«Бушуев, блин, что ты ходишь вокруг да около, будто телок
возле мамки, вымени не видишь! Глаза-то разуй, не то прос…шь денежки, уплывут
они невесть куда! Пока что спрятаны они в погребе у Петьки Манихина, там, где
банки стоят, за полками. В стене есть тайник, его еще батя Петькин делал, да по
пьяной лавке похвастался своим рукомеслом, оттого про этот тайник полдеревни
слышало. Но никто не знает, что теперь там не дохлые сороконожки, а деньги
лежат. Петька-то и Лукьянова убил, и сберкассу взял. А деньги в тайник положил,
и я про то знаю, потому что еще у Колмогоровых на заимке Петька загадку загнул,
дескать, была коробочка пустая, а стала полная, и что, мол, это такое? Поэтому,
когда я про ограбление сберкассы узнал, сразу понял, что загадка значила. Ты,
конечно, Бушуев, можешь мне не верить, но ты бы лучше Библию прочитал, там
русским языком сказано: ищите и обрящете. Вот и ищи, ищи, глядишь, чего и
найдешь! Если полки от стены кирпичной отодрать, то видно будет, где кирпич не
поперек положен, а вдоль три или четыре штуки, там и ищи тайник. Петька-то на
рыбалку собирается в субботу чем свет, вот и нагрянь к нему втихаря, а то ведь
крику не оберешься».
Да, над таким длиннющим и подробным посланием пришлось
изрядно попотеть! Фигурант долго думал, подписывать его или не подписывать, не
родной фамилией, конечно, а вымышленной или, к примеру, каким-нибудь словцом,
вроде «Доброжелатель» или что-то в этом роде. Но потом решил вовремя
остановиться. Да и рука устала. А ведь надо было еще конверт подписывать!
Он закончил дело глубоко за полночь. Запечатал конверт,
обернул полиэтиленовым пакетом, спрятал во внутренний карман тужурки, в которой
завтра собирался пойти на работу. Письмо он решил опустить в почтовый ящик
возле придорожной чайной, где непременно останавливалась на обед вся проезжая
шоферская братия. В той чайной пекли вкуснейшие пироги с печенкой, морковкой и
яблоками, какие небось не каждая хозяйка состряпать умеет, и лепили пельмени не
хуже домашних. А поскольку мимо проходила почтовая машина, проверявшая все
почтовые ящики в радиусе тридцати кэмэ, то письмо не залежится. Самое позднее
послезавтра Бушуев его получит. Значит, в субботу он будет готов к подвигам,
что твой пионер. И лишь только лодка Петра скроется за поворотом речки
Заманихи, Бушуев полезет в его погреб. И увидит… Ну, много чего ему предстоит
увидеть, и фигурант заранее предвкушал, сколько поту прольют менты в поисках
Петькиного тайника! Особенно если учесть, что в стенах погреба Манихина
отродясь никакого тайника и не было. Был он в полу, но найти его несведущему
человеку не удастся ни при каких обстоятельствах. Разве что весь погреб
разберут по кирпичику, чего Бушуев сделать просто не успеет.
Фигурант удовлетворенно улыбнулся – и шутливо хлопнул себя
по лбу. Чуть не забыл! Он прошел на кухню, где еще топилась печь (после грозы и
того клятого ливня все настолько пропиталось сыростью, что приходилось
протапливать дом, чтобы поскорее избавиться от этого сырого, затхлого духа), и
бросил в огонь тетрадку, все оставшиеся конверты и перчатки. А также некую
газетку, служившую ему своего рода учебным пособием… Конечно, вряд ли Бушуев
начнет после провала операции устраивать повальные обыски по деревне в поисках
улик против неизвестного анонимщика, однако же… береженого бог бережет. Этому
правилу фигурант не раз следовал в своей жизни, и оно его пока ни разу не
подводило.
Ох и устал он после этого дела! Ох и захотелось же спать!
Даже не хватило терпения ждать, пока угли прогорят. Дождался только, пока следа
не осталось от бумаг да тряпок, – и поскорее открыл вьюшку, чтобы весь жар
вылетел в трубу, чтоб не угореть, господи помилуй.
Он ни за что не хотел умирать. Он еще хотел пожить,
полюбоваться на мучения Ваньки Бушуева, он еще хотел пошуршать мечтами, как
денежками, а потом воплотить их в жизнь. Все до единой! Он не сомневался, что у
него получится все, что задумано.
С этой мыслью он и погрузился в сон, в котором сбылись его
мечты – все до единой.
Август 2001 года, Зеленый город
Снова вспыхнул манящий, таинственный зеленый глазок
светофора, и Александр перебежал улицу. Пока он топтался на перекрестке, Палкин
умудрился отойти довольно далеко и теперь свернул за угол огромного
красно-коричневого – еще один индийский мавзолей! – дома. Здесь размещался банк
– тезка города, а с противоположной стороны, насколько знал Александр, был вход
в банный комплекс. Строго говоря, изначально тут строили бассейн, однако, по
причине финансовых обвалов и административных пертурбаций 90-х годов, замысел
собственников изменился, архитектурное решение было несколько подправлено, так
что на долю банных номеров осталось не больно-то много места. Поскольку
Александр, в отличие от большинства мужского народонаселения, банек не любил,
предпочитая ванну и душ, он не был знатоком заведений подобного рода, тем паче
что страдал присущей всем врачам брезгливостью к общественным баням с их
предполагаемыми антисанитарией и антигигиеной. Неужели Палкин отправился в
баню? Впрочем, что в этом предосудительного? Некоторые, судя по известному
фильму, могут позволить себе такую роскошь только раз в год, 31 декабря, ну а
иные испытывают потребность мыться гораздо чаще.
А может быть, там, кроме бани, еще какое-нибудь заведение
открылось? Например, кафе? И Палкин сейчас размещается за столиком в ожидании
чего-нибудь этакого, вкусненького, а тут войдет, подобно статуе Командора,
доктор Меншиков, простирая вперед ручищу – о, как тяжело пожатье каменной его
десницы!.. – и стребует с перепуганного Палкина ответ на вопрос, кому и зачем
он продал напарника. И за сколько, главное! Почему-то этот вопрос: во что были
оценены его свобода, нервы и, извините за выражение, моральная нестойкость –
очень волновал Александра. Не помешает, ей-богу, содрать с Палкина комиссионные
за амортизацию!
Однако никакого кафе во дворе не оказалось. Там имела место
быть одна только «Русалка»: сауна, парная, бассейны с подсветкой, отличная
кухня и комплекс самых разнообразных услуг – такой набор был перечислен на
броской вывеске.
