеленом Городе или вообще
бог весть где.
Ну, для начала надо бы все-таки встать. Он кое-как
переместился из положения полулежа в положение полусидя, а потом и на
четвереньки. Подниматься на ноги пока не рисковал… полное впечатление, что
вот-вот ветром сдует!
На лбу выступил пот. Забавно: самого колотит ознобом, а в то
же время вспотел. Это от слабости, понятное дело. Александр встал на колени.
Где-то был носовой платок, в каком-то кармане…
Стоп! А это что такое?!
Наверное, от удара током у него начало множиться в глазах. В
данном случае размножились доллары. Было четыре сотенные бумажки, стало…
Александр, не веря глазам, ощупывал каждую, рассматривал, снова и снова
пересчитывал: было четыре сотенных, они на месте, но к ним прибавились двадцать
пятидесятидолларовых купюр.
Александр стоял на коленях и тупо перебирал деньги,
вспоминая люто блеснувшие ему навстречу неестественно-голубые глаза. И
постепенно складывалась картина случившегося: доллары, конечно, не сами
размножились – их сунул ему в карман этот, «бронзовая маска». В качестве
компенсации за удар шокером – и в качестве оплаты молчания. Господи, или он не
понимает, что, окажись на месте Александра другой человек, тот же Витек, шофер,
его запросто можно было такими методами подвигнуть на самый вульгарный шантаж!
Заставить «бронзовую маску» размножать свои баксы в геометрической прогрессии!
Вроде бы человек не первой молодости, поживший уже, должен был чему-то
научиться. А ведет себя как идиот.
Осторожно, чтобы не завалиться на бок, Александр повернулся
и посмотрел налево, где возвышался трехэтажный, окруженный высоким забором дом.
Поверху ограды шла колючая проволока – даже отсюда видно, как поблескивает она
на солнце. Что характерно, ринувшись вслед за Серегой на штурм этой цитадели,
Александр прихватил старую куртку, чтобы набросить на проволоку и форсировать
таким образом забор. С курткой теперь можно проститься, факт.
Где-то там, за широкими окнами, наверняка стоит «бронзовая
маска» и смотрит на поверженного докторишку, который копошится на берегу,
перебирая деньги и глупо озираясь.
Даже злиться на этого больного сил нет. То есть их вообще
просто нет, сил-то: Александр еще не вполне пришел в себя. И смех разбирает –
какой-то кретинский смех. Да, уж Витек бы сейчас с этими долларами развернулся,
расправился бы, обошелся бы с ними как надо! Чесанул бы в кусты – только его и
видели, не дал бы полюбоваться своей растерянностью.
Полюбоваться? Ну, если «бронзовая маска» и впрямь стоит за
каким-то из этих окон, пусть на здоровье любуется тем, что сейчас сделает
«поверженный докторишка»!
Хотя нет, это не дело. Трава зеленая и бумажки зеленые. Надо
перебраться вот сюда, на полоску желто-серого песка… И Александр пополз на
коленях по берегу, раскладывая бумажки ровной цепочкой и придавливая их
камушками, которые нащупывал в песке.
Краси-иво! Этакое бежево-зеленоватое абстрактное полотно в
стиле кого-нибудь там… И сюжет вполне сюрреалистический. Деньги на песке…
Сюрреалистический сюжет был уже вполне завершен, когда чуть
поодаль, в кустах, обступивших берег пруда, раздалось странное переливчатое
завывание. В голове Александра, все еще слегка затуманенной вольтами, которые
ему пришлось «принять на грудь», спонтанно возник образ родимой «Скорой помощи»
с надписью «Интенсивная терапия» над ветровым стеклом. Потребовалось несколько
секунд, прежде чем до него дошло, что это совсем рядом звонит сотовый телефон.
Еще несколько секунд понадобилось, чтобы сообразить: сотовый не просто так в
воздухе болтается или на земле валяется, а лежит в чьем-то кармане. И
обладатель этого кармана находится совсем близко.
Кто он? «Бронзовая маска»? То есть он не из своего дома
разглядывает дерзкого типа, а из-за кустов подсматривает за его барахтаньем в
песке?
Вспышка ярости добавила адреналина в кровь, помогла
окрепнуть мышцам. Александр довольно резво вскочил с колен и побежал к кустам.
Правда, довольно трудно было назвать в полном смысле слова бегом его
передвижение на еще неверных ногах, но добежал он до кустов довольно быстро – и
столкнулся лицом к лицу с человеком, прижавшим к уху сотовый телефон.
И невольно отпрянул – это был не «бронзовая маска», а
Серега.
– Опять ты! – воскликнул Александр, стиснув кулаки. – Что,
еще баксов привез? Давай выкладывай, на песке места много!
Серега глянул на него с ненавистью, но и шагу вперед не
сделал. Только выставил вперед свободную руку, останавливая порыв Александра, и
сказал:
– Погоди. Тебя велено… – И тут же поправился, заметив
вспышку ярости в его глазах: – Петр Федорович просит тебя приехать. И еще… это…
– Видно было, что слово нейдет с его уст: – Он извиняется. Он просит тебя…
помочь ему. Спасти его.
Май 2000 года, Нижний Новгород
Багаж у Марины и в самом деле оказался не маленький:
синтетический мешок из-под сахара, наполненный каким-то не то порошком, не то
мукой, не то сахаром, огромная сумка с какими-то бренчащими предметами, другая
сумка, набитая книгами, третья – мягкая, очевидно, с одеждой… Особенно тяжелым
оказался мешок.
– Там глина, – с виноватой улыбкой пояснила Марина, когда
Петр с видимым усилием взгромоздил мешок в багажник. – Очень хорошая каолиновая
глина, которая идет на производство фарфора и фаянса. В порошке, понятное дело.
Я ее развожу до нужной густоты и добавляю в нашу, из Дивеева, – получается
отличный цвет, практически белый. Хорошо смотрится.
– Вы глину из Москвы везли? – ужаснулась Анна.
