Александр медленно покачал головой. Он не верил своим
глазам! В жизни такого не видел, только читал в медицинских учебниках, видел
фотографии в атласах, посвященных редким болезням. На лицо словно бы бронзовая
маска надета… Неужели болезнь Аддисона? Сколько слышал Александр, только она
одна дает клиническую картину такой выраженной меланопатии.
[1] Правду Витек
сказал – жуть… Особенно учитывая, что лицо у человека отнюдь не молодое:
набрякшие складки, морщины, мешки под глазами, и все это в свете фар играет
оттенками бронзы, от золотистых до аспидных.
Век бы такого не видеть, честное слово!
Александр, преодолевая брезгливость, легонько похлопал по
бронзовым щекам, но напрасно: человек не приходил в сознание.
– Ладно, открой салон, давай-ка его положим и посмотрим
толком, что и как, – велел он. – Бери под коленки, вот так… раз-два, взяли!
Человек был долговяз, но не тяжел. Втащили его в салон без
особых усилий, а вот с носилок он свешивался значительно. В свете лампочки
бронзовая маска смотрелась еще страшнее. Александр измерил давление – ну, 50 на
80, что-то плохо… Пульс по-прежнему метался, как у зайчика. Александр склонился
ближе к лицу больного, осторожно потянул ноздрями.
– Да ну, Алехан, не похож он на пьяного, – вмешался Витек. –
Даже я чую, что не пахнет водярой.
– При чем тут водяра? – буркнул Александр, осторожно
поворачивая голову больного. – Я проверял, не пахнет ли ацетоном…
– А, так он все-таки синий! – разочарованно протянул Витек,
разумея в данном случае неформального, допившегося подручными средствами до
потери сознания алкаша.
– Ты что, не видишь, что он бронзовый? – Александр ощупывал
кожу больного. Сухая-то сухая, но все-таки обезвоженной ее не назовешь. – Не
синий, а бронзовый! Я поначалу испугался, что у него аддисонический криз, но
ацетоном изо рта не пахнет, рвоты, сам видишь, нет, и синдрома менингита нет,
тело расслаблено. При кризе человек может погибнуть в считанные минуты, если
вовремя помощь не оказать, а у нас с тобой изотонического раствора не имеется.
Могло статься, что и до больницы не довезли бы. Но, наверное, дело не в кризе –
поработали тут лихие люди…
Он сначала охлопал карманы бронзового, потом вывернул их.
Пусто-пусто. Конечно, вряд ли человек ночной порой отправится на прогулку с
полным набором документов, а все же не исключено, что его обобрали те же, кто
избил. Вот и на запястье левой руки царапина – похоже, стаскивали браслет с
часами. Судя по одежде, часики могли быть весьма нехилые.
– Поехали, Витек, – велел Александр. – Сегодня у нас кто
дежурит, Пятая градская? Отвезем туда нашего бронзового, пусть посмотрят, что у
него с головой, все-таки опасаюсь, как бы криз не просмотреть. Заодно нехай
полюбуются на клиническую картину – думаю, многие, как и я, про аддисонову
болезнь только в учебниках читали…
И невольно вздрогнул, когда что-то вдруг с силой стиснуло
его руку.
Зыркнул глазами – здрасьте, очнулся бронзовый! Глаза, еще
мутные, разбегаются, так и норовят снова закатиться, но он пытается
сфокусировать взгляд, и его усилия сводят пугающей гримасой и без того страшное
лицо. «Гуинплен! – вынырнуло имя из глубин памяти. – Гуинплен, человек, который
смеется! Вряд ли он мог быть страшнее этого бронзового…»
– Н-не на… – чуть слышно выдавил человек. Казалось, на то,
чтобы держать Александра за руку, уходили все его силы, на речь ничего не
оставалось. – Не на-до в бо…
– Не хотите в больницу? – догадался Александр. – Напрасно. У
вас очень запросто может быть сотрясение мозга. Учитывая ваше состояние, оно
способно спровоцировать криз – если его до сих пор нет, в чем я вовсе не
убежден. Обязательно нужно в больницу.
– Н-нет! – Пожатие стало еще крепче, а голос – еще слабее: –
Домой отвезите… каждому по сто… по сто долларов… домой…
Пальцы, сжимающие руку Александра, разжались, голос затих,
мутные глаза закатились.
– Да везти-то куда? – Витек склонился над бессильно обвисшим
человеком, затормошил. – Эй, ты чего скис? Везти куда, скажи, щас отвезем!
Александр иронически приподнял брови. Витек не давал «клятую
клятву Гиппоклята», как поэтично выражались на медфаке, а сто баксов – сумма
немаленькая, небось не каждый месяц такая наработка выходит. А тут возник шанс
слупить денежку в один прием, всего-навсего поддержав доброго человека в его
законном, никем не возбраняемом желании избежать госпитализации. Вот ведь отпустили
они двух коллекторных сидельцев, причем совершенно бесплатно отпустили. Зачем
же упускать золотую возможность… или правильнее будет сказать – бронзовую?
А все-таки почувствуйте разницу! Те двое ночных побродяжек
практически здоровы, отделались легким испугом, а тут редчайшая и тяжелейшая
болезнь.
– Не раскатывай губу, Витек, – грубовато-добродушно
посоветовал Александр. – Заводи мотор – и поехали в Пятую градскую, причем
поехали в темпе и…
Он не договорил. Только что бесчувственное, расслабленное тело
вдруг сделалось комком мускулов, метнулось с носилок, едва на сбив присевшего
на корточки Александра, ломанулось в еще отворенные задние дверцы – и рухнуло
на траву, вновь лишившись сил.
– Ишь какой резвый… – испуганно пробормотал Витек, а
Александр только головой покачал.
– Пошли, поможем ему, – велел он, выбираясь из машины и
размышляя: «Да что с мужиком такое, почему он до такой степени боится больницы?
Разве что уже пролежал там энное количество времени и его накрепко залечили?
Такое бывает сплошь и рядом».
– По двести… по двести каждому… слово… честное слово, –
сорвалось с едва шевелящихся губ.
– Ставки сделаны, ставок больше нет, – проворчал Александр.
– Угомонитесь, торг здесь неуместен. Отвезем мы вас домой, если уж вы так
ставите вопрос, только вам придется подписать бумагу, что отказываетесь от
госпитализации.
– А я вас… не вызывал… вы ко мне сами привязались… значит,
вызова нет в вашем журнале, – прошелестел больной, и Александр не смог
удержаться – засмеялся: для едва живого, на ногах не стоящего человека этот
мыслил на диво связно и логично!
– Хорошо, обойдемся без формальностей. Сами в машину
заберетесь или помочь?
– Помогите встать.
Опираясь на руку Александра, бронзовый поднялся, превозмогая
слабость, залез в машину. Прилег на носилки, зыркая исподлобья.
